Освобождаясь от пут
Шрифт:
– Ты можешь отпустить его, Квайет. Директор уже позаботился о нем, – неожиданно услышал Гарри голос Северуса и почувствовал его руку на своем плече.
Чтобы понять, что говорит Северус, потребовалась секунда, показавшаяся очень долгой. Он медленно опустил свою палочку, но только когда он увидел, что тело Рона медленно опустилось на землю, полностью убрал свой магический контроль над ним. Он упал на сиденье в шоковом состоянии.
Когда Северус обнял его за плечи, он почувствовал, что сильно дрожит.
– Ты в порядке?
– снова услышал он озабоченный голос.
Некоторое время они сидели, не двигаясь, Северус в тишине держал Гарри. Когда же он, наконец, смог напрячься и открыть глаза, первое, что он увидел, была красная щека Северуса. Он отпустил своего приемного отца и бросил взгляд на странно притихших вокруг учеников.
Вся школа смотрела на него. Вся, без исключений. Северус, со своим обычным взглядом и усмешкой пытался – безуспешно – заставить их отвести взгляды, но это возымело какой-то эффект только на первоклашек и младших слизеринцев, остальные продолжали потрясенно смотреть на них.
– На что они смотрят? – нервно прошептал Гарри.
– На тебя. И на меня, очевидно, – в гневе прошипел Северус. Гарри был рад, что гнев Северуса не был направлен на него.
– Но почему? – сглотнул он.
Северус серьезно посмотрел на него.
– Ты был чрезвычайно, невероятно быстр, Квайет. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь действовал столь стремительно, даже директор. Мы все еще были в шоке из-за того, что случилось, когда ты уже был на ногах с палочкой в руке, останавливая падение мистера Уизли. Все произошло не больше, чем в пять-шесть секунд.
Гарри покачал головой, чтобы она прояснилась.
– Мне показалось, гораздо больше. Почти минуты. Прямо как… – Гарри не продолжил, так как заметил все еще смотрящих на него студентов и учителей. – Пошли. Я ненавижу, когда на меня так смотрят. Это делает меня больным, – и он вскочил на ноги и поспешил к выходу со стадиона. Северус последовал за ним.
Его движение стало сигналом к окончанию тишины. Громкий шум наполнил квиддичное поле и трибуны, звучали вопросы и удивленные замечания. Не только о быстрой реакции Гарри, но и об их ненавистном преподавателе зельеделия. Никто раньше не видел, чтобы он кого-то трогал, не говоря уже об объятиях! Он вел себя как человек. Как любой другой человек на земле. Некоторые студенты были до смерти испуганы. Другие были в шоке.
На самом деле только один человек, кроме профессоров, заметил скорость реакции Гарри. Но ее уже не было на квиддичном поле. Она следовала за своим бессознательным бойфрендом в больничное крыло позади Дамблдора.
*****************************************************************************
– Северус!
Снейп поднял глаза на Гарри, стоявшего у другого края стола.
– Да, Квайет?
– Ты хотел мне что-то сказать. Перед матчем.
На мгновение Северус закрыл глаза, задумавшись.
– О, вспомнил. Я просто удивлялся твоим оценкам.
– Да?
– Они поразительны.
Гарри вздохнул и сел на стол, несмотря на неодобрительный взгляд Северуса.
– Ты удивляешься, почему? Я ничего не делаю, кроме учебы. Я стараюсь не проводить слишком много времени со своими так называемыми друзьями, а ты всегда работаешь. Что мне делать? Я учусь.
Северус тоже вздохнул.
– Ты пытаешься избегать друзей из-за видения?
Гарри негодующе фыркнул.
– Ты можешь и так сказать.
– Понимаю.
Они смотрели друг на друга, их печаль была почти осязаемой.
– Мне жаль, Га… Квайет.
Гарри не ответил, только взял в руки фотографию. Это была любимая фотография Северуса, она всегда находилась на его столе. На ней они были вдвоем, задумчиво играли в шахматы, и никто из них не заметил директора, входящего с фотоаппаратом. Северусу нравилась эта фотография, фигуры на ней почти не двигались, их внимание было приковано к шахматной доске. Это было так характерно для них: сильная концентрация, серьезные выражения лиц, тихие и спокойные движения. Гарри был уверен, что это было главным объяснением их почти невозмутимого и мирного сосуществования. Гарри, в основном, не беспокоил Северуса, он проводил дни в библиотеке, после ужина помогал тому экспериментах, затем читал, пока Северус проверял эссе или проверочные, и они вели длинные и серьезные беседы на серьезные темы, которые, в основном, касались учебы Гарри.
И иногда они играли в шахматы.
– Я хочу попросить тебя об одолжении, – наконец вздохнул Гарри. Северус, который уже вернулся к работе, поднял голову и удивленно ждал, пока Гарри продолжит. – Я бы хотел, чтобы ты учил меня Темным Искусствам.
Северуса как будто неожиданно сильно ударили, и он открыл рот несколько раз, прежде чем смог сказать хоть слово.
– Что?
Гарри усмехнулся.
– Ты меня слышал. Я хочу изучать Темные Искусства.
– Ты не будешь, – сказал Снейп и так сильно сжал перо, что оно сломалось у него в руке. – Я не буду учить тебя Темной Магии. Никогда. И не используй это глупое слово «искусство». Темная Магия – не искусство. Это оружие. Очень отвратительное оружие, надо сказать.
Гарри усмехнулся еще сильнее и наклонился вперед.
– Но, я думаю, мне нужно ее изучать, ты можешь называть это как угодно. Мне нужно это изучить.
– Чушь, Квайет. Тебе это не нужно, и все. Я никогда не буду учить тебя Темной Магии. И я никогда не позволю тебе сменить школу, если ты хотел предложить такую глупость.
Гарри сглотнул и еще раз продумал, что он хотел сказать, и особенно, как.
– Послушай, Северус. Я начал читать дневник Квайетуса.
Снейп неожиданно отпустил сломанное перо и посмотрел на Гарри – в ужасе?
– Как ты смог это сделать?
– Он писал его для меня.
Эффект слов Гарри был мгновенным и очень шокирующим. Челюсть Северуса упала, глаза расширились и стали выглядеть как бездонные черные дыры.
– Это невозможно, – прошептал он. – Он не знал о тебе!
Гарри кивнул.
– Точно. Он не знал, но он начал вести дневник после предсказания Трелони. Он предположил, что у него будет ребенок, и в случае своей смерти он хотел, чтобы ребенок знал его. Он написал, что дал тебе письмо с дневником.