Освобождаясь от пут
Шрифт:
– Ты заслужил это, Квайет. Ты достаточно страдал в своей жизни. Я не думаю, что испорчу тебя, не волнуйся.
И Гарри не волновался.
Но Северуса не было в гостиной. Там был только листок пергамента, лежащий на столе:
После завтрака зайди в кабинет директора. Он ждет тебя. С.
Так значит, он узнал, что у него снова было видение, – ухмыльнулся Гарри. Теперь он был шпионом светлой стороны, со своими идиотскими видениями, и хотя он страдал от недостатка сна, это было намного менее опасно, чем отправлять кого-то снова в круг к Волдеморту, особенно если этот «кто-то» был Северус. Гарри забрал свою сумку со стола – он был в противоположном углу от стола Северуса, рядом с окном – и
Там он испугался. Обычный гудящий звук отсутствовал, и все сидели в тишине. Гарри сел рядом с Аресом.
– Эй, приятель, что происходит? – прошептал он, не собираясь привлекать внимания.
– Ты-Знаешь-Кто вчера совершил нападение. Он убил всех обитателей Мерсака, маленькой деревни около Ливерпуля, – объяснил тот. – Там также жило много волшебников, и у многих студентов там были родственники.
Гарри, застыв, кивнул. Там были и волшебники! Это многое объясняло: отчаянную тяжесть сражения и количество выпущенных проклятий, которые он видел в своем видении – не только сторонники Волдеморта выпускали их, но и жители деревни, защищавшие себя.
И он, естественно, увидел только несколько сцен сражения – только те части, которые видел сам Темный Лорд. Вместо сражения он был вынужден смотреть, как группа девочек была доставлена к злому ублюдку… Он потряс головой, стараясь отбросить ужасающие картины своего ночного видения. Волдеморт все еще искал ту девочку, так же неистово, как раньше стремился добиться смерти Гарри.
Он думал об этом во время разговора с директором.
– Вы не знаете, сэр, кем может быть та девочка, о которой он всегда говорит? – в конце концов спросил он, после того, как Дамблдор закончил свои расспросы.
– Северус думает, что это маленькая Энни, и я с ним согласен из-за очевидного совпадения фактов. Но у нас нет идей, почему она так ему нужна.
Гарри, который уже собирался уйти, сел обратно, задумавшись.
– А почему, сэр, он до этого хотел убить меня? – наконец задал он вопрос, ответ на который он хотел узнать долгие годы.
Лицо Дамблдора неожиданно показалось усталым.
– Это, Гарри, э… интересная история. Это его ошибка, но… очень странная ошибка. Я расскажу тебе пример. Ты знаешь, бывают случаи, когда ты пытаешься решить математическую задачу и делаешь ошибку в счете – но все равно получаешь правильный результат, просто случайно. Таким был твой случай.
– Что вы имеете в виду, сэр? – Гарри был уверен, что не понял ни слова из сказанного.
– Существовало общеизвестное пророчество о ребенке света и магглорожденной, который уничтожит зло. «Светом» был, очевидно, твой отец, Квайетус, который, как тебе уже много раз говорили, был самым сильным светлым волшебником столетия. Твоя мать была предсказанной магглорожденной. Но Волдеморт ничего не знал о твоем отце – когда он схватил его, Квайетус не показал ему свою силу, наоборот, он показал слабость и пожертвовал собой ради брата, и, я думаю, также ради своих родителей. Так что Волдеморт ничего о нем не знал, так же как и Северус. Но он был слишком параноидальным, чтобы позволить ребенку вырасти и победить его, поэтому он систематически убивал каждого ребенка, родившегося у могучего светлого волшебника и магглорожденной ведьмы. Джеймс – как сын Гарольда Поттера – считался одним из таких. Их было немного, всего три пары с детьми, которые более или менее подходили пророчеству: это были две девочки и ты. Северус предупредил нас о плане Волдеморта, но мы были слишком медлительны, и, прежде чем мы задумались о том, как их защитить, одна из девочек уже была убита. Затем он, рискуя быть раскрытым, лично предупредил Поттеров и помог спрятать другую девочку за границей.
Гарри кивнул, погрузившись в мысли. Наконец он мог понять, почему директор хранил это в секрете долгие годы. Его отец… Квайетус был причиной. САМЫЙ сильный волшебник столетия.
Который умер, чтобы его брат нашел путь в жизни.
Гарри почувствовал волну благодарности к нему за жизнь Северуса и тепло улыбнулся. Кто-то на земле считал старого ублюдка достойным спасения – как и Гарри. Возможно, у него действительно было что-то общее с отцом. По крайней мере, забота о Северусе.
Но затем ему в голову пришла другая мысль.
– И… возможно, это значит, что один из родителей Энни был светлым волшебником, и…
– Нет, Квайетус. Родители Энни были магглами. Я дважды тщательно расспрашивал маленькую девочку, и ее ответы не оставили сомнений в том, что ее семья была абсолютно обычной маггловской семьей, как и многие другие на Британских островах.
Гарри все еще обдумывал слова Директора, когда пришел на урок Ухода за магическими существами. Он опоздал, но знал, что Дамблдор извинился за него, и Хагрид достаточно любил мальчика, чтобы не ругать за задержку. В тишине, он присоединился к классу и встал рядом с Невиллом.
– Что происходит?
– Снова новые создания. Хагрид называет их Эльфоплюями-шпороносцами.
– Что? – Гарри не мог не вскрикнуть. – Но… Такого вида животных не существует!
Невилл пожал плечами и улыбнулся.
– Должно быть, они как Взрывастые драклы. Я надеюсь, они будут менее опасными и более полезными.
Некоторые в классе рассмеялись.
– Они такими не кажутся, – сказала Парвати.
Гарри пришлось с ней согласиться. Создания выглядели как результат скрещивания дикобраза, червя и скорпиона, и они сердито плевались в любого, кто осмеливался к ним приблизиться.
– Хагрид сказал нам, что они растут очень быстро, и уход, которым мы должны их обеспечить, – это чистить их садок.
– Вот еще и новые возможности наказания, – фыркнул кто-то.
– Вместо Филча вы можете прийти и вычистить их дом.
– Почему вместо? Вы можете прийти и чистить вместе с Филчем.
В этот раз смех был громче, чем раньше. Эльфоплюи выглядели грязными и воняли. Хагрид показал, как кормить отвратительных созданий, но через некоторое время все заметили, что те ели без всяких усилий со стороны студентов. Так что они оставили животных в покое и вместо этого болтали о событиях войны. Теперь никто не смеялся. Даже обычное трио – Малфой, Крэбб и Гойл – не пересмеивались и не ухмылялись друг другу. Должно быть, это было предупреждение Вольдеморта, подумал Гарри. С тех пор, как тот наказал старшего Малфоя за поведение его сына, Драко изменился. Гарри не мог решить, было ли это последствием наказания или за этим стояли другие причины. Драко никогда не был хорошим актером, и в последние недели он вел себя почти… скромно. И Гарри также с тех пор не видел в своих видениях Люциуса Малфоя. Что случилось той ночью, после того, как Северус его разбудил?
Иногда Гарри очень хотел спросить Малфоя, но боролся с этим желанием. Нет. Это была проблема блондина. Он не должен был о ней волноваться.
Но… насколько бы он ни ненавидел эту мысль – и даже Малфоя, – они были родственниками. Его троюродный брат… Имело ли это какое-то значение?
Гарри вздохнул. Он не хотел спрашивать Северуса об этом – тот был действительно уязвлен поведением своего крестника в последние месяцы. Он заботился о мальчике, но Малфой теперь ненавидел его из-за Гарри. Если бы Гарри не существовал… Нет. Он не мог продолжать думать об этом. В последний раз, когда он сказал что-то подобное, мужчина пришел в такую ярость, что нервно кричал на Гарри полчаса о его глупости и отсутствии понимания элементарных вещей. Ну… Северус не изменился. У него все еще был мерзкий характер. Гарри широко улыбнулся.