Освобождение Немезиды
Шрифт:
Кто-то из знакомых утверждал — издалека огромный город ночью выглядит как праздничное украшение, сияет тепло и уютно. Но сейчас, при свете фонарей мне казалось — редкие деревья, в насмешку втиснутые кем-то в небольшие дворы каменного лабиринта, не просто скрипят ветвями на ветру, а жалуются, вынужденные жить в таком месте.
Все тело затекло от сна на заднем сидении машины, и это тоже не прибавляло радости. Кое-как выбравшись наружу, я подхватила рюкзак и несколько коробок, которые не доверила везти в багажнике.
— Смотрите-ка, здесь есть трава! — не удержалась я от комментария, ступив на землю
Отец, а следом и водитель засмеялись, разгружая привязанные к крыше вещи.
— Вот увидишь, большой город мало чем отличается от маленького, — потрепала меня по голове мама и первая вошла в подъезд.
Следом отправилась и я, украдкой озираясь по сторонам — не помешает ли что-то тому плану действий, который придуман накануне переезда. Нервы напряглись до предела, но я успешно делала вид, что сплю на ходу и время от времени демонстративно зевала.
В квартире, сняв обувь в прихожей и оставив вещи в своей комнате, я прошлась по новому жилищу, украдкой разглядывая улицу через окна. Сегодня обе луны скрывались за горизонтом, и улицу помогал разглядывать только скупой искусственный свет, ложившийся на землю пятнами. Звезда Печали тоже отсутствовала, лишая отличного ориентира. На самом деле, Элт никакая не звезда, а вторая от солнца планета, просто впечатлительные люди редко могли сдержать слезы, глядя на нее, вот и закрепилось такое поэтическое название…
Когда папа занес на балкон несколько дорожных сумок, чтобы те не путались под ногами, я открыла на балконе форточку, делая вид, что проветриваю квартиру. Одно время я маниакально запирала все окна и двери и беспечно открытая форточка должна усыпить бдительность родителей.
Пока все шло хорошо — доставшийся от бабушки старый сплющенный колокольчик без язычка, звон которого слышал только владелец, молчал. А значит, монстры поблизости отсутствовали. Может, в таких больших городах как Ив-Эллерс им трудно прятаться и жить, но обезопасить новую квартиру все равно не мешало. Днем это точно трудноосуществимо, поэтому выбор не велик.
— Мам, я спать лягу, — отчаянно зевнула я.
— Хорошо, роднуль. Твои оставшиеся вещи положим рядом, в коридоре. Иди, отдыхай, завтра утром придется рано встать. Познакомишься с соседкой. Она живет в этом же доме, этажом выше и вы будете ходить в одно училище. Надеюсь, подружитесь.
— Посмотрим.
Соседки интересовали меня меньше всего, особенно сейчас. Тем более, учиться оставалось всего год. Я зашла в свою новую комнату, быстро справилась с облагораживанием кровати постельным бельем и фигурой-обманкой под покрывалом, достала припасенную в коробке с мелочевкой другую обувь, распихала по карманам пузырьки с красками, а как только родители вышли из квартиры за вещами, выждала минуту, и выскочила из квартиры.
По-хорошему, нужно бы выбраться на крышу или хотя бы чердак, чтобы охватить периметром весь дом. Но тогда придется расширить и зону охвата внизу. Для этого нужно отойти от дома слишком далеко, потратить больше времени. И кто знает, есть ли выход на чердак в этом подъезде? Потому я ограничилась подъемом всего на несколько лестничных пролетов вверх, и быстро нарисовала верхушку охранной пирамиды с обратной стороны подоконника. Никому не придет в голову рассматривать, что там нарисовано внизу на белом белой краской, хоть по оттенку они и не совпали идеально, а значит и шансы, что знак уничтожат, практически равны нулю. Да и главное, чтобы демптвиль не стерли — если его просто закрасят не беда. Так утверждала бабушка, передавая мне это умение, но проверить лично как-то не довелось.
Демптвили представляют из себя странные круги с разными фигурами и завитушками. Они постоянно двигаются и не имеют определенного образа. Если всматриваться в них очень долго, начинает казаться — вот-вот разглядишь какую-то формулу, и все тайны мироздания раскроются, ворвутся в твою голову, выжгут внутри нечто непостижимое, что изменит все и навсегда. Но чуда не случается. Чаще я перестаю понимать, как вообще получается «рисовать» их.
Спустившись обратно, я притаилась в пролете над квартирой, дождалась, когда родители в очередной раз зашли с вещами внутрь и, не теряя времени, побежала вниз мимо закрывшейся двери.
Нужно успеть нарисовать несколько демптвилей на достаточном расстоянии от верхушки, чтобы квартира попала внутрь защитной области, в таких же надежных местах, где их не заметят и не сотрут. Тогда охранная пирамида замкнется, образовав цельный контур. Короткие перебежки вокруг нового жилища — все, что отделяло меня от полного спокойствия.
Накинутый на голову капюшон, надежно спрятал приметные огненно-рыжие волосы — и вот уже водитель, дожидавшийся, когда мои родители заберут гору вещей у подъезда, не обратил на вышедшую из подъезда девушку никакого внимания. Я не удержалась и по-детски показала ему язык, когда отошла на безопасное расстояние.
Все шло более-менее удачно — никаких прохожих, ни музыки, как в центральных районах, ни шума проезжающих машин. Даже свет в окнах понемногу начинал гаснуть, оставляя улицу под опекой фонарей. Заблудиться я не боялась, хоть и старалась запоминать ориентиры, еще из окон наметив часть пути — чувствовала тянувшуюся от верхушки пирамиды зыбкую границу.
Наверно потому, выбирая места для демптвилей, я позволяла себе глазеть по сторонам. Район украшали фонарные столбы, состоящие из переплетения разных геометрических фигур, раскрашенные в приглушенные, но бросающиеся в глаза цвета. Там, где я жила раньше, таких не встречалось. Похоже, днем есть на что посмотреть и рядом с новым домом, и в центре города. Но мечты отвлекали от дела, а ночь дарила только обманчивое спокойствие. Еще несколько демптвилей, и я почувствовала, что широкий круг замкнулся. Теперь охранная пирамида стала целой, и можно не бояться монстров в ее периметре. Жаль, что монстры не умирали, а всего лишь не могли войти внутрь…
Довольная проделанной работой, я направилась к дому, разглядывая окрестности и размышляя о монстрах. Самые распространенные пили кровь и ели человеческое мясо, а редкие, удивительные создания, питались страхом, что меня всегда особо удивляло. Трудно вообразить преобразование такой специфической энергии в нечто, поддерживающее тело вместо обычной еды!
Жертвы всегда умирали от сердечных приступов и ничего не доказать, что особенно злило. Я мечтала разделываться с такими тварями, но под чрезмерной родительской опекой трудно позволить себе оружие крупнее складного ножа…