Освобождение Немезиды
Шрифт:
Я прокусила себе щеку и, дождавшись очередной ее атаки, сделала вид, что пошатнулась и закашляла кровью. Губы чудовища изогнулись в довольной усмешке. Она занесла надо мной здоровую руку, и я легко проскользнула ей за спину, чуть подпрыгнув и зажав локтем ее шею, а ногами обхватила талию и повисла на враге, погрузив руку с медальоном в основание изменившегося шлейфа, крепившегося к спине.
Время текло невыносимо медленно. Сначала удивленная наглостью и самоубийственным поступком Предательница бестолково вертелась на месте, пытаясь и стряхнуть меня, и отражать атаки жаливших ее демптвилей, которые мне становилось
Сознание постепенно и неотвратимо уплывало куда-то во тьму. Мне начинало казаться, будто я вижу лица, проносящиеся мимо и сквозь меня все быстрее и быстрее. Шум, не имевший ничего общего с утерянным мной слухом, нарастал где-то внутри головы, сливаясь в голоса давно исчезнувших людей.
Шлейф таял, но теряла сознание и я. Контроль над демптвилями сомкнулся до моего тела, удерживая горевшие от напряжения мышцы насильно все в том же положении, закупоривая кровь в глубоких расцарапанных ранах на руке и ногах.
Неожиданно все тело Предательницы задрожало, но не от слабости. Волосы на моем затылке стали дыбом. Не нужно смотреть в ее лицо, чтобы ощутить ту безграничную ярость, которая ее охватила и вырвалась на волю.
Я все же потеряла сознание ненадолго. Это выяснилось, когда я очнулась на золотистом полу. Странно, но мое тело браслетам Анадритеи каким-то образом удалось защитить. Хоть я и уже совсем не чувствовала его, но встать на ноги смогла. В зале летали черные ошметки, в которых вспыхивали на короткое время крошечные искры. Похоже, меня все же услышали, и это стало последней каплей для терпения Предательницы.
Вспомнив о враге, я огляделась и увидела ее спину с безобразными черными отверстиями, сквозь которые проглядывали отвратительно почерневшие, словно обугленные ребра и внутренности. Женщина как раз отшвырнула в сторону Эльвларда и повернулась ко мне. Как я и боялась, освободившись, он сразу ринулся в бой, потому я все еще и жива…
С воплем я бросилась к ней и, отпустив медальон, выхватила из импровизированного чехла Сердце Мира. Острие в тот же момент вонзилось в вытянутую мне навстречу окровавленную руку. Лицо Предательницы стало меняться, от гримасы ярости к выражению ужаса, но так до конца и не успело. Она прекратила существовать, растаяв, как и все, кого прежде касалось острие Сердца Мира.
— Эльвлард! — я изо всех сил поспешила к любимому, но получалось не слишком быстро.
Он сам приподнялся мне навстречу, пытаясь что-то сказать. Из-за колыхающегося темного шлейфа я не могла увидеть, насколько серьезны его раны. Но в планы Предательницы, похоже, не входила его смерть, в прочем, спросить о том, что она намеревалась делать с Эльвлардом, уже невозможно.
— Не слышу. Ничего не слышу!
Тогда он протянул ко мне руки. Я послушно наклонилась, но вместо объятий Эльвлард обхватил мою голову ладонями. Я не смела отдернуться, но ощущения были не из приятных, будто что-то ползет через кожу. Затем я поняла, что слышу его хриплое дыхание. Эльвлард отпустил меня и улыбнулся:
— Забыла? У меня хорошо заживают раны. Подожди немного, силой делиться трудно, нужно сначала дождаться, когда заживут все мои раны…
— Нет времени.
Я снова закрепила Сердце Мира среди браслетов и направилась к ближайшему клоку черноты, дрейфовавшему в воздухе, выставив медальон вперед. Мысль о том, что Предатель может напасть в любую минуту, тревожила и не давала времени на такой необходимый отдых.
Но мало-помалу моя «работа» подходила к концу. Освободив последние души, я в измождении опустилась на пол, размышляя, как выловить на Эльзиде те души, что не способны переродиться снова. Души, превращенных в монстров людей…
Эльвлард подошел ко мне, сел рядом. Его раны уже полностью зажили, чему стоило бы позавидовать.
— Что за чушь она несла про родственников? — спросил он, обнимая меня.
— Не обольщайся. Наверняка она собиралась для чего-то использовать тебя. То, что я здесь увидела сильно, очень-очень сильно отличается от ожиданий. Все же, она раньше была человеком, одной из нас, а потому представить, будто сидеть столетиями в этом зале для Предательницы верх блаженства, мне трудновато. Что-то здесь не так.
— Согласен, — Эльвлард прижал меня к себе еще сильнее, намереваясь, похоже, полностью окутать своим шлейфом в попытке вылечить все раны, но его опередили.
В другом браслете внутри отчетливо что-то щелкнуло и по руке, а затем и по всему телу стали проноситься волны холода и жара, сменяя друг друга. Эльвлард отпрянул, но ничего не спросил об этом.
Поскольку никто не нападал, я позволила себе лежать, наблюдая, как мои раны постепенно затягиваются. Вскоре, волны жара и холода стали неотличимы друг от друга, смешавшись в одной Анадритее ведомом ритме.
— С тобой все уже в порядке? — наконец спросила я Эльвларда. — Микасма я убила, больше он не возродится.
— Приятно слышать, — Эльвлард встал и протянул мне руку, помогая подняться. — Что дальше? Спас… Предателя, похоже, здесь нет, нужно убираться поскорее. Еще одной такой битвы ни мне, ни тебе точно не выиграть.
— Наоборот, с ним можно будет справиться легче и быстрее. Достаточно всего лишь ткнуть один раз. Знакомый видел его не так давно, у Предателя в заложниках нет привязанных к нему душ. Но ты прав. Здесь его явно нет. Боюсь даже думать, куда он мог направиться… — я передернула плечами, отгоняя картины бедствий, которые могут происходить сейчас за стенами «Храма Солнца». — Сделаем вот что. Выберись отсюда, найди Ксаални и передай ей, что я нашла способ лечить измененных. Доработка еще, конечно же, нужна — требуется как-то собрать души тех монстров, которых уже убили, но уверена, этот вопрос решаем. По поводу живых, нужны эксперименты. Нет никакой уверенности, что прямо сейчас можно превратить тебя обратно в человека.
— Сейчас не Эра Магов, мне уже давно нравится быть монстром. И разве иначе мы сможем быть вместе?
— Это станет возможным после окончательной победы, — отмахнулась я. — Главное, найди Ксаални.
— Ты говоришь так, словно планируешь остаться здесь.
— А так и есть. Осмотрю пока нижний уровень, навещу твою ненаглядную Тьму-на-Цепи и что там еще здесь осталось. А там, глядишь, и Предатель домой вернется, — улыбнулась я.
— Тогда давай объединимся, станем прямо сейчас единым целым. Сразимся с ним плечом к плечу. И раны у тебя будут заживать сразу, во время битвы, а не после того как ты едва не превратилась в растерзанный труп!