Освобождение

Анташкевич Евгений Михайлович

– Рад, конечно, рад!

– Когда увидимся?

После того как ошеломлённый неожиданной встречей Сашик вышел у своей конторы, несколько минут назад сошедший с поезда Коити Кэндзи ехал дальше по городу, который оставил семь лет назад.

Гостиница, куда он наконец добрался, была японской, и он мысленно поблагодарил за это своих коллег из миссии. Он отпарился в фуро, японка средних лет, закончив тереть мочалкой, окатила его тёплой водой и молча подала плотное бумажное кимоно. Кэндзи вылез, переоделся в чистое и сухое и с удовольствием сел за лакированный столик, на котором уже был сервирован обед. Через час он вышел на улицу, пора было явиться в миссию и доложить начальству о прибытии, но прежде ему хотелось оглядеться.

«Как кстати мне попался Сашик», – радовался он, так его взволновала эта встреча.

Генерал Асакуса сидел в кабинете и читал принесенные Номурой документы.

– Что с тем самолетом? – спросил он, не поднимая головы.

– Об этом вам лучше спросить у военных, почему они его не сбили.

– А вы уверены, что с него не выбросилась какая-нибудь парашютная группа?

– А вы усилили охрану мостов и других объектов?

Асакуса поднял голову:

– Что-то вы прямо-таки взъелись на меня, Номура-сан!

– Я не взъелся на вас, только прочесывание района, где это могло произойти, ничего не дало, нельзя же расстрелять несколько десятков тысяч китайцев, которые там живут, и выжечь все посевы!

– Почему, Номура-сан? Я вас не узнаю!

– Потому что, господин генерал, для этого нужны войска, вы их мне предоставить не можете, а потом – время не то!

Асакуса с сожалением покачал головой и снова склонился над бумагами.

– А что в городе? Что Сорокин? Он все объекты взял под наблюдение? Кстати, я забираю его к себе, со всей его бригадой!

– Вот, генерал, а вы спрашиваете, почему я злюсь! А я с чем останусь?

– Какое сегодня число? – спросил Асакуса, поднимая голову.

– У вас же календарь на столе – понедельник, 6 августа!

– Завтра 7-е, пусть он придёт ко мне, – Асакуса посмотрел на часы, – не позже 10:00, если будет трезвый!

– После вашего воздействия на него и экскурсии в 731-й отряд моя агентура ни разу не видела его пьяным.

– Это хорошо, значит, мы не зря семь лет назад с вами об этом договорились, помните?

После ухода Номуры Асакуса набрал дежурного.

– За капитаном Коити отправлена машина?

– Да, господин генерал!

– Вызовите ко мне Зыкова.

Асакуса подошёл к окну. Из его кабинета открывался вид на соседний красивый особняк, но он смотрел и не видел его.

«У нас под ружьём больше семисот тысяч… укреплённые районы построены по всей границе…» Он оторвался от окна и пошёл к карте, которую вот уже две или три недели не задёргивал шторкой.

География Северной Маньчжурии, её границы по Амуру и Уссури были так хорошо приспособлены для нападения, – нанести мощные бомбовые удары, и нет связи между Владивостоком и Хабаровском, между Хабаровском и Благовещенском. А западнее практически ровный, безлесный марш-марш от станции Маньчжурия до самой Читы. Как же он хорошо знал и помнил эти места…

– Разрешите! – прервал его мысль постучавшийся Зыков.

– Да! – Асакуса оглянулся. – Заходите!

Постаревший Зыков просеменил к столу и остановился.

«Пригласить его сесть или пусть постоит?»

– Садитесь!

Асакуса вернулся в своё кресло.

– Что у Эдгара Семёновича?

– Сидит, ваше высокопревосходительство, с какими-то бумагами, мы не вникаем!

– Правильно делаете, что не вникаете! Возьмите дежурную машину и перевезите его на Гиринскую, я там буду, – он посмотрел на часы, – минут через сорок, через час!

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство!

– Идите!

Зыков повернулся к двери, а Асакуса вернулся к карте.

– С-с-суки! – сказал он, вглядываясь в то, как близко Транссибирская железная дорога на севере подходит к Амуру, а на востоке – к Уссури.

– Что? – спросил Зыков, он ещё не успел дойти до двери.

– Идите, Зыков, идите! Это я не вам!

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! А то мне показалось…

– Да идите же!

Зыков ушёл, капитан Коити ещё не прибыл, и Асакуса, не отходя, стоял возле планшета. Он давно пытался додумать одну мысль, она прочно засела в его голове, но вместо этой мысли в голову настойчиво стучалось русское ругательство: «С-с-суки!»

«Почему они завязали войну с Америкой? Ведь вот – плацдарм! И как были правы авторы плана «бцу» ещё в двадцать восьмом! И какая умница был этот майор Канда Масатанэ! Конечно, здесь надо было начинать! Здесь! Вошли в Маньчжурию, обеспечили тыл, вычистили коммунистических китайцев, замирились на время с крестьянами и ударили… – Он смотрел на карту. Он водил по ней карандашом и, встав на цыпочки, забыв про больную ногу, старался как можно ближе разглядеть обозначения. – Владивосток – блокировать одной половиной флота! Другой – устье Амура. Из Татарского пролива разбомбить Комсомольск-на-Амуре. Базы бункеровок, – вот они, на Карафуто несколько десятков миль, прямо за кормой! От границы до Уссури и железной дороги – десяток километров… всего… Хабаровск разбомбить, Благовещенск уничтожить артиллерией, перерезать железную дорогу в Облучье… и марш-марш по степи на Читу! Водвориться здесь, взять уголь, руду, восстановить в Комсомольске авиационный завод и этот – по подводным лодкам!!! Да нам в Азии после этого кто бы посмел слово сказать? А потом уже можно было бы браться за Америку. А мы увязли, сначала в китайском муравейнике, а их надо просто выжигать огнем, этих китайцев… заселить Маньчжурию нашими колонистами, и был бы прекрасный тыл… А американцы взяли и утопили весь наш флот. Чикишо!»

Асакуса оторвался от карты: русское «с-с-суки!» было сильнее, чем японское – «чикишо». Командование императорского военно-морского флота не было «скотами», он их многих знал лично, а были именно «с-с-суками!», это ведь они доказали императору, что сначала надо победить Америку и стать хозяевами на Тихом океане. Базироваться надо на земле, пусть Япония окружена морями, но японцы, как и все люди, живут на земле, на тверди, а не на зыби! Как же они не могли этого понять, когда оспорили план своих сухопутных коллег и настояли у императора на варианте Пёрл-Харбора. Это была стратегическая ошибка! Скотычикишо те, кто лямку тянут и землю пашут, а эти именно…