От Альбиона до Ямайки
Шрифт:
Оставшуюся до Ямайки тысячу миль мы покрыли за четыре дня – великолепный результат, как ни погляди. Лишь сумерки помешали с ходу зайти в бухту – подходы там очень сложные. Джонатан даже перекинул к нам Хокинса в качестве лоцмана. Тот бывал здесь много раз и даже дважды самостоятельно проводил «Агату» в порт. Правда, на вопрос, где в этот момент был капитан Корн, предпочел ответить уклончиво. Хотя и так понятно, контрабанду выгружал. Можно подумать, такой криминал! Да половина наших арендаторов так или иначе с этим связаны, а уж те из соседей, кто совсем на побережье обитает, так и вовсе с нее живут.
– Капитан Корн? – поднял недоверчивый взгляд портовый чиновник, окидывая взором мою реципиентку, одетую в легкий, по погоде, костюм из шелковых юбки-брюк и кофточки-разлетаечки, прикрывающей руки от солнечных ожогов. Взгляд мужчины остановился на перекинутой вперед короткой косичке, выпущенной из-под соломенной шляпки с ленточкой под подбородком.
А что? Детям незачем париться в сюртуках, следуя убогой нынешней моде. Ну а покрой Сонька непринужденно «срисовала» прямиком из моих мозгов. Времени на шитье в пути было достаточно. Девчата и мальчишек снабдили шортами до колен, дополнив их гардероб свободными рубашками. Шляпки и шляпы сплел один из матросов, распотрошив упаковку винных бутылок – вместо соломы в корзины напихали тряпья. Кстати, матросов мы тоже нарядили аналогично.
– Куттер «Энтони» из Ипсвича, – продолжил крутить свою шарманку чиновник. – Документы на груз, пожалуйста.
– Вот, капитан-мэм, – Мэри подала подруге папку.
– Спасибо, лейтенант Коллинз, – с непередаваемо важным видом ответила Сонька, принимая бумаги и подавая их посетителю. – Прошу вас, сэр.
– Такие суда обычно называют женскими именами, – в некоторой растерянности произнес сборщик налогов, искоса поглядывая на ненавязчиво маячащего за нашими спинами Хокинса.
– Этот куттер назван в честь генерального сюрвайера флота Его Величества в память о том, кто мне его подарил, – не теряя важности, ответствовала Софочка. – Сэр Энтони оказал мне честь своей дружбой и принимал самое деятельное участие в оценке трудов, приложенных скромной дочерью джентльмена на ниве познания таинств науки кораблестроения, – это уже я завернул для солидности.
– Эм-м, – вернулся обратно в этот мир призадумавшийся было королевский таможенник. – Да, конечно. С вас ровно два шиллинга, – совсем засмущался он и, получив монеты, заторопился на берег.
Тем временем на причале появился торговец бананами, потом подтянулись рассчитывающие на заработок при разгрузке местные босяки, а там и получатели груза нарисовались. Оставив хлопоты со сдачей товаров Мэри и Джеку, Сонька в сопровождении взрослого матроса Джона отправилась к приставшему неподалеку флейту. Семье предстояли визиты, в том числе и к губернатору. Надеялся встретиться со знаменитым Генри Морганом, но нынче тут главным был полковник Молзуорт, расспросивший сразу двух капитанов о том, как обстоят дела в Англии. Нынче ведь радио нет. Приходится узнавать новости из уст приезжих. Конечно, Порт-Роял – место оживленное, но сейчас не сезон, и судов из Англии со свежими новостями пока мало. А уж из восточных графств, где основная замятня идет, мы и вовсе единственные. Так что интерес королевского представителя был неподдельным и многословным. Тут основную партию вела мама – то ли как более осведомленная, то ли просто более склонная к жонглированию словами и смыслами. Не знаю, как Софья, сосредоточенно поглощавшая местные деликатесы, а я с удивлением узнал много нового об обстановке вокруг поместья Корнов и вообще в целом в Англии. Все же надо больше вокруг поглядывать, который раз себе это твержу и как настоящий бледнолицый раз за разом на одни и те же грабли наступаю.
Обустроились в городе мы с некоторой претензией, в гостинице «Король Ричард», с видом на губернаторский особняк и старейшую в городе и вторую во всем Новом Свете церковь. Пять звездочек по местным меркам, ну да положение обязывает, да и отдохнуть с комфортом после корабельной тесноты очень заманчиво.
Позднее мы с мамой наведались к ее старшей сестрице, едва отбившись от предложения поселиться на все время пребывания (все ж близкое соседство сразу двух тюрем как-то не вдохновляет), и совершили пешую прогулку по набережной от форта Руперта к нашей стоянке у форта Джеймса. Красивые тут места. Но как-то не цепляют. И кабаков многовато – на каждом шагу.
А через пару дней, заполненных разнообразными торговыми хлопотами, мы в наемной карете отправились навещать маминых родителей. Тут по хорошо накатанной дороге около часа пути всего до Спаниш-Тауна через мост на реке Рио-Кобре. Вот из-за него мне и не позволили гнать к дедушке на куттере – мачты бы тут не прошли. А жаль, не пришлось бы трястись, ибо рессор в карете отродясь не было. Телега-телегой, только изукрашенная.
Местность вокруг обжитая, то и дело встречаются хижины или повороты к усадьбам. Фазендам, если на мое понимание. Хотя называют их гасиендами. Дедушкина оказалась достаточно далеко и прямиком на речном берегу. Хотя считается она папиной, но это просто формальность, чтобы мамины родители оставались здесь жить, притворяясь управляющими. Вот прямо словно дворецкий и экономка, как у нас в имении Бетти и Джон Коллинзы. Не владеют, но распоряжаются.
Дед выглядел настоящим испанским грандом, а бабушка благородной сеньорой. Они приняли нас старомодно одетыми и с торжественными выражениями на лицах. Выпили за встречу прекрасного вина. Я как-то на этом раньше не заострял внимания, но в этом мире дети хлещут спиртное безвозбранно. Пиво особенно. Хотя чему удивляться? Здесь и сейчас присказка «Губит людей не пиво…» – ни разу не ерническая.
Потом мы обходили владения, где участки, заросшие тропическим лесом, чередовались с засеянными сахарным тростником делянками. Хижины рабов выглядели ничуть не убого, а сами рабы дрыхли в тени под навесами.
Единственным работающим, кого мы увидели, был мальчишка, следящий за горением печурки перегонного куба, да и тот не особенно утруждал себя лишними движениями.
Сонное царство беспробудно функционировало до тех пор, пока не утих дневной зной. Едва солнце склонилось к горизонту, как зазвучали голоса, и под навесами начались работы – крошили стебли тростника, давили их под прессами и собирали сок в огромные чаны. Даже когда угасли короткие тропические сумерки, деятельность не прекратилась – в котлах упаривали сладкий сок, который на вкус оказался довольно противным. Но из него шумовками вылавливали комки уже настоящего сахара. Не слишком белого, но по-настоящему сладкого. А оставшееся сливали уже в другие чаны для брожения.
Любопытные девчонки с интересом проследили весь техпроцесс, остановившийся еще до полуночи – всех погнали спать. Не девчонок – работников. Чтобы снова поднять еще затемно с утра, пока жара не стала одуряющей, те же мужчины рубили тростник, который свозили под навесы дожидаться вечернего всплеска активности.
Надсмотрщиков с бичами я здесь не увидел, всем распоряжался дедуля, одетый много проще, чем в официальной обстановке. Признаков социальной напряженности тоже заметно не было. Зато за сутки непрерывной работы перегонного куба набежала бочка тростникового самогона, который станет ромом, когда с годик постоит в дубовой емкости. Все очень просто.
Глава 25. Совещание в Филях
Отзвучали последние аккорды, и мама с дедушкой передали гитары Соньке и Консуэллке. Девочки вместо красивой испанской баллады исполнили непритязательную английскую песню про пасущихся овец. До мастерства старших им, конечно, было далеко, но инструментом они владели уверенно.
Изображающая прилежную служанку Мэри разнесла на подносе бокалы с легким вином – она всячески старалась не выглядеть госпожой, хотя положение маминой крестницы позволяло ей носить одежду высших слоев общества и вести себя непринужденно. Она с удовольствием примеряла на себя разные роли. Сейчас – низшей среди благородных.