От Апеннин до Анд

Амичис Эдмондо

Чем дальше они плыли, тем сильнее ужасала Марко эта чудовищная река. Ему казалось, что они плывут по ней уже многие годы.

Два раза в день съедал он вместе с моряками немного хлеба и солонины.

Моряки, заметив, что он грустит, не тревожили его расспросами. Ночью он спал на палубе, но поминутно вскакивал среди ночи, поражённый ослепительным светом луны, освещавшей необозримую водную гладь и далёкие берега.

Сердце его сжималось.

— Кордова! — повторял он. — Кордова!

Для него это слово было похоже на названия таинственных городов, о которых говорится лишь в сказках. Мальчик думал: «Мама тоже проезжала

здесь, видела эти острова, эти берега!» И они казались ему уже не такими дикими и пустынными только оттого, что на них покоился взгляд его матери…

Однажды ночью один из лодочников запел. Это напомнило ему песни матери, которые она напевала, укачивая его, когда он был маленьким. Услышав песню, Марко зарыдал. Генуэзец прервал его плач, крикнув:

— Эй, смелее, сынок! Какого чорта! Генуэзец плачет оттого, что уехал далеко от дома?! Генуэзцы путешествуют по свету, разнося повсюду славу и победу!

Услышав такие слова, Марко подавил слёзы. Генуэзская кровь [7] заговорила в нём, и он гордо поднял голову.

«Хорошо, — сказал он себе. — Даже если придётся объездить весь свет, странствовать годами, пройти пешком сотни миль, я буду идти вперёд, пока не найду матери! Пусть я приду умирающим, пусть даже свалюсь мёртвым у её ног! Только бы её увидеть! Смелее!»

И в таком состоянии духа, в одно розовое и холодное утро, на рассвете, Марко прибыл в Росарио. Это был город, расположенный на высоком берегу реки Параны, где отражались в воде, украшенные флагами, мачты сотен судов всех стран мира.

7

Генуэзцы издавна славились как отважные мореплаватели; честь открытия Нового Света (Америки) приписывают генуэзцу Христофору Колумбу.

* * *

Едва только успел он сойти на берег и подняться в город, как сейчас же отправился разыскивать аргентинского синьора, к которому его покровитель из города Бока дал записку с рекомендацией.

Росарио не поразил мальчика ничем новым, ему показалось, что он уже видел этот город раньше.

Те же бесконечные улицы, те же ряды низких белых домиков по обеим сторонам. Сеть телеграфных и телефонных проводов, как огромная паутина, тянулась над крышами во всех направлениях. На улицах та же суета и шум. У Марко закружилась голова… Ему мерещилось, что он снова в Буэнос-Айресе и отыскивает дядю.

Он шёл около часа, сворачивая то вправо, то влево, и всё время попадал, казалось, на ту же улицу.

После множества расспросов Марко нашёл наконец дом своего нового покровителя. Мальчик дёрнул верёвку звонка. Из двери вышел толстый белокурый мужчина мрачного вида и грубо спросил его:

— Что тебе?

Мальчик назвал фамилию хозяина.

— Хозяин уехал вчера вечером в Буэнос-Айрес со своей семьёй.

Мальчик онемел. Потом залепетал:

— Но я… я не знаю здесь никого… я один… — И он протянул карточку.

Белокурый мужчина взял её, прочёл и проворчал:

— Не знаю, что делать… Хорошо, я передам ему через месяц, когда он вернётся.

— Но я… я один здесь! Мне очень нужно! — восклицал мальчик умоляющим голосом.

— Эй, уходи-ка ты! Мало вас тут, паразитов, шляется по Росарио! Всё твои

земляки! Убирайся отсюда, нищенствуй в Италии!

И он захлопнул калитку.

Мальчик стоял как окаменелый. Потом медленно поднял сумку и пошёл.

Сердце его было наполнено горечью, душа была в смятении. Тысячи безрадостных мыслей с быстротой молнии проносились у него в голове. Что делать? Куда идти? Из Росарио в Кордову надо было ехать поездом по железной дороге. А у него оставалось всего несколько лир. Если вычесть то, что он истратит сегодня на еду, у него почти ничего не останется. Где найти денег на дорогу? Он мог бы наняться на работу. Но как? У кого просить о работе? Побираться? Ах, нет! Пусть лучше выгоняют, обижают, ругают, как этот человек… но просить милостыню!.. Ни за что на свете: лучше умереть!

От этой мысли и при взгляде на длинную улицу, которая терялась вдали среди бескрайной равнины, Марко почувствовал, как мужество снова изменяет ему. Он бросил сумку на тротуар и, опустившись на неё, прислонился спиной к стене и уронил голову на руки. Но Марко не плакал, а только сидел, застыв в этой позе.

Прохожие задевали его ногами. Уличные мальчишки останавливались и смотрели на него… Он не двигался, сидя всё в той же позе.

Вдруг мальчик вздрогнул: чей-то голос окликнул его, перемешивая итальянские слова с ломбардским наречием:

— Что с тобой, мальчуган?

Марко поднял голову и, вскочив от удивления, воскликнул:

— Это вы!

Перед ним стоял старик-крестьянин из Ломбардии, с которым он так сдружился на пароходе. Не меньше было удивление крестьянина. Но мальчик, не ожидая расспросов, быстро рассказал ему обо всём случившемся.

— Теперь я без денег! Надо найти работу, чтобы скопить несколько лир на дорогу. Я готов делать всё: носить вещи, подметать улицы, бегать с поручениями, могу даже работать в поле. Буду работать за кусок чёрного хлеба! Только поскорей бы найти маму! Прошу вас, будьте так добры, помогите мне найти работу! Ради бога, я не могу больше…

— Чорт возьми, чорт возьми! — проговорил крестьянин, почёсывая подбородок. — Вот так история!

Работу?.. Легко сказать… Ну, мы посмотрим. Неужели не достанем тридцати лир? Кругом столько соотечественников!

Мальчик посмотрел на него, согретый лучом надежды.

— Пойдём, — сказал крестьянин.

— Куда? — спросил Марко, поднимая сумку.

— Увидишь. Пойдём со мной.

Крестьянин зашагал, Марко последовал за ним.

Они долго шли по улице, не проронив ни слова.

Наконец крестьянин остановился у двери одного дома с вывеской, на которой была нарисована звезда и написано по-испански: «Za estrella de Italia» [8] .

Старик заглянул в дверь и, обернувшись к мальчику, сказал весело:

— Ну, мы пришли как раз во-время!

Они вошли в просторное помещение, где стояло несколько столов, за которыми сидело много мужчин. Они все пили, громко разговаривая между собою. Старик-ломбардец подошёл к первому столу, и по тому, как он поздоровался с сидевшими за столом, было видно, что он совсем недавно веселился в их компании. У всех семерых были красные лица; люди звенели стаканами, что-то кричали и смеялись.

8

«Звезда Италии».