От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада
Шрифт:
Однако еще более впечатляющим, чем создание самого оружия, была массовая и квалифицированная подготовка танкистов, которые вели эти танки в бой. Этот феномен — один из самых удивительных в истории войны — незаслуженно оказался в тени громких похвал по адресу бронетанковых войск другой стороны — немецких танковых дивизий. Ореол лихих рейдов и лязг гусениц этих танковых дивизий, избороздивших вдоль и поперек Европу в операциях по захвату и уничтожению, увлек воображение западных военных обозревателей и историков, энтузиазм которых подогревали обильные мемуары немецких танковых командиров, не жалевших красок для описания своей причастности к созданию этих отборных войск вермахта и принадлежности к
Истина же, которую даже теперь не все еще полностью осознали, заключается в том, что танковые дивизии вермахта приносили успехи, но не победы.
В конечном итоге именно русские внесли наиболее ощутимый и долгосрочный вклад в теорию и практику танковой войны. Эта теория предусматривала более тесное взаимодействие пехоты и танков, чем было в моде на Западе после 1918 года; она требовала гораздо более решительного и глубокого прорыва фронта противника — обычно с помощью артиллерии, пехоты и тяжелых танков — до ввода в прорыв механизированных соединений; она предусматривала также и более твердый контроль за действиями бронетанковых соединений, даже когда они вырывались на оперативный простор, чем это было приемлемо для Роммеля и Гудериана. Советская военная доктрина не ставила своей целью исторгать возгласы изумления искусством и дерзостью танковых экипажей и командиров. Она приносила победу.
В основе доктрины лежало массированное применение боевой техники, что означало массовую подготовку экипажей, и с этим связано одно из величайших достижений русских. Взять десятки тысяч фабричных рабочих, служащих и крестьян и за короткий срок превратить их в командиров, механиков-водителей, заряжающих и наводчиков — это уже само по себе целое событие, требующее создания учебных полигонов, техники, инструкторов и танковых школ в небывалых масштабах, да и к тому же в тяжелых условиях войны.
Еще более внушительное впечатление производит создание широкой инфраструктуры, необходимой для танковых сражений: службы снабжения, восстановительно-ремонтных мастерских, аварийно-ремонтных частей, диспетчерско-дорожной службы, системы связи и пр. Танковая армия не может пройти с боями 450 миль за пять недель, как это сделали русские летом 1944 года, без штабной работы и технической организации высочайшего класса. Более того, для этого необходим высокий морально-боевой дух, дисциплина, энтузиазм и решительность. Те, кто обучал в советских танковых школах танкистов, сидевших в танках армий Жукова, Конева и Ротмистрова, сумели подготовить из них бойцов, которым было по плечу схватиться в бою с самолюбивой элитой нацистской Германии. Боевая подготовка экипажей отвечала боевым качествам оружия, а применительно к Т-34 это означало, что класс подготовки был высоким.
Что же касается самого танка, то он продолжает жить. За последние 20 лет мало какой из сошедших с конвейеров танков не обязан чем-то творческому мышлению Михаила Кошкина в 1939 году. Т-34 по-прежнему достаточно хорош, чтобы снова вступить в бой. Нам, пожалуй уместно, однако, предоставить здесь последнее слово командующему танковой армией вермахта генерал-фельдмаршалу Эвальду фон Клейсту, который больше других пострадал от встреч с «тридцатьчетверкой». Как известно, именно он лаконично сказал, что это бы «самый лучший танк в мире».
Пауль Карелл
Битва за Крым [193]
«Кого боги хотят покарать, того они сперва лишают разума». Битва в Крыму — третья катастрофа, постигшая немецкие армии на южном фланге советско-германского фронта весной 1944 года, — наилучшая иллюстрация к этому древнему афоризму. Уж если что и было совершенно неоправданным и бесцельным, так это гибель 17-й немецкой армии на этом роковом полуострове Черного моря между 20 апреля и 12 мая 1944 года.
193
Глава из книги П. Карелла «Война Гитлера против России», т. 2, с. 499–525.
До этого обстановка на самой южной оконечности Восточного фронта оставалась относительно сносной. 17-я немецкая армия покинула Кубанский плацдарм в сентябре 1943 года в соответствии с планом общего отвода немецких войск, эвакуировалась с Таманского полуострова и переправилась через Керченский пролив без серьезных потерь. Главное командование сухопутных войск дало этой операции кодовое название «Маневр Кримхильда», использовав игру слов, объединившую название полуострова с именем белокурой героини саги о Нибелунгах. [194]
194
Приказ об отводе 17-й армии с Кубанского плацдарма и обороне Крыма был подписан Гитлером 4 сентября 1943 года. Он был продиктован крупными стратегическими успехами Красной Армии на юго-западном направлении, где советские войска, освободив в конце августа Таганрог, а 8 сентября Донецк, продвигались к Днепру. 15 сентября гитлеровское командование было вынуждено отдать приказ об отводе группы армий «Юг» на линию Мелитополь — Днепр до района севернее Киева. — Прим. перев.
В течение 34 дней военно-морские корабли и переправочные средства инженерных войск перевезли через Керченский пролив 227 484 немецких и румынских солдат и офицеров, 28 486 человек вспомогательного персонала, 72 486 лошадей, 21 230 боевых, специальных и транспортных машин на механической тяге и 1815 артиллерийских орудий. Крупные боевые корабли Черноморского флота, базировавшиеся в кавказских портах Батуми и Поти, опасаясь немецких пикирующих бомбардировщиков, не предприняли серьезных попыток ударами с моря сорвать операцию «Кримхильда».
Решение оставить половину 17-й армии после ее эвакуации с Таманского полуострова в Крыму вместо переброски всех ее соединений — а не части их — на оказавшийся под угрозой южный фланг немецких войск на Украине, например на фронт 6-й армии на реке Миус или в помощь группы армий «Юг» на Днепре, представляется спорным. Получив в свое распоряжение все 16 дивизий этой армии, генерал-фельдмаршал фон Манштейн, вероятно, мог бы успешнее действовать в критических ситуациях, возникавших между Мелитополем и Киевом. Альтернативное решение — оставление всех соединений 17-й армии в Крыму — позволило бы организовать более прочную оборону полуострова. Однако ни того, ни другого сделано не было, а была предпринята попытка одновременно решить обе эти задачи.
Причины, побудившие Гитлера оборонять «Крымскую крепость», не следует легко сбрасывать со счетов. В середине августа 1943 года Гитлер сам обдумывал идею переброски немецких и румынских дивизий генерал-полковника Э. Енеке с Кубанского плацдарма за Днепр на новый «Восточный вал». Целых 16 дивизий! Примерно столько дивизий как раз и не хватало Манштейну, чтобы помешать советскому броску через Днепр.
Но Гитлеру пришлось отказаться от этой заманчивой идеи. Маршал Антонеску, глава правительства Румынии, отчаянно противился подобному оголению восточных бастионов Черноморья, опасаясь за безопасность румынского побережья. Царь Болгарии также был против ухода с Кубанского плацдарма. Наконец, необходимо было учитывать позицию Турции — важной нейтральной страны в южной части Черного моря.