От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада
Шрифт:
25 июня советское командование ввело в прорыв 5-ю гвардейскую танковую армию, и она устремилась вперед через Толочин и Сенно вдоль минской автострады на Борисов, куда только что прибыла переброшенная из-под Ковеля 5-я танковая дивизия немцев. Вместе с полицейскими подразделениями и частями по охране тыла генерал-лейтенанту Деккеру удалось временно — на два дня — приостановить дальнейшее продвижение передовых частей 5-й танковой армии. 27 июня в секторе 4-й армии русские овладели важным коммуникационным центром — Оршей.
Вступив в командование армиями группы «Центр», генерал-фельдмаршал Модель ввиду создавшегося положения решил перейти к гибкой обороне. 5-я
Столицей Белоруссии — Минском, где размещалась главная штаб-квартира группы армий «Центр», русские войска овладели 3 июля. Город более трех лет находился в руках немцев. Из Минска вела автострада на Москву — в сердце СССР. Изгнание немцев из этого важного административного центра Белоруссии поэтому имело символическое значение. Минск был первым крупным городом, захваченным немецкими танковыми частями в летней кампании 1941 года. Сейчас этот важный политический центр западной части Советского Союза был освобожден. Неудивительно, что в честь этого события 3 июля 1944 года в Москве был дан артиллерийский салют.
Но дело было не только в освобождении крупного города. Главные силы 4-й армии и часть сил 9-й армии оказались окруженными в большом «котле» к юго-востоку от Минска. Стремясь спасти то, что еще можно было спасти, Модель попытался создать новый фронт позади Минска вдоль линии, проходящей восточнее Молодечно — Барановичи, и задержать наступающие войска противника свежими соединениями, переброшенными с фронта армий группы «Северная Украина», — тремя танковыми, одной горнострелковой и двумя пехотными дивизиями. Ожесточенные бои велись за перекрестки основных дорог, идущих через лесные массивы Белоруссии, за узкие участки сухой земли между болотами, за переправы через реки. От исхода этих боев зависела судьба уцелевших частей 4-й и 9-й армий, которые продолжали сражаться восточнее Минска и пытались вырваться из окружения.
5-я Силезско-Судетская танковая дивизия к северу от Минска удерживала важную железную дорогу и шоссе Минск — Молодечно — Вильнюс, по которым прибывали подкрепления из армий группы «Север». 12-я Померанская танковая дивизия была брошена наперерез передовым частям 1-го гвардейского танкового корпуса юго-восточнее Минска. 4-я танковая дивизия и 28-я горнострелковая дивизия заняли оборону на Немане по обе стороны Столбцов, прикрывая дорогу на Барановичи — единственный оставшийся путь для отступления окруженных немецких армий. 170-я пехотная дивизия была подтянута к Молодечно.
Такова была тактика Моделя. Заткнув наиболее опасные бреши и подкрепив разваливающийся фронт, он беспрерывно разъезжал по своим соединениям, подбадривая войска, корректируя действия командиров, подчас лично руководя ходом боя.
Жуков вскоре заметил новый стиль командования со стороны немцев. Из опыта боев за Ржев и Орел он знал способности этого немецкого фельдмаршала и, разумеется, не собирался позволить Моделю вырвать из своих рук заслуженную победу. Это была схватка двух колоритных, двух волевых личностей. Их решающий поединок должен был состояться у Барановичей.
Жуков потребовал от командующего 65-й армией генерала Батова продолжать наступление, не давая противнику передышки, и овладеть важнейшим железнодорожным узлом и опорным пунктом немецкой обороны Барановичи.
В течение целой недели генерал Батов вместе с офицерами своего штаба неотлучно находился в передовых частях своей наступающей армии. 7 июля, когда дивизия генерала Фроленкова завязала бои на окраине Барановичей, а 15-я Сивашская дивизия подошла к городу с востока, усталый командующий армией вернулся к себе на КП в деревне Велька, чтобы побриться, пообедать и отдохнуть. В этот момент к дому подъехал маршал Жуков. «Почему не взяты Барановичи?» — холодно спросил он. Подробный доклад Батова не удовлетворил маршала. Член Военного совета армии Радецкий попытался прийти на помощь своему командующему. Он заявил, что ожидает с минуты на минуту сообщения о вступлении советских войск в город. «А почему вы так уверены в этом? — усмехнулся маршал. — Есть лишь один способ убедиться, — добавил он, — езжайте в Барановичи и не возвращайтесь пока город не будет взят!» С этими словами Жуков резко повернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. [216]
216
См.: Батов П. И. В походах и боях. М., 1962, с. 289–291. — Прим. перев.
Через 24 часа Совинформбюро сообщило об освобождении Барановичей. Жуков победил.
В низине между Березиной и ее притоком Волмой было душно и жарко. В воздухе кружились тучи слепней. Генерал фон Штейнкеллер сидел под ивой на берегу небольшой речки, разложив на коленях карту. Его дивизия вместе с остатками пяти немецких корпусов сражалась в треугольнике между Минском, Червенем и Борисовом. В этом огненном «котле» солдаты и офицеры 9-й и 4-й армий гибли, как скот.
— Есть какие-нибудь новости об обстановке, Ратцель? — поинтересовался Штейнкеллер у командира артполка.
— Никаких, кроме коммюнике, — ответил подполковник.
Единственная информация, на основании которой они должны были выбирать направление выхода из окружения, было коммюнике верховного главнокомандования вооруженных сил Германии. Но коммюнике не могло заменить оперативную сводку — в нем положение на фронтах приукрашивалось, чтобы повысить боевой дух солдат и вселить оптимизм. Однако у немецких войск, попавших в «мешок» между Минском, Червенем и Борисовом, оснований для оптимизма не было.
Артиллерийский полк дивизии «Фельдхернхалле» считался ее наиболее стойким соединением. Унтер-офицерский состав полка был укомплектован обстрелянными фронтовиками. Поэтому артиллеристы со своими орудиями неизменно шли в авангарде прорывавшихся колонн. Кроме них в дивизии осталось несколько сот гренадеров, шесть танков, шестнадцать бронемашин и десяток грузовиков, до отказа набитых ранеными.
На совещании, в котором участвовали командиры корпусов и других частей и соединений, было принято решение прорываться на северо-запад. Но, узнав из коммюнике верховного главнокомандования вермахта, что немецкие танковые дивизии начали наступление на Минск, командиры сочли необходимым изменить направление прорыва и пробиваться на запад и юго-запад.