От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла
Шрифт:
На виа Урбана у подножия Эсквилина стоит, наверное, самая древняя римская церковь — спрятанная в полуподвале Санта-Пуденциана. Внешне это вполне современное здание, если не считать очаровательной звонницы, которая датируется примерно девятым веком. Церковь неоднократно реставрировалась, но в полукуполе над главным престолом сохранилась невероятно древняя мозаика, относящаяся к концу третьего — началу четвертого столетия. Помимо своей «естественной уникальности», она заинтересовала меня тем, что там представлены самые ранние мозаичные портреты святых Петра и Павла. Мы видим Иисуса Христа, восседающего на троне, а по обеим сторонам от него расположились апостолы. Слева изображен Петр в плаще странника, а справа — Павел с манускриптом в руке. Оба апостола уже в зрелом возрасте, бородатые, а Павел вдобавок — не то чтобы лысый, но с изрядно поредевшей шевелюрой. Таким образом, фреска отражает традиционное представление об его внешности.
Не приходится сомневаться, — пишет профессор Ланчани, — что в Риме трепетно сохранялись воспоминания о внешности апостолов. В результате даже простой школьник узнает святых на образах. Эти портреты дошли до нас в большом количестве.
Эти vetri cemeterialiпредставляли собой стеклянные пластинки, которые помещали вместе с умершими в катакомбах второго или третьего века. Часто они украшались портретами одного или двух апостолов, выполненных на золотой фольге. Из трехсот сорока пластинок, исследованных археологом Рафаэлем Гаруччи, восемьдесят отмечены портретами святых Петра и Павла. Все портреты практически одинаковы, никаких вариаций в изображении не допускалось. Эти первые образа явно писались с реальных портретов апостолов, чьи лица были хорошо знакомы верующим. Попытки идеализировать модель (вошедшие в моду в более поздние времена) строго пресекались христианской церковью. Благодаря этому все изображения апостолов, вплоть до современных, сохраняют портретное сходство.
Многие скептики, доверяющие лишь тому, что написано в книгах, не способны взять в толк, как можно считать достоверным устное описание какого-то события или личности, которое на протяжении двух или трех столетий передается из уст в уста. Тем не менее в каждом старинном семействе существуют веские доводы в пользу устной традиции. Мне кажется, что монсеньор Барнс исключительно убедительно изложил свое мнение по данному вопросу в книге «Мученичество святых Петра и Павла»:
Многие недооценивают человеческую память. Люди часто хранят воспоминания о каких-то выдающихся событиях на протяжении весьма и весьма длительного времени. Кроме того, существует такое понятие, как коллективная память человеческого сообщества — очень эффективная, в особенности если она подкрепляется какой-либо ежегодной церемонией. Все сказанное, несомненно, относится к памяти о мученической кончине двух апостолов. Воспоминания об этой трагедии не выветрились из памяти римлян (по крайней мере, в том, что касается основных фактов).
У меня есть знакомый писатель, который происходит из семьи долгожителей с очень давними традициями. Так вот, ему нет нужды искать на стороне — вне своего семейного круга — примеры для доказательства. Его мать скончалась в 1927 году в весьма преклонном возрасте, и буквально до последних дней она сохранила воспоминания об июньском дне 1837 года, когда она маленькой девочкой присутствовала на коронации королевы Виктории. В данном случае мы имеем дело с так называемой «чистой памятью», относящейся к событию второстепенной (для данной дамы) важности, но тем не менее бережно сохранявшейся на протяжении более чем девяносто лет. Еще одну пожилую даму мой приятель часто посещал в детстве. Она рассказывала ему всяческие ужасы о Французской революции и, в частности, о казни несчастной Марии-Антуанетты. Девочкой ей довелось жить в Филадельфии, где ее отец занимал высокий государственный пост. Старушка уверяла, что знала Бенджамина Франклина. Но Франклин родился в 1706 году, то есть за три года до доктора Джонсона и за восемь лет до смерти королевы Анны. Если моему другу-писателю посчастливится дожить до возраста его матери — событие маловероятное, но в принципе возможное, — то образуется промежуток времени в двести пятьдесят лет, перекрываемый тремя человеческими жизнями. Вот прекрасный пример устной традиции. Бенджамин Франклин вполне мог рассказывать нашей старушке о каком-либо событии из своего далекого детства — например, о Бостонском пожаре 1711 года, а она, в свою очередь, передаст этот рассказ следующему поколению. Аналогичная картина могла сложиться в Риме первого века. Некий ребенок из христианской семьи мог присутствовать при мученической кончине святого Петра и своими глазами видеть, как вколачивали гвозди в его крест. В 150 году он еще вполне мог быть жив и рассказывать, допустим, своему внуку об этом событии. А его внук, при условии, что проживет достаточно долго, мог на склоне жизни пересказать эту историю другому мальчику, который имел шансы дожить до счастливого 312 года, когда — благодаря Константину Великому — христианская церковь наконец обрела право на спокойствие и земное счастье. Все мы отлично понимаем, какое значение римские христиане придавали мученической смерти апостолов. Так вот, с учетом всего вышесказанного, судите сами: возможно ли, чтобы христианский Рим забыл обстоятельства гибели святых Петра и Павла? Или еще пример. Представьте себе ребенка из лондонской семьи роялистов. Вся семья была потрясена, когда тридцатого января 1649 года законного короля Карла I обезглавили на Уайтхолле. Скажите на милость, сможет этот гипотетический ребенок впоследствии забыть, где и когда произошла эта злодейская казнь? Или же юный парижанин, слышавший, как едет к месту казни подвода с несчастной Марией-Антуанеттой — грохот колес по мощеной мостовой! — сможет ли он забыть, где и когда это случилось? До или после падения правительства Робеспьера? Да никогда в жизни! То же самое справедливо и в отношении мученичества святых Петра и Павла. Хотя какие-то мелкие детали могут забыться со временем, христианская традиция надежно сохранит самое существенное — время и место казни великомучеников. В этом отношении римская традиция — она же коллективная память христианской церкви — несомненно проявит исключительную точность и цепкость.
На меня большое впечатление произвели портреты святых Петра
Многие современные писатели озадачены тем фактом, что там, где оба апостола встречаются вместе на одном полотне, обычно (особенно это касается ранних произведений) святой Павел изображается справа, а святой Петр слева от Иисуса Христа. На этом основании доказывают, что в раннюю эпоху римская традиция отдавала главенство Павлу. И тем самым становится очевидным, к каким кардинальным ошибкам приводит недостаточная информированность. Очевидно, наши малограмотные специалисты не знают, что в Риме — с древнейших времен и на протяжении многих столетий — наиболее почетным считалось место слева от центральной фигуры. (Исключение составлял период правления Августа, когда ненадолго восторжествовала греческая традиция, отдающая предпочтение правой стороне). В подтверждение тому можно привести множество примеров из истории Рима вплоть до тринадцатого века. На алтаре, недавно обнаруженном в Сан-Себастьяне, Иисус Христос и святой Петр изображены в роли Добрых Пастырей. Так вот, в этой композиции Иисусу отводится место слева, а Петру справа. На некоторых официальных папских печатях до сих пор Павел изображается справа, а Петр слева. Известно, что в католической церкви крест кладут слева направо, в то время как православные греки поступают наоборот… Когда разбираешь живописные работы первых четырех столетий, это «справа — слева» как раз является четким показателем того, насколько сильно греческое влияние в творчестве того или иного художника.
Спустившись в крипту церкви, я оценил, каким великолепным пособием оказалась бы эта постройка для студентов, изучающих апостольскую эпоху. Кирпичное здание постройки первого века, очевидно, было значительных размеров, поскольку его фундамент простирается и под соседними домами. Предполагается, что нынешняя церковь построена на том месте, где некогда стоял дом римского христианина по имени Пуд (или Пудент), который принимал у себя апостолов Петра и Павла. Святой Павел упоминал его имя во Втором послании к Тимофею. В1870 году в ходе раскопок под церковью открылся проход в римское здание.
У меня нет никаких сомнений, что оно существовало в то время, когда Павел находился в Риме. Вполне возможно, апостол заходил в это здание, и те самые стены, которые сейчас окружают меня, отражали эхо его голоса.
Вокруг личности Пуда существует множество загадок и домыслов. Считается, что он был сенатором и женился на британской принцессе, которая по такому поводу приняла имя Клавдия. Известный поэт Марциал посвятил этому событию эпиграмму, в которой воспевал внешность и характер чужестранки:
Клавдия родом пускай Руфина из синих британцев, Но обладает она чисто латинской душой. Как хороша и стройна!.. Да осчастливят ее небеса единым супругом, Да осчастливят навек благом троих сыновей [49] .Если Пуд и Клавдия, упомянутые в послании святого Павла, и есть те самые люди, которым посвящена эпиграмма Марциала; если Помпония Грецина, жена Авла Плавция, командовавшего римскими войсками в Британии, действительно, как утверждают, была уроженкой Британских островов и христианкой, то мы можем сделать приятное допущение — среди членов римской христианской общины были представители нашей родины.
49
Марк Валерий Марциал.Эпиграммы, XI—53. Перевод Ф. А. Петровского.
После этого я отправился еще в одну римскую церковь. Она представляла для меня большой интерес, поскольку была связана с ближайшими друзьями Павла — Акилой и Прискиллой. Церковь расположена на Авентинском холме и носит имя Святой Приски. Согласно традиции, восходящей еще к апостольским временам, она построена на месте бывшего дома Акилы и Прискиллы. Данная церковь не столь живописна, как Санта-Пуденциана, зато с ней связана любопытная история, заслуживающая пристального внимания археологов. В 1776 году неподалеку от церкви была обнаружена подземная часовня, стены которой украшают фрески четвертого века. Трудно объяснить поведение людей, обнаруживших это подземное чудо, но, заглянув в часовню, они попросту снова ее замуровали — не сделав плана помещения, не сняв копий с уникальных фресок. Я почти не сомневаюсь, что это и было настоящее жилище Акилы и Прискиллы.
Единственным свидетельством этого открытия служит клочок бумаги (ныне хранящийся в Национальной библиотеке Парижа), который подписан человеком по имени Каррара и адресован казначею папы Пия VI. Насколько мне известно, с тех пор никто не пытался заново откопать эту подземную часовню. А ведь если бы современные археологи потрудились это сделать, мы получили бы не менее интересные и ценные свидетельства об апостольской эпохе, чем те, что хранятся в крипте церкви Санта-Пуденциана.
Традиция, правда сложившаяся не ранее десятого века, утверждает, что «арендованный дом», в котором проживал Павел, и поныне стоит на Виа Лата. Последним же местом заключения апостола считается печально знаменитая Мамертинская тюрьма, расположенная рядом с аркой Севера. Сейчас верхнюю часть здания занимает церковь Сан-Джузеппе деи Фаленьяни, однако ризничий позволил мне спуститься в подземный склеп, который в свое время служил темницей святым Петру и Павлу. Находясь внизу, разом перестаешь сомневаться в былом назначении здания: кажется, здесь сами стены пропитаны людскими страданиями. Впоследствии на этом месте выстроили часовню, внутри которой над алтарем вырезаны в скале фигуры апостолов. Рассказывают, что до того, как сюда провели электрическое освещение, это было одно из самых мрачных и трагических мест во всем Риме.