От Каина
Шрифт:
Сев на пол и, почти коснувшись тлеющего дерева, он в очередной раз попытался обратиться к Богу, но не мог вспомнить ни одного верного для этого дела сочетания слов. Все, чему его учили, куда-то исчезло. Он не мог вспомнить ни слова по канону, и оттого его глаза невольно стали влажными. Он признавал себя плохим и был готов просить прощение, умолять и искупать вину, только бы Бог был и дал ему чуточку сил, чтобы поверить. Он молился не как верующий, а как жаждущий веры, защиты и любви. Но ответа не было, а от холода немели губы, неспособные уже шептать что-то сбивчивое, но честное.
Тогда
«Бога нет!» - хотелось закричать именно это, но стиснув до боли зубы, он быстрым шагом вернулся к кровати. Теперь его не заботила вероятность быть услышанным и разбудить отца. Он четко понимал, что скажет ему в глаза все что думает, обязательно скажет. И хотя этих слов не было, но ему казалось, что они непременно появятся, когда придет время.
Если Бога нет, то и бояться ему нечего!
Он не собирался спать и, повинуясь неясному порыву, с силой дернул льняное полотно, чтобы вскрыть соломенную подстилку, что была ему вместо матраса. Звук рвущейся ткани его не смутил, а скорее раззадорил, а боль в пальцах от напряженной ткани напомнила, что замерзшие руки все еще принадлежат ему. Скалясь, до боли сжимая зубы, он схватил часть сухой травы, в два шага преодолел хижину и бросил этот ворох на тлеющее огнище.
Ничего.
Бога нет!
Сено вспыхнуло почти мгновенно, чуть опалив замерзшие пальцы.
«Бога нет, а огонь есть!»
Он улыбался, забывая о холоде и быстро догорающей соломе. Улыбался, а в глазах появлялись слезы. В голове возникали картины пламени. Он сам не знал почему, но представлял, как горела бы хижина, решись он ее поджечь.
«Бога нет, а пламя есть...»
Руки матери легли ему на плечи и прижали к теплому телу.
– Тише, милый, - прошептала Ева.
Бога нет?
– Ты так замерз. Что же ты не разбудил меня?
Она опустилась на колени, заключила его ледяные руки в свои ладони и постаралась согреть, что-то тихо нашептывая.
Бог есть.
Хотелось расплакаться и броситься к ней, чтобы она обняла его как можно крепче, согрела.
Бог - в руках матери.
Вместо слез все внутри оборвалось. Исчез холод, пропал порыв и мысли. Осталась только пустота. Есть Бог или нет, не все ли равно, если нет его на небесах, а на земле он глух и слеп.
Или нет? Каин не знал, но ему было уже все равно.
Мать вернула его в постель, завернула в покрывало и на миг исчезла, чтобы бережно укрыть теплым отцовским плащом. Он чувствовал ее руки, ее ласковые поцелуи, но облегчения не было. Прежде объятия Евы спасали его от всего, стоило только прижаться к ней и дышать становилось свободнее. Достаточно было одного касания, чтобы стать сильней. Одна улыбка - чтоб не плакать. А сегодня она прилегла рядом, целовала, что-то шептала, а он не слышал и легче не становилось. Опустошение окончательно овладело им. Чувствуя себя жалкой тряпичной куклой, он хотел, чтобы она просто ушла, и потому закрывал глаза и ждал одиночества.
Мать быстро поверила в его притворный сон и вернулась в постель. Теперь можно было смело повернуться на спину и смотреть во тьму над головой. Мыслей не было и чувств тоже. Время ускользало прочь, не трогая его, словно даже оно забыло о нем.
Глава 5
Глава 5 - Право на любовь
Каин не мог понять, что такое с ним случилось, и даже не пытался. Следя за каждым вдохом и выдохом. Слушая биение сердца до самого рассвета. И только первый свет заставил его спешно отвернуться к стене, спрятавшись в покрывало практически с головой. Он и сам не знал почему, но ему хотелось сбежать от наступающего дня. Быть может, усни он этой ночью, все сложилось бы иначе, но он так и не уснул, даже не закрыл глаза, а смотрел в стену перед собой, слыша, как в доме начиналось движение. Слышал голоса своих родителей и даже голос брата, но прислушиваясь к ним, желал не слышать, чувствуя легкую волну тошноты.
– Каин, вставай уже!
– раздался строгий отцовский голос рядом.
От этих слов все его естество содрогнулось, и он зажмурил глаза, даже не думая, что это мало похоже на реакцию спящего человека. Правда, на его лицо никто не смотрел.
– Оставь его, - прошептала Ева.
– Он плохо спал ночью...
– Черт! Да он постоянно не спит ночами!
– возмутился Адам.
– Это ненормально.
– Ему нездоровилось, так что прошу тебя, дай ему поспать.
Мужчина что-то прорычал себе под нос, но мальчика будить не стал, Ева же поправила теплый плащ на его плече, поцеловала его в висок и вновь ускользнула.
Почему-то было больно. И открывая глаза, Каин понимал, что они становятся влажными, но вставать все равно не хотелось, наоборот, хотелось исчезнуть и никого никогда больше не злить, не мешать своим существованием.
– Он не думает о благополучии семьи, совершенно. И не надо его защищать, - ворчал Адам.
– Он должен помогать мне, а не спать, когда ему вздумается.
Ева что-то отвечала, но ее Каин совсем не слышал, а голос отца врезался в уши, вызывая головную боль.
– Папа, давай я пойду с тобой!
– предлагал Авель с явным энтузиазмом.
– Ты еще мал для такой работы, - отвечал ему отец тем мягким тоном, который Каин никогда не слышал.
Было тошно. Авель ведь ненамного его младше, всего на два года и в его возрасте Каин помогал отцу практически во всем, потому что он «должен». Авель, видимо, не был никому должен и мог делать что угодно.
Одна слеза скользнула на висок. От холода этой капли внутри вновь повисло безразличие. Кто-то забрал плащ с его плеча резким движением. Хлопнула дверь. Стало тихо. Каин вновь открыл глаза и посмотрел в стену.
«Когда-нибудь он заведет меня в лес и бросит там в качестве наживки», - подумалось почему-то в ту минуты, но эмоций эта мысль не вызывала.
– Мама, а что мы будем делать сегодня? Что?
– радостно спрашивал младший.
– Мне нужно заняться шитьем, а вы с Каином соберете плоды в саду. Правда, Каин?
От обращения матери он тут же вздрогнул и, ощутив себя виновным, сел на кровати, боясь даже поднять глаза, словно один его взгляд мог что-то разрушить. Лучшее, что он мог, это просто молчать и не двигаться.