От Кибирова до Пушкина
Шрифт:
Открытие «Театра Диониса» состоялось 4 января 1906 года в Московском Литературно-художественном кружке, где первоначально предполагалось давать спектакли Театра-Студии [252] . В афишах указывалось: «Постановкой, соединяющей пластику, декламацию, живопись, световые эффекты, запах живых цветов, музыку, заведует Н. Н. Вашкевич». Имена исполнителей не были указаны. «Каждая картина носила свое название: 1) „Золотистое утро Весны“, 2) „Воздушно-красное“ и 3) „Голубовато-зеленоватый свет Луны“» [253] .
252
Мейерхольд В. Э. Наследие. 2. Товарищество новой драмы. Создание Студии на Поварской. Лето 1903 — весна 1905. С. 507.
253
E-в Н. [Без названия] // Новое время. 1906. № 10712. 9 января. С. 3.
Спектакль был оценен критикой резко отрицательно. Наиболее категорично высказались о постановке сторонники Вяч. Иванова и адепты «нового театра» — В. Брюсов, Н. Петровская, П. Ярцев.
Критики называли «Три расцвета» «ничтожным» [254] , «бездарным» спектаклем, потерпевшим «полное фиаско», «какой-то пародией» [255] , оставляющим впечатление «оскорбительное до крика» [256] , характеризовали постановку как неумелое дилетантское представление, сыгранное «неизвестными исполнителями, по-видимому,
254
Ярцев П. «Театр Диониса». С. 95.
255
Эфрос Н. Дионисово действо (Письмо из Москвы) // Театр и искусство. 1906. № 3. С. 42.
256
Петровская Н. Московская театральная жизнь. С. 122; («оскорбительное до крика» — цитата из трактата Вашкевича (С. 13)).
257
[Б. п.] Театр и музыка [Хроника] // Московские ведомости. 1906. 6 января. № 5. С. 4.
258
Аврелий [Брюсов В. Я.] Вехи. II. Искания новой сцены // Весы. 1905. № 12. С. 74.
259
Петровская Н. Московская театральная жизнь. С. 120–121.
260
Ярцев П. «Театр Диониса». С. 96.
261
Е-в Н. [Без названия].
Большие претензии вызывала дикция актеров. Обозреватель «Русского слова» упоминал неестественность их голосов [262] . Рецензент «Русских ведомостей» писал о «декламации, очень близко напоминавшей игру детей „в театр“» [263] . По свидетельству Петровской, актерами была «убита ясность звуков»; ее заменяла «деревянная речь» [264] . Ярцев, давший наиболее развернутый отчет о спектакле и отметивший «слабые, неприспособленные к сцене, голоса исполнителей» [265] , писал: «Их дикция была ужасна <…> происходило это от принятой в „театре Диониса“ певучей декламации, — большею частью сквозь зубы» [266] . Оказавшись наиболее чутким рецензентом, Ярцев отметил, что многие недостатки происходили от «заданности» режиссером своеобразной манеры исполнения, пластики и декламации, отличной от принятой на сцене.
262
Вольный П. «Воздушно-красное Дионисово позорище» // Русское слово. 1906. 6 января. № 5. С. 3.
263
[Б. п.] Театр и музыка [Хроника] // Русские ведомости. 1906. 6 января. № 5. С. 4.
264
Петровская Н. Московская театральная жизнь. С. 120, 121.
265
Ярцев П. «Театр Диониса». С. 105.
266
Там же. С. 96–97.
Наиболее удовлетворительной в спектакле была признана третья картина пьесы. Н. Петровская и Н. Эфрос отмечали удачное исполнение роли Поэта [267] .
Понять претензии критиков помогают скрытые Вашкевичем имена исполнителей. В письме к Мейерхольду он сообщал, что главная мужская роль в спектакле поручена Федору Михайловичу Козлову [268] , опытному профессиональному танцовщику, окончившему Императорское Театральное училище, проработавшему с 1901 по 1904 год на сцене Мариинского театра и в 1904-м поступившему в московский Большой театр. Исполнитель классических и характерных танцев, он отличался «феноменальной виртуозностью», по характеристике одного из крупнейших балетмейстеров того времени — Ф. Лопухова, а также безудержной страстностью характерного танцовщика и чуткостью к «новой пластике», упомянутой Вашкевичем [269] . Роль Елены в спектакле Вашкевича могла исполнять постоянная партнерша Козлова танцовщица Большого театра Александра Балдина [270] , роман с которой Козлов переживал именно в эти годы.
267
«Изображавший „Поэта“ больше других понял Бальмонта. В словах его слышались иногда настоящие, верно взятые ноты» (Петровская П. Московская театральная жизнь. С. 121). По отзыву Эфроса, в третьей картине «молодой актер красиво говорил», «была тихая гармония в его движениях» (Эфрос Н. Дионисово действо (Письмо из Москвы). С. 42).
268
Вашкевич Н. Н. Письма В. Э. Мейерхольду. 1908 // РГАЛИ. Ф. 998. Оп. 1. Ед. хр. 1260. Л. 7.
269
Там же. Прослужив на казенной сцене до 1910 года, Козлов участвовал в 1909-м в первом Русском сезоне С. П. Дягилева в Париже, после чего, создав собственную труппу, гастролировал в Великобритании, США, имел собственные школы балета, оказал значительное влияние на развитие американского балета, получив большую известность на Западе, чем в России. Снимался в кино, первоначально, в 1909–1910 годах, вместе со своей постоянной партнершей А. Балдиной — в «балетных фильмах» фирмы «Братья Пате» («Вальс-каприз», «Танец па-де-де», «Балет Козлова»), в 1920-х снялся в нескольких «русских» фильмах в Голливуде («Триумф», «Волжский бурлак», «Зачем менять жизнь?»). Память об актере увековечена звездой на Аллее славы в Голливуде.
270
Балдина Александра Васильевна (1885-?) — актриса балета и педагог. Окончила балетное отделение Императорского Театрального училища. С 1905 года — в труппе Большого театра, в 1909-м принимала участие в Русском сезоне Дягилева, участвовала в гастролях труппы, составленной совместно с Ф. Козловым.
Приглашение Вашкевичем профессиональных балетных танцовщиков на исполнение главных ролей в постановке не только подчеркивало его стремление к созданию синтетического спектакля, охватывающего различные жанры театрального искусства, но и проясняло особенности игры актеров. Описанная критиками дилетантски-неумелая «неестественная пластика» на самом деле являлась подражанием актерам Театра-Студи и, задуманной Мейерхольдом системе нереальных изломанно-причудливых движений, призванной отражать оторванность героев символической пьесы от действительности. Этот прием, выявивший осознанную Станиславским и Мейерхольдом в период репетиций Театра-Студии
Одновременно с критикой исполнения театральные рецензенты давали негативную оценку художественному оформлению спектакля. По отзыву рецензента «Русского слова», «живопись была изображена пятнами на театральном холсте» [271] . В газете «Новое время» упоминались «сумбурные декорации», изображавшие «что-то непонятное, что-то бездарно-бессмысленное» [272] . Ярцев, называя декорации «вычурными», отмечал их неудачное размещение, нарушавшее соблюдение перспективы [273] . Эти замечания дают основание предположить, что Вашкевич стремился представить ту «плоскую сцену», о которой мечтал Метерлинк, которую воплотил Г. Фукс [274] и за которую позднее будут ругать Мейерхольда в театре на Офицерской.
271
Вольный П. «Воздушно-красное Дионисово позорище».
272
Е-в Н. [Без названия].
273
Ярцев П. «Театр Диониса». С. 96.
274
Мейерхольд В. Статьи, письма, речи, беседы. Ч. 1. 1891–1917. С. 152–153.
По сути дела, критиками не было понято и отмечено новаторство молодого художника Н. Н. Сапунова, прославившегося переворотом в искусстве русской сценографии, совершенным всего несколько месяцев назад в Театре-Студии МХТ совместно с С. Ю. Судейкиным. «Недурные декорации Н. Сапунова» упомянуты лишь Н. Петровской [275] .
Важным замечанием в рецензиях, не учтенным исследователями, является указание на меняющееся освещение зрительного зала, призванное создать единое пространство зала и сцены. Ярцев писал о выдумке «нарочито освещаемой во время действия зрительной залы то желтым, то красным, то голубым освещением — отчего теряла сцена в своей ясности и развлекалось внимание» [276] .
275
Петровская Н. Московская театральная жизнь. С. 121.
276
Ярцев П. «Театр Диониса». С. 96.
Критики отметили использованное Вашкевичем «вуалирование сцены», т. е. использование повешенного вдоль рампы тюля, призванное размывать ясность происходящего на сцене [277] . Этот прием предполагалось использовать в Студии на Поварской при постановке «Смерти Тентажиля» [278] .
По свидетельству театральных обозревателей, при входе в театр Вашкевича по особым талонам зрителям вручались свежие цветы [279] . Однако чахлые зимние цветы едва ли могли дать ту интенсивность запахов, которую долго и настойчиво рекламировал Вашкевич. Хотя один из рецензентов, пародируя постановочные приемы «Театра Диониса», упоминал цветочные ароматы во время спектакля — столь резкие, что зрителям делалось дурно [280] . Равным образом неудачны оказались обещанные «звуковые фоны», создававшиеся музыкой за сценой и заглушавшие голоса исполнителей [281] .
277
Там же. С. 105–106; Аврелий [Брюсов В. Я.] Вехи. II. Искания новой сцены. С. 74.
278
Рудницкий К. Режиссер Мейерхольд. С. 58.
279
Петровская Н. Московская театральная жизнь. С. 120; Яблоновский С. Оболочка случайностей // Русское слово. 1906. 7 января. № 6. С. 3; Вольный П. «Воздушно-красное Дионисово позорище» и др.
280
Вольный П. «Воздушно-красное Дионисово позорище».
281
Ярцев П. «Театр Диониса». С. 105; Аврелий [В. Я. Брюсов] Вехи. II. Искания новой сцены. С. 74; Эфрос Н. Дионисово действо (Письмо из Москвы). С. 42.
Поставленный спектакль потерпел сокрушительный провал. Идеи «дионисийского театра» Вяч. Иванова Вашкевич не реализовал.
Впрочем, их осуществление на практике вызывало вполне определенные и очень значительные трудности не только у Вашкевича [282] . Готовность театральных деятелей подойти к спектаклю как к священному действу наталкивалась на отсутствие ясного представления о путях его воплощения [283] . Учение Иванова «не слишком вдохновляло к конкретной работе» [284] даже наиболее преданного ему Мейерхольда, на которого теоретик дионисийского театра возлагал большие надежды. Режиссер высоко ценил театральные теории Иванова [285] , но в 1912 году пришел к утверждению, что «мистерия будет мешать театру, а театр мистерии» [286] .
282
См. утверждение современного исследователя: «Практики театра считали, что „соборное действо“ — сплошная утопия, и реализовывать эту идею не пробовали» (Рудницкий К. Л. Русское режиссерское искусство 1897–1907. С. 330).
283
Стахорский С. В. Вячеслав Иванов и русская театральная культура начала XX века: Лекции. М., 1991. С. 52.
284
Титова Г. Мейерхольд и Комиссаржевская: модерн на пути к Условному театру. СПб., 2006. С. 18.
285
См.: Мейерхольд В. Статьи, письма, речи, беседы. Ч. 1. 1891–1917. С. 137–140; Мейерхольд В. Э. Переписка 1896–1939. С. 180, 182–184. Позднее Мейерхольд утверждал, что именно Вяч. Иванов своим интересом к старинным формам театра открыл пути возрождения искусства сцены (Мейерхольд В. Э. Лекции 1918–1919. М., 2000. С. 125–126).
286
Мейерхольд В. Статьи, письма, речи, беседы. Ч. 1. 1891–1917. С. 209. Впоследствии, в 1930 году, Мейерхольд резко отрицательно высказывался о трагедии Иванова «Тантал», в которой также отразились театральные воззрения ее автора (Там же. Ч. 2. 1917–1939. С. 232).
В то же время театральные приемы, разработанные Мейерхольдом в Студии на Поварской и не показанные широкому зрителю, были представлены на сцене «Театра Диониса» Вашкевичем, которому удалось опередить талантливого режиссера-новатора. Возник парадоксальный эффект эпигона, бегущего впереди паровоза. Но компиляция чужих приемов оказалась неудачной. Попытки Вашкевича привлечь к своему театру имена признанных и авторитетных деятелей театра также не могли исправить положение.
14 января 1906 года в петербургской газете «Народное хозяйство» было напечатано письмо Вяч. Иванова с резким протестом по поводу того, что его имя связывалось с театром Вашкевича, и прежде всего с его театральным манифестом. Первоначальная готовность Иванова приветствовать новаторские побуждения в области живого современного театра сменилась резким отторжением и самого театра, и его руководителя. Приводим текст этого письма: