От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Фельштинский Юрий Георгиевич

Я стал время от времени захаживать на Лубянку, вести ученые беседы, сначала несколько натянутые с Андроповым и интереснейшие с быстро поднимающимся по служебной лестнице Бобковым. На моих глазах с конца шестидесятых — к началу восьмидесятых он вырос до генерала армии и стал первым заместителем председателя КГБ. Я ­где-то читал, что на протяжении ряда лет он был подлинным руководителем ведомства. Не знаю, но вполне допускаю. Сравнивая обоих, при всем интеллектуальном лоске Ю. В. Андропова я безоговорочно отдаю пальму первенства Ф. Д. Бобкову, который на много порядков был выше формального начальника, а главное несравненно лучше был подготовлен. О чисто профессиональных делах судить трудно, Филипп Денисович в беседах со мной никогда их не касался, но, судя по молитвенному отношению

к нему подчиненных, он более чем устраивал их. Я разумею другое: весь комплекс проблем, подпадающих под емкое понятие «идеология». Никогда не встречал лучше осведомленного человека, обладавшего такими громадными познаниями, невероятной сказочной памятью. Его никогда нельзя было застать врасплох, на любой вопрос в этой области следовал четкий, исчерпывающий ответ [...] Как любой другой, работавший с ним, я постепенно преисполнялся к генералу чувством глубокого уважения [...] Он никогда не доверял мне, хотя не могу отделаться от игривой мысли, я оказался в отличной компании: похоже, что Филипп Денисович до конца не доверял и себе.

В середине 1970-х Н. Н. Яковлев написал в соавторстве с Бобковым книгу «ЦРУ против СССР». По понятным причинам, находившийся еще на официальной службе в КГБ генерал Бобков как соавтор этой книги указан не был. Только много позже, после крушения Советского Союза, Бобков позволил себе опубликовать под своей фамилией первый свой труд: «КГБ и власть». Сначала книга была издана в Болгарии, затем в Южной Корее, и только в 1995 году в России. На обложке стоял гриф: «Для служебного пользования». В открытой продаже в тот период книга не появилась.

Умудренный жизнью и 45 годами службы в госбезопасности, бывший первый заместитель председателя КГБ генерал Бобков, назвав книгу «КГБ и власть», пытался отделить КГБ от компартии и показать, что «власть» (КПСС) все эти годы диктовала КГБ свою волю, а КГБ, являвшийся послушным орудием «власти» (партии), вынужден был подчиняться губительным приказам, исходящим от КПСС.

В другой своей книге — «Последние двадцать лет. Записки начальника политической контрразведки» (2006 год, уже без грифа) — Бобков пытался показать, что был обычным государственным служащим, работавшим на свое государство, и не отличался от прочих сотрудников правоохранительных органов: «Спецслужбы являются инструментом государственной власти, наряду с армией, полицией, прокуратурой, судом, другими органами правопорядка и юстиции»; «специальные службы служат своим государствам, они проводят политику своих государств своими специфическими оперативными средствами», — писал Бобков.

Приемная начальника 5-го Управления Бобкова располагалась на 9-м этаже дома № 1 Лубянки. Состояла она из двух частей. В первой ее части при входе с правой стороны, за небольшим по высоте барьером, находился пост постоянного офицера-­дежурного по 5-му Управлению. Во вторую часть приемной вела отдельная дверь, слева от дежурного. В этой комнате работала секретарь начальника 5-го Управления.

О дверях кабинетов руководящих работников в здании КГБ следует упомянуть особо. Начиная с кабинетов начальников отделов, двери, ведущие в кабинет, всегда были двой­ными. Первая открывалась вовне, вторая — внутрь. Между дверьми было небольшое пространство, своего рода тамбур. Подобная система дверей исключала проникновение звуков из кабинета в приемную. При входе в кабинет начальника 5-го Управления дверей было три. Пройдя через кабинет секретаря, посетитель открывал дверь и оказывался в тамбуре приблизительно метр на метр, в котором видел перед собой три двери и, если бы не дополнительный инструктаж, в какую из них входить, рисковал оказаться в положении былинного героя на распутье. Входить следовало в дверь посредине.

Уже сам вход из подобия шкафа, отделанного панелями из орехового дерева, невольно внушал ощущение значимости человека, чей кабинет располагался за такой дверью. В конце впечатляющего по размерам кабинета за солидным красного дерева столом сидел приветливого вида мужчина — генерал Бобков. Высокий, плечистый, с крупной по размерам головой, с небольшим количеством оставшихся на ней волос и с яркими синими глазами.

Следует отметить, что у своих подчиненных Бобков всегда пользовался непререкаемым авторитетом и уважением. Но его заместители, начальники отделов и отделений, кроме уважения, испытывали к нему еще и чувство мифического страха. Хотя в своей руководящей деятельности Бобков откровенной лютости не проявлял, чувство это как бы витало в коридорах и кабинетах 5-го Управления. Возражать генералу Бобкову не рисковал никто, равно как и нарекать его ­какими-либо прозвищами.

Способность наводить мифический ужас являлась необходимым качеством для руководителя идеологического управления КГБ. Но не менее важным профессиональным качеством Бобкова оказалась его способность очаровывать собеседника своим приятным видом и синеглазым лицом. Потому что важнейшей сферой деятельности Бобкова и 5-го Управления стала вербовка бесчисленного количества советских граждан и (много реже) подданных других государств в качестве агентов госбезопасности. Особое внимание 5-й отдел уделял творческой интеллигенции, которая вербовалась в большом количестве и управлялась затем через резидентов КГБ.

Мы привыкли считать, что резиденты КГБ служили исключительно за границей и курировали советских агентов за рубежом. Действительно, практически в каждой стране находились советские резидентуры спецслужб и возглавлявшие их резиденты. Но еще больше резидентов служило в Советском Союзе на многочисленных советских «объектах», начиная с самых стратегически важных.

Вербовка в советских учреждениях проводилась для осуществления тотального контроля за политической ситуацией и умонастроениями граждан. При этом решались важные оперативно-­стратегические и оперативно-­тактические задачи. Важнейшей официальной стратегической задачей являлось укрепление идеологического влияния КПСС в Советском Союзе, в странах социалистического содружества и в мире в целом. Тактической задачей было повсеместное насаждение агентуры КГБ, через которую осуществлялось противодействие «вредному идеологическому воздействию» на население, а также ведение контрпропаганды в отношении стран-­противников.

На объектах оперативного обеспечения управлений центрального аппарата КГБ денежное вознаграждение резидента (в дополнение к обычной зарплате) составляло от 80 до 120 руб­лей в месяц, что равнялось месячной зарплате специалиста, окончившего высшее учебное заведение и находящегося на начальной ступени своей карьеры. Резиденты главных управлений КГБ получали больше — от 120 до 180 руб­лей, что составляло месячную заработную плату старшего научного сотрудника отраслевого научно-­исследовательского института. Деньги выплачивались по статье 9 оперативных расходов подразделений госбезопасности. Получатели их в целях конспирации (сокрытие факта сотрудничества с органами КГБ) не должны были указывать эти суммы при уплате подоходного налога, а также при уплате профсоюзных и партийных взносов.

Несколько другим образом проходило денежное вознаграждение рядовых агентов органов госбезопасности. Выплаты им никогда не были регулярными или ежемесячными, а, как правило, приурочивались к ­какой-то дате: дню рождения агента, годовщине его сотрудничества с КГБ и т.д. Либо же агент поощрялся по результатам выполненного им задания.

Опытные оперативные работники, наставляя молодых коллег, всегда рассказывали, на чем некоторые их предшественники сломали себе карьеру или судьбу. Статья 9-я оперативных расходов в органах КГБ для оперативных работников любого уровня была своего рода змием-­искусителем, так как всегда присутствовал соблазн потратить деньги не по назначению. Как правило, соблазнов было два: неправомерные траты по статье 9-й и вступление в интимную связь с женщинами — агентами гос­безопасности.

Поскольку основной задачей 5-го Управления являлся политический контроль и борьба с «идеологическими диверсиями», в числе противников 5-го Управления оказывались все без исключения капиталистические страны.

Термин «идеологическая диверсия» трактовался достаточно широко. Его легко было расширительно толковать и использовать. Например, было понятие «вредная идеологическая направленность», применимое к любым аспектам человеческой деятельности и творчества, не вписывавшимся в рамки советской идеологии. Поэтому, неукоснительно следуя политическому курсу, определяемому ЦК КПСС и его Отделом агитации и пропаганды, КГБ проводил в стране широкомасштабную борьбу с любыми проявлениями инакомыслия.