От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
— Видите ли, Дейген, это все и в самом деле только легенды. То есть ветхий хлам, недостойный того, чтобы в просвещенном цивилизованном обществе кто-то принимал его всерьез. Вы ведь это и сами понимаете, Дейген.
— Да, господин дей Гретте.
— Этому хламу не место в нашей жизни! — Экард спохватился было, что словом «нашей» он как бы присоединяет переводчика к себе, офицеру, военному коменданту и настоящему эгеру — но усердие надо поощрять, так что он вправе проявить великодушие. — Это пережитки прошлого, а прошлое следует отринуть! Но истинно просвещенный разум не пренебрегает ничем! — вдохновение охватило Экарда, и он чуть наклонился к переводчику; серебряная волчья голова
— Да, господин комендант, — негромко ответил переводчик. — Я понимаю.
— Пора уже, — нетерпеливо прошептал Эттер.
— Нет, Эйтье, рано. Патруль еще не прошел.
— А если они сегодня запоздают? — возразил Эттер. — Так и будем ждать, покуда комендантский час начнется?
Эттер не боялся оказаться на улице после сигнала. Ну и что же, что учителя вечно ругали его, называя шпаной? Подумаешь, велика важность. Ну да, шпана. Зато все закоулки и перелазы он знает, как свои пять пальцев. Никому его на улице не взять. Хоть патруль, хоть облава — Эйтье оторвется от кого угодно. Беда была в другом. В последнее время проклятые эгеры взяли моду во время комендантского часа врываться с проверкой в дома — все ли на месте? И горе той семье, в которой недосчитаются по спискам хоть одного человека! Возьмут всех до единого.
Никогда нельзя предсказать, к кому нагрянет патруль и в какое время — то ли среди ночи спящих поднимут и пересчитывать станут, то ли к самому началу запретного времени подгадают, чтобы перехватить опоздавших. Нельзя Эйтье домой опаздывать — у него дедушка и сестренка. А у Ланны — родители. Неужели она совсем о них не думает? Да и о себе, если уж на то пошло, — ее ведь проверяющие наверняка дождутся и сцапают!
— Если домой опоздаем, а там проверка, можно еще отовраться как-нибудь, — покачала головой Ланна. — Ну, попробовать хотя бы отовраться. А вот если нас патруль с поличным застигнет, тогда нам крышка, и родным нашим тоже. Куда ты так торопишься, Эйтье?
Эттер пробурчал что-то неразборчивое, неохотно признавая ее правоту, и отвернулся.
Белый прямоугольник наклеенного на стену приказа отчетливо выделялся в подступающих сумерках.
Эйтье ссутулился и засунул руки в карманы, чтобы преодолеть искушение — они так и чесались сорвать проклятый листок. Раньше он это проделывал в мгновение ока: раз — и нет листка. Но эгеры так насобачились клеить свои писульки, что с приказом пришлось бы повозиться. Незаметно его не содрать.
Ну и пусть. Сегодня Эттер не будет ни срывать приказ, ни замазывать. Он придумал кое-что получше. Ну… если честно, это Ланна придумала, зато Эттер сообразил, чем ее придумку до ума довести. На его предложение согласились все.
— Патруль, — шепнула Ланна. — Давай…
— Нет, ну я так не согласен! — бойко зачастил Эттер, словно продолжая начавшийся ранее разговор. — Красная цена — три медяка, и никаких!
Уличная торговля была запрещена, но патрули смотрели на нее сквозь пальцы. Эгеры — потому что считали, что здешних варваров никакие законы не исправят, а таскать всех
Этот патруль был эгерским, и его не интересовало, могут ли дать на лапу тощая замурзанная девица с лотком всякой мелкой всячины и вихрастый мальчишка-покупатель.
— За три я тебе могу только обертку продать, — возразила Ланна. — Восемь, и дешевле не будет.
Эттер сделал вид, что только сейчас заметил патрульных, и быстро поклонился. Всякий раз, когда приходилось склоняться перед захватчиками, его мутило от ненависти. Ничего не поделаешь, надо. Врагу кланяться — голова не отвалится… а наоборот, целее будет. А вот за ваши головы, голубчики, я не только восьми медяков не дам, я за них и трех не дам, и даже одного. Ну и что же, что вы тут ходите, разговариваете, дышите? Все едино вы все покойники. Ох, как вы драпать будете, когда наши придут, — быстрей собственного визга понесетесь, а только никуда вам не уйти…
Ланна тоже поклонилась и даже сделала неуклюжий книксен. Старший патруля поморщился.
— Вот ведь шантрапа, — сказал он на эгери. — А тоже себя женщиной считает…
Двое других патрульных рассмеялись. Эттер сжал кулаки в карманах, глядя, как эти трое проходят мимо — сытые, лощеные, самоуверенные.
— Твари… — выдохнул он, когда патруль миновал их.
— Тише ты, — одернула его Ланна.
— Да что — тише? — Эйтье все же понизил голос. — Они же по-нашему ни бельмеса не понимают! Я же что угодно тут мог нести, когда они мимо шли! Хоть «валите домой, эгеры проклятые»! Они же все равно не поняли бы!
— А если бы поняли? Есть среди них и такие, что по-нашему немного говорят…
Эйтье мотнул головой, не желая снова признавать правоту Ланны — хотя она, несомненно, была права. Кое-кто из эгеров хоть на ломаном варнед, а говорит. Но вот читать на варнед они точно не умеют. Разве станет эгер учить какую-то там грамоту, кроме собственной? Да нипочем и никогда!
И ни один эгер не поймет, что висит на стенке вместо приказа комендатуры — прямо у него под носом!
Скопировать печать было делом несложным — Домар вырезал ее за полдня, благо образчиков хватало: сорванных приказов накопилось предостаточно. Оттиск получился не совсем четким — ну так к утру и настоящий приказ, пропитавшись росой, выглядел бы точь-в-точь как этот. Главное, что почерк похож.
Да, Эттер — шпана и шкодник. И в его еженедельной нотате постоянно красовались учительские замечания. И если не хочешь получить дома взбучку от родителей, приходится проявить смекалку. Эйтье в совершенстве научился подражать почерку учителя Дейгена.
Сейчас-то Эттер согласился бы на любую взбучку, лишь бы родители были живы…
Это раньше Эйтье был дурак. А теперь он умный. И теперь он знает, на что годится его умение. Эгерам головы дурить, вот на что. Это Дейген перед ними выслуживается. В переводчики подался, гад. Ничего, придет время, спросят и с Дейгена.
А может, эгеры его сами в расход пустят? Вот бы здорово! Ну, когда поймут, что висит на месте их поганого приказа…
Они ведь не читают на варнед. Так что поймут не сразу — листок на месте, и печать на нем, как полагается. И почерк тот же самый. Другой почерк их бы сразу насторожил — но если с виду он тот же самый, то с какой стати им приглядываться? Мимо пройдут и не заметят ничего. И покуда местные прихвостни не приметят, будет вместо приказа на стене висеть воззвание! Пусть эгеры почешут свои задницы, пусть поломают головы, откуда оно взялось!