От мыльного пузыря до фантика (сборник)
Шрифт:
– Тогда и сам не плачь! А то мне тебя жалко, хоть ты меня и ешь.
– Я тебя уже не ем, – напомнил Утёнок, Упрямый как Бык. – А плакать я должен. Потому что река унесла мою толстую щепку, которая была корабль.
– В таких случаях надо не плакать, а действовать! – сказал Червяк, вытер слёзы и уполз расти, потому что был частично съеден.
А Утёнок, Упрямый как Бык, решил последовать его совету и действовать. Сначала – остановив реку. Для этого он сказал ей:
– Река! Не теки!
Потом подождал немного и удовлетворённо крякнул:
– Всё. Река не течёт.
– Течёт, течёт! – загалдели другие утята. – Вон по ней прямо перед тобой коряга движется: это её река несёт!
– Нет, – отвечал Утёнок, Упрямый как Бык. – Коряга сама собой движется. У неё мотор. А река не течёт.
– У коряг моторов не бывает! – заспорили другие утята.
– Коряги внутри деревянные.
– А эта коряга внутри не деревянная. У этой мотор.
На сей раз другие утята промолчали. А Утёнок, Упрямый как Бык, выплыл на середину реки, и, перебирая под водой лапками, сделался как маленький бакен.
– Проплыв запрещён! – громко заявил он.
Стайка рыбок удивлённо посмотрела на него, а одна из рыбок высунулась из воды и спросила:
– Это ещё почему?
– Плывите назад, – распорядился Утёнок, Упрямый как Бык. – Река больше не течёт. Я запретил ей.
Рыбки переглянулись и поплыли назад.
Между тем Утёнок, Упрямый как Бык, уже командовал дальше.
– Проплыв запрещён! – провозгласил он, увидев, что прямо на него надвигается огромный Пароход, полный пассажиров.
– А что случилось? – спросил Пароход.
– Река больше не судоходна. Она не течёт. Реки, которые не текут, не судоходны.
– Ерунда какая-то, – озадачился Пароход. – С чего это ты вдруг взял, что река не течёт? Я плаваю тут много лет и знаю реку как облупленную: она всегда течёт. Кстати, у меня на борту пассажиры, которых я должен доставить к пристани – причём в срок. Освободи-ка дорогу!
– Река не течёт потому, что я приказал ей не течь. А Вам, Пароход, я приказываю вернуться по месту убытия.
Пароход просто оторопел от этих слов и возмущённо загудел.
– Что за шум? – вышел на капитанский мостик Капитан.
– Да вот… – сконфузился Пароход. – Утёнок один тут раскомандовался. Запрещает плыть и объявляет реку не судоходной на том основании, что сам же и запретил ей течь.
– Освободите дорогу! – строго сказал Капитан в рупор.
– Ни за что не освобожу. Я бакен, – сказал Утёнок, Упрямый как Бык.
– Вы не бакен, – ещё строже сказал Капитан. – Вы утёнок, упрямый, как бык. Но этого недостаточно, чтобы запретить реке течь, а пароходам плыть.
Утёнок молчал, изо всех сил перебирая лапками: он устал бороться с течением, потому что долго бороться с течением не в силах даже утёнок, упрямый, как бык. Наконец он сдался – и река понесла его вперёд.
Она несла его медленно, но Утёнок, Упрямый как Бык, всё равно не освобождал дороги, так что Пароходу приходилось тащиться за ним следом – и, конечно же, Пароход опаздывал к месту назначения. Пассажиры были очень раздосадованы.
Но Утёнок, Упрямый как Бык, не обращал на это внимания: по пути он нашёл свою толстую щепку, которая, оказывается, не доплыла до моря, а застряла в одной из маленьких речных заводей. Вытащив щепку на берег, он сказал раздосадованным пассажирам:
– Не надо так нервничать. Раз река вернула мне мой корабль, я могу снять запрет. – Тут он повернулся к реке и объявил. – Разрешаю тебе течь, река. Теки! – И со щепкой в клюве зашагал назад пешком по берегу: он всё ещё немножко сердился на реку.
А все посмотрели ему вслед и пожали плечами. И капитан пожал плечами, и пассажиры. И даже Пароход пожал плечами, которые для такого случая у него вдруг нашлись. Да и нам с вами остаётся только пожать плечами, раз на свете существуют утята, упрямые, как быки, – которые думают, что им подчиняются реки!
Глоток Сока
– Там ещё что-нибудь осталось? – спросил Дедушка у Бабушки, кивнув на высокую бутылку с золотой наклейкой. По наклейке бежали дети, держа в руках виноградные грозди.
– Пустяки, глоток сока, – махнула рукой Бабушка и поставила бутылку на пол за холодильник.
Конечно же, Глоток Сока очень обиделся, что про него сказали «пустяки». Хорошенькие пустяки! Нужно было столько всего проделать, чтобы получить такой Глоток Сока, – размять сразу несколько крупных жёлтых виноградин, процедить через марлю и даже добавить сахару… А Бабушка говорит «пустяки»!
За холодильником оказалось совершенно не с кем побеседовать. Раньше же Глоток Сока беседовал с другими глотками сока, заполнявшими бутылку до самого горлышка. Обычно они вспоминали о тех временах, когда были не глотками сока, а виноградинами, и висели на ветках, и просились в рот всем, кто шёл мимо, покачивал головой и произносил: «Ну и виноград в этом году… прекрасный виноград!» Тогда они не знали, что ждёт их дальше, и думали, что будут зреть и зреть, пока не превратятся в огромные золотистые шары, а там… – неизвестно, как именно представлялось им будущее, но будущее это казалось им прекрасным.
И будущее отнюдь не разочаровало их: виноград собрали в большие новые корзины, торжественно повезли на автомобилях, а потом виноградины очнулись уже в бутылках, глотками сока – прозрачными и ароматными. И была зима.
Как раз тогда Бабушка купила Дедушке бутылку виноградного сока, в которой был закупорен и наш с вами глоток. Дома она познакомила Дедушку с виноградным соком, сказав:
– Это виноградный сок.
И Дедушка сразу признался: