От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны
Шрифт:
Война, однако, началась весьма оживленно. Вскоре после заявления Чемберлена о войне с Германией в воскресенье 3 сентября вой сирен оповестил о первой — как оказалось потом ложной — воздушной тревоге, и самолет английских военно-воздушных сил вылетел на разведку в зону Кильского канала, где обнаружил ряд немецких военных кораблей, стоявших на якоре, — привлекательная цель для воздушной атаки. Но было очень холодно, и когда пилот Макферсон попытался связаться по радио с базой, то обнаружил, что радиопередатчик замерз. К тому времени, когда он вернулся на аэродром, было уже поздно организовывать бомбардировочный налет, но первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль разрешил провести его в понедельник, 4 сентября.
На следующее утро
Эта пауза между первым разведывательным полетом над Кильским каналом и атакой имела зловещее значение, которое тогда никто не понял. Задержка на целые сутки дала возможность Германии первой нанести удар — ситуация, которая будет часто повторяться в ходе войны. Вечером в воскресенье 3 сентября немецкая подводная лодка 11–30 атаковала и торпедировала пассажирский лайнер «Атениа», шедший из Англии в Канаду. Капитан подлодки Лемп позднее заявит, что он принял лайнер, шедший зигзагообразным курсом с потушенными огнями, за патрульный крейсер. Так или иначе, но лайнер затонул, и из 1102 пассажиров и 315 человек экипажа 112 человек погибли, включая 28 американцев. Этот инцидент вызвал беспокойство во многих странах, но министр пропаганды Геббельс попытался извлечь из него пользу, объявив по Берлинскому радио, что Черчилль затопил лайнер с помощью спрятанной бомбы, чтобы испортить отношения между Германией и Америкой.
В то время как на Западе происходили эти эпизодические стычки, Польша содрогалась под страшным натиском германского вторжения и молила Англию о помощи в виде немедленной бомбежки немецких аэродромов и промышленных центров, находящихся в пределах радиуса действий английской бомбардировочной авиации. К 9 сентября положение поляков стало таким отчаянным, что их послу в Лондоне было дано указание:
«Пожалуйста, тщательно разъясните нашу позицию правительству Англии и попросите дать более определенный ответ относительно планов ведения войны и оказания помощи Польше».
Когда посол изложил эту просьбу, ему заявили, что Англия не имеет намерения бомбить Германию, прежде чем Германия сама не сбросит бомбы на Англию, поскольку подобные агрессивные акты могут неблагоприятно сказаться на настроениях общественности. В свете обещания о поддержке, данного Польше всего месяц назад англичанами и французами, подобный ответ едва ли можно назвать удовлетворительным.
Война «конфетти»
Основной ответ Англии на события в Восточной Европе заключался не в бомбардировочных операциях, а в «рейдах правды», как их назвал английский министр авиации Кингсли Вуд. Эти «рейды правды» сводились к разбрасыванию с воздуха над Германией миллионов пропагандистских листовок в надежде, что немцы, узнав об испорченности своих правителей, взбунтуются и свергнут их. Делался также расчет на то, что эти рейды устрашат немцев и их руководителей, продемонстрировав им уязвимость Германии для боевых воздушных налетов.
Первый такой рейд состоялся ночью 3 сентября, когда на территорию Германии было сброшено 6 миллионов экземпляров «Письма к немецкому народу» — более 13 тонн бумаги.
Рейды продолжались почти каждую ночь, и к 27 сентября, согласно данным министерства авиации, над германским рейхом английской авиацией было сброшено около 18 миллионов листовок — достижение, которым правительство заметно гордилось.
Член парламента от консервативной партии генерал Спирс, однако, дал иную оценку этим действиям: «Позорно сражаться “конфетти” против совершенно безжалостного врага. Мы делаем из себя посмешище». А вице-маршал авиации Харрис позднее заметил: «Я лично считаю, что единственное, чего мы добились, — это обеспечили потребности Европейского континента в туалетной бумаге на пять долгих лет войны. Многие из этих листовок были столь глупо и по-ребячески написаны, что, пожалуй, хорошо, что их скрывали от английской общественности, даже если нам приходилось рисковать и терять напрасно экипажи и самолеты, сбрасывая эти листовки на врага».
Основной результат этих безвредных для Германии мер свелся к тому, что они вызвали широкое возмущение в Англии неспособностью оказать удовлетворительную помощь Польше. Были люди, которые призывали правительство подкрепить объявление войны более активными действиями и, ввиду отказа от бомбардировочных операций против городов и промышленных центров, высказывались за бомбежку зажигательными бомбами Шварцвальда (Черного леса). Один из лейбористских лидеров, Хью Дальтон, имевший много близких друзей среди поляков, гневно заявил Кингсли Буду: «Дым и чад немецких лесов научат немцев, весьма сентиментально относящихся к своим лесам, что война не всегда приятна и выгодна и что ее нельзя вести исключительно на территории других народов».
В ответ он услышал, что сожжение Шварцвальда противоречило бы Гаагской конвенции. Когда другой член парламента, Лео Эмери, поддержал этот призыв, потребовав быстрых действий до того, как сухой лес намокнет под осенними дождями, Кингсли Вуд заявил ему: «О, что вы, это делать нельзя, это частная собственность. Вы от меня еще потребуете затем бомбить Рур».
Отчаявшись, Дальтон сказал, что готов лично полететь в Польшу, чтобы продемонстрировать тем самым солидарность между двумя странами. Вуд отклонил это предложение как «нецелесообразное».
Несмотря на боевые действия на море, сохранилась надежда, что, поскольку поляки, очевидно, покорились своим завоевателям и тревожное затишье воцарилось в этой несчастной стране, могут возникнуть перспективы мира. Однако в своем очередном обзоре военного положения в палате общин 3 октября 1939 года Чемберлен занял твердую позицию по отношению к Германии.
Но если не было признаков того, что какая-либо из сторон готова пойти на уступки, то равным образом ничто не свидетельствовало о том, что союзники собираются взять военную инициативу в свои руки. Упор делали на обороне. Английский военно-морской флот с начала войны базировался в Скапа-Флоу (якорная стоянка на Оркнейских островах, укрытая кольцом мелких островков и узких проливов, использовавшаяся еще во времена первой мировой войны).
Возросшие скорость и боевой потенциал немецких подводных лодок заставили усилить противолодочную оборону базы. Были установлены дополнительные сетевые заграждения и блокированы затопленными судами подходы к базе, а для отражения воздушной угрозы выделены две эскадрильи истребителей. Однако в ночь на 14 октября немецкая подводная лодка 11–47 проникла в Скапа-Флоу и потопила линкор «Ройал Оук», продемонстрировав неудовлетворительное состояние обороны. Поскольку завершить широкие дополнительные мероприятия по укреплению Скапа-Флоу ранее весны 1940 года было невозможно, в качестве временной базы Флота метрополии решили использовать Розит.