От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны
Шрифт:
На этом основании ОКХ доказывало, что снять часть сил с Восточного фронта можно лишь на определенных условиях — значительно сократив протяженность линии фронта, чтобы войска могли отойти на наиболее выгодные стратегические оборонительные позиции.
Для Гитлера это было неприемлемым. Продолжение отступления на Восточном фронте означало пагубное падение престижа Германии среди сателлитов и утрату важных экономических ресурсов оккупированных районов России.
Однако даже сам Гитлер не мог не считаться с суровой реальностью, что вермахт более не способен предпринять широкое стратегическое наступление в России, и эту точку зрения разделяло его ближайшее окружение. Выход был один — надо было переходить к обороне. Но есть разные способы обороны, и в поисках оперативного решения,
Начальник генерального штаба ОКХ Курт Цейтцлер был полностью согласен с Гитлером, что наилучшим методом обороны длинной линии фронта в России является проведение ограниченных наступательных операций на отдельных участках Восточного фронта. Если провести такие операции, как только дороги подсохнут, русские не успеют начать свое наступление. Это позволит достичь ряда целей, которые наметил для себя Гитлер. Наступательный потенциал Красной Армии будет серьезно ослаблен. Необходимость перебрасывать немецкие войска со всех других театров войны отпадет сама по себе. Ударная мощь вермахта окажет глубокое впечатление на германских союзников, многие из которых стали сомневаться в способности Германии добиться победы.
Эти цели, разумеется, по своему размаху значительно уступали тем планам, которые Гитлер будет связывать с операцией «Цитадель» в разгар ее подготовки. Но планирование «Цитадели» началось довольно робко, и в первых своих приказах, отданных немецким командующим, Гитлер демонстрировал несвойственную ему нерешительность. 13 марта 1943 года он так изложил свой стратегический план:
«Следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление.
Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать им, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю…
На остальных участках фронта мы должны отражать атаки русских, пока они не истощат свои силы…»
Среди генералов особое доверие Гитлер питал к Вальтеру Моделю, который настаивал, что его войска должны иметь достаточное время, чтобы подготовиться к наступлению и провести необходимую перегруппировку. Ссылаясь на данные воздушной разведки о глубине и мощи русской обороны, Модель доказывал необходимость значительного усиления его войск танками, артиллерией и пехотой. Гитлер признал эти аргументы достаточно убедительными, чтобы предоставить своим командирам дополнительное время для подготовки.
Гитлер хотел также собрать для наступления не только как можно больше тяжелых танков «тигр», но и новых средних танков «пантера».
Наступление на Курской дуге требовало несколько сотен новых мощных бронированных машин для решающих боев в наиболее важных секторах фронта, но пока что из-за технологических трудностей немецкая промышленность выпускала всего лишь около 12 «пантер» в неделю.
Задержки с подготовкой наступления продолжались, а конфликты между генералами углублялись. Наконец 15 апреля 1943 года Гитлер утвердил Директиву № 6 об операции «Цитадель».
«Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление “Цитадель” — первое наступление в этом году.
Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.
В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира.
Я приказываю:
Цель наступления — сосредоточенным ударом, проведенным решительно и быстро силами одной ударной армии из района Белгорода и другой — из района южнее Орла, путем концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их.
В ходе этого наступления в целях экономии сил следует занять новый сокращенный фронт по линии Нежега — река Короча — Скородное — Тим — восточнее Шигр — река Сосна.
Необходимо обеспечить максимальное массирование ударных сил на узком участке, чтобы, используя местное подавляющее превосходство во всех средствах наступления (танках, штурмовых орудиях, артиллерии, минометах и т. д.), одним ударом пробить оборону противника, добиться соединения обеих наступающих армий и, таким образом, замкнуть кольцо окружения.
Сосредоточение сил обеих групп армий для наступления осуществить в глубине, вдали от исходных позиций, чтобы, начиная с 28.4, на шестой день после отдачи приказа главным командованием сухопутных войск, они могли начать наступление. При этом следует принять все меры по маскировке, сохранению тайны и введению противника в заблуждение. Самым ранним сроком наступления является 3.5».
Командующие группами армий должны были доложить о готовности своих войск к 24 апреля 1943 года.
4 мая, почти три недели спустя после принятия Директивы № 6, Адольф Гитлер созвал в Мюнхене совещание своих высших военачальников для окончательного обсуждения вопросов, связанных с операцией «Цитадель». Правда, инспектор танковых войск генерал-полковник Гудериан (в отличие от большинства других участников совещания) утверждает, что эта встреча была созвана, чтобы решить, будет ли вообще проводиться операция «Цитадель», а не для согласования деталей наступления.
Гитлер открыл совещание, выступив с речью, в которой дал оценку положения на Восточном фронте, затем предложил присутствовавшим высказать любые возможные соображения. Модель, не присутствовавший на совещании, но изложивший свое мнение в письме, высказался против наступления на Курской дуге. Манштейн сделал оговорку, что наступление может быть успешным, если начать его без дальнейшей отсрочки.
Фельдмаршал Кейтель проголосовал за наступление. Йодль считал его нецелесообразным. Цейтцлер, зная, что Гитлер хочет предпринять наступление, рекомендовал провести операцию «Цитадель». Клюге поддержал Гитлера и Цейтцлера.
Единственный, кто открыто высказался на совещании против «Цитадели», был Гудериан, который заявил, что наступление бесцельно и что немецкие войска при наступлении будут снова разбиты и «мы наверняка понесем тяжелые потери в танках», которые не будем «в состоянии восполнить снова». Однако большинство участников совещания высказались в пользу наступления.
Гитлер тем не менее не назвал конкретную дату начала «Цитадели». Необходимо было обеспечить наступающие войска достаточным количеством танков, которых, по общему признанию, явно не хватало. Фюрер к тому же хотел добиться технического превосходства над русскими, и, по его мнению, новые типы танков могли обеспечить победу под Курском и наголову разбить русские армии. Но выпуск средних танков «пантера» все еще отставал от установленного графика. На совещании в Берлине 10 мая министр вооружений Альберт Шпеер заверил Гитлера, что связанные с производством «пантер» технологические трудности преодолены и к концу месяца будет построено не менее 324 «пантер». Поскольку требовалось доставить их на фронт и передать танковым дивизиям, Гитлер в качестве предварительной даты наступления под Курском назначил на 13 июня.
Но этот день прошел, и затем была назначена новая «окончательная» дата — 5 июля.
1 июля Гитлер собрал на совещание старших командиров, непосредственно участвующих в операции «Цитадель», чтобы обсудить последние детали. Но вместо всестороннего обсуждения стратегических и тактических проблем накануне столь решающей битвы Гитлер произнес одну из своих длинных речей.
Собравшиеся генералы услышали, что операция «Цитадель» возникла не только в силу военной ситуации, а явилась неизбежным результатом провалов, допущенных германскими союзниками, и прежде всего Италией, которая виновата почти во всех неудачах, постигших Германию. Затем Гитлер добавил к этому перечню Румынию и Венгрию, оказавшихся абсолютно ненадежными и не заслуживающими доверия.