От Обских берегов до мостика «Оби»
Шрифт:
При нулевой видимости и таком скоплении пришедших в движение айсбергов уходить в океан и ложиться в дрейф не имело смысла. На мостике рядом со мной находились хорошие советчики – опытнейший гидролог Евгений Борисович Леонтьев и гидрограф Николай Федорович Третьяков. С последним нам довелось поработать вместе еще во время 8-й советской антарктической экспедиции с участием «Оби». Ситуация складывалась сложная. Еще когда мы подходили к барьеру, я обратил их внимание на то, что в случае возникновения непредвиденных обстоятельств «Гижига» может найти укрытие у мыса Кинси.
По всей видимости, это место являлось продолжением материкового ледника и
В продолжающейся снежной круговерти ничего не оставалось делать, как рискнуть и попытаться спрятаться за этим мысом – единственным возможным укрытием от урагана на сотни миль вокруг. Окутанная снегом и мглой, руководствуясь только данными радара и случайными ориентирами, выхваченными из мрака светом судовых прожекторов, «Гижига» медленно протиснулась к своему убежищу. Обретенный с годами опыт подсказывал, что к моменту подхода к ледниковому барьеру во избежание несчастья при обрушении снежного наддува следует убрать с полубака боцманскую команду. Нос корабля уткнулся в барьер, и судно замерло в томительном ожидании.
Все четыре главные машины находятся под нагрузкой, готовые в любой момент дать реверс. На ходовом мостике корабля тишина, слышны только завывания и свист ураганного ветра, доносящиеся снаружи. Произойдет или нет обвал многотонного снежного наддува?! Интуиция не обманула! Как будто раздался неслышный взрыв, от которого содрогнулся корпус «Гижиги». Стальную судорогу почувствовали все находившиеся на ходовом мостике. Встреча с ледниковым барьером состоялась. Не было никаких сомнений в том, что на полубак корабля обрушилась масса снега и льда. И все же самое главное – нам удалось укрыться за ледниковым барьером от урагана. Пару часов прошло в состоянии напряженного ожидания. Форштевень судна уткнулся в стенку ледника, а чтобы судно не снесло отжимным ветром, приходилось постоянно подрабатывать гребным винтом. Все эти меры были необходимы, чтобы оценить степень безопасности нашего дальнейшего пребывания здесь и немедленно дать ход в случае необходимости. Убедившись в относительной надежности такого убежища, мы могли позволить себе немного расслабиться. На ходовом мостике осталась только вахтенная служба со старшим – дублером капитана Александром Федоровичем Чухновым.
Прошла одна вахта, другая… Лишь на вторые сутки ветер стал понемногу ослабевать. Тем не менее мы продолжали оставаться в своей укромной ледниковой бухте, дожидаясь, когда погода позволит вернуться к станции, с которой все это время поддерживалась устойчивая связь. Вскоре и оттуда поступило сообщение об улучшении видимости и уменьшении скорости ветра. Однако в районе стоянки судна видимость оставалась плохой из-за продолжающейся метели. Так закончились вторые сутки. На рассвете третьего дня скорость ветра, дующего с ледника, понизилась до 10–12 метров в секунду, а видимость стала резко улучшаться. Такие погодные условия позволяли возобновить выгрузку.
Был объявлен аврал для расчистки полубака от снега и льда, а затем судно направилось к месту стоянки у ледникового барьера.
Со станции прибыли вездеход и трактор с санями, и полярники завели швартовные концы за сохранившиеся ледовые якоря. Погода улучшилась, но у барьера ощущалась океанская зыбь. В связи с этим пришлось установить большие пневматические резиновые кранцы, но уверенности в том, что они выдержат большую нагрузку в течение длительного времени, у нас не
Всем было ясно, что в этом году в районе станции Ленинградская складывалась ситуация, совершенно непохожая на то, с чем мы сталкивались во время предыдущих экспедиций. Во-первых, тогда из-за тяжелых ледовых условий «Оби» не удавалось подойти близко к станции. Во-вторых, выгрузку раньше проводили на припайном льду с последующей транспортировкой груза на станцию по воздуху – самолетами или вертолетами. Казалось, что в этом году при такой благоприятной ледовой обстановке многих проблем удастся избежать, но все эти надежды были разрушены океанской зыбью. Судно, державшееся у ледяного барьера на швартовных концах, беспрестанно раскачивалось и билось бортом о лед, вывешенные кранцы лишь слегка смягчали силу этих ударов. Принимая во внимание эти обстоятельства, решили проводить выгрузку только в светлое время, а на ночь уходить в ледниковую бухту, где мы укрывались от урагана, а теперь можно было спрятаться от непрекращающейся зыби.
Изо дня в день продолжалось одно и то же: отход от барьера, подход со швартовкой и выгрузкой, возвращение в ледниковую бухту… Чтобы хоть как-то компенсировать потери времени, задействовали все имеющиеся транспортные средства с санями и волокушами. При удовлетворительной видимости с предельной нагрузкой трудились экипажи вертолетов, доставлявшие различные грузы в район станции. Заканчивался март, погода начала ухудшаться, все чаще случались морозы под 15–20 градусов. С наступлением вечерних сумерек начинал задувать жестокий стоковый ветер с ледника.
В день прихода «Гижиги» на Ленинградскую я получил по случаю открытия станции Русская поздравительную телеграмму от бывшего капитана «Оби» Эдуарда Иосифовича Купри, командовавшего теперь теплоходом «Павлик Ларишкин».
По опыту прошлых лет он прекрасно представлял себе обстановку в районе Ленинградской, и мне понятно было, что он проявляет далеко не праздный интерес, расспрашивая, как обстоят дела в этом году. В своем ответном послании, поблагодарив за проявленное внимание, я написал: «Уважаемый Эдуард Иосифович, обстановку можно характеризовать вкратце следующим образом: бывало здесь тяжко из-за льда, но и без него теперь не лучше».
Надо было как можно быстрее завершать затянувшуюся разгрузку. Пневматические кранцы не смогли выдержать такую нагрузку, они рвались как воздушные шарики и один за другим выходили из строя. Вместо них пришлось изготовить несколько связок из бревен и бруса, но и их хватало ненадолго – океанская зыбь за несколько дней превращала их в мочала.
И все же генеральный груз для Ленинградской был полностью выгружен и доставлен на берег. Произошла смена персонала станции. Выполнив запланированную на год программу научных наблюдений и уступив место прибывшим на замену коллегам, счастливые от сознания исполненного долга, предвкушая возвращение на родину к родным и близким, полярники поднимались на борт «Гижиги».
Заключительным этапом работ по обеспечению станции стала операция по доставке на берег трехсот тонн дизельного топлива. Для этого, завершив выгрузку генерального груза, судно без промедления отошло от барьера и направилось на восток, чтобы как можно ближе подойти к Ленинградской. Доставка топлива должна была проводиться вертолетами, оснащенными металлическими емкостями на подвеске. Теперь нам нужно было отыскать невысокий айсберг, подходящий для роли перевалочного терминала, но это было сделано без затруднений.