От Обских берегов до мостика «Оби»
Шрифт:
Хищница оказалась довольно внушительной, длина ее составляла более трех метров. При вскрытии акульего желудка экспедиционные врачи обнаружили в нем множество крупных креветок. Оказывается, хищница была большим гурманом.
Видели бы вы, сколько акульего мяса продается прямо на пирсе рыбаками на Канарских островах. Обитатели этих мест, наверное, хорошо знают, когда и на какой вид акул можно вести промысел, какие части туши употребляются в пищу и пользуются спросом у любителей. Считается, что наибольшую ценность представляют собой акульи плавники, из которых готовится деликатесный суп.
В тот день оценить его могли оценить все, кто находился на борту «Гижиги»», но не каждый на это решился в силу специфического
Наш завпрод Борис Дмитриевич с шеф-поваром запаслись впрок трофейными акульими плавниками, часть отправили на хранение в холодильную камеру, а другую оставили на камбузе. Ранним утром они были обнаружены старпомом, совершавшим традиционный утренний обход судна. У Бориса Ивановича отношение к этому экзотическому продукту было однозначно негативным, и он, не раздумывая, отправил его за борт. Для меня это не было неожиданностью, зная Бориса Ивановича не один год по совместной службе на разных судах пароходства, я хорошо знал о его настороженном отношении к таким экзотическим продуктам. Как бы то ни было, но части запасов «деликатесного продукта» мы лишились.
Не прошло и дня, как закончился наш безмятежный дрейф в океане. Электромеханики и электрики закончили приведение в порядок гребного электромотора, и «Гижига» последовала по назначению. Далеко за кормой остался экватор, а за ним и Южное полушарие, в котором мы провели около пяти месяцев.
Настала пора подумать, в какой ближайший порт направиться для пополнения судовых запасов, поскольку после посещения Веллингтона прошло уже много времени. Вариант лучше, чем заход в порт Лас-Пальмас, трудно было придумать. В этом порту мы уже были в декабре прошлого года. Решение капитана судна было принято всеми на ура и отчасти удовлетворило тех, кто все еще страдал по поводу несостоявшегося захода в Рио-де-Жанейро.
Визит на Канарские острова был коротким, но, несмотря на это, моряки и полярники смогли посетить город, так как портовые власти позволили «Гижиге» сразу стать к причалу – редкий случай для Лас-Пальмаса.
Стоянка судна проходила по обычному сценарию. Пополнив запасы топлива, пресной воды и продуктов, набрав свежих овощей и фруктов, «Гижига» продолжила свой путь.
Последние дни плавания тянутся удивительно медленно. Некоторые вели ежедневные подсчеты, сколько дней и часов осталось до прибытия в Ленинград. До этого оставалось около одиннадцати суток, но иногда казалось, что они растянулись на несколько месяцев. По традиции ежедневно в полдень с ходового мостика передавалось сообщение о местоположении корабля, скорости на переходе, количестве пройденных миль за истекшие сутки, метеообстановке и расчетном времени прибытия в порт назначения. Несмотря на это, истосковавшиеся по дому полярники, потерявшие счет днем и ночам, донимали сменившихся с вахты штурманов расспросами, пытаясь уточнить известную, казалось бы, информацию.
Оставалось только посочувствовать этим измученным ностальгией людям, проведшим так много времени в Антарктиде. В последние дни плавания они зачастую вообще лишались сна, и с этим приходилось считаться.
Неожиданно из пароходства пришло сообщение, что где-то в Европе для нас подыскивается попутный груз для доставки в Советский Союз. Такой поворот дел совершенно не вписывался в планы моряков и полярников. Мы уже миновали широту Гибралтара, и можно было только гадать, куда может «попутно» направиться «Гижига». Наконец нам стало известно, что нам предстоит отправиться в Антверпен, где мы должны загрузиться металлом, предназначенным для Волжского автомобильного завода. Полученное сообщение немедленно стало главной темой разговоров на борту «Гижиги».
Как известно, время, когда происходили описываемые мной события, получило название «эпохи дефицита». Партийное руководство продолжало заверять нас, что
Часть потребностей населения удовлетворялась распределением дефицитных товаров, выделяемых для организаций и предприятий. Это касалось в первую очередь товаров повышенного спроса или «предметов роскоши», к которым относились мебель, холодильники и автомашины. Последние поступали в ограниченном количестве и распределялись, как правило, в порядке поощрения среди передовиков производства и других заслуженных людей в порядке строго контролировавшейся очередности.
И вдруг неожиданно советские граждане, находившиеся за границей, получили разрешение на беспошлинное приобретение легковых автомобилей зарубежного производства. Разрешение распространялось также на моряков загранплавания и участников советской антарктической экспедиции. У нас возникла реальная возможность, располагая необходимой суммой в валюте, запросто купить – а не достать – приличную машину.
Правда, из пароходства тотчас же пришло «разъяснение», согласно которому следовало предварительно заручиться согласием на такую покупку своего руководства. Вот так! Подразумевалось, что если у человека имеется какой-то «Запорожец» или другое авто, то ему ни в коем случае нельзя позариться на приглянувшуюся иномарку.
До прихода в Антверпен времени оставалось в обрез. В связи с бюрократической уловкой началась интенсивная переписка потенциальных покупателей с пароходством. Как и следовало ожидать, разрешение получили не все.
Скорее всего, запретительные меры были проявлением местничества в нашем пароходстве, поскольку на полярников и других членов экспедиции не распространялись! В оставшиеся до захода в Антверпен дни «спортзал» в четвертом трюме оказался заброшен, а демонстрация наскучивших фильмов окончательно прекратилась. Мысли о приобретении иностранных автомобилей овладели умами отважных мореплавателей и покорителей Антарктиды, а в роли консультантов выступали бывалые моряки, успевшие приобрести опыт в этом вопросе.
С прибытием в Антверпен добрую половину населения нашего ковчега охватил настоящий ажиотаж, получившие разрешение на покупку автомобиля устремились в город в поисках авторынков и подходящего объекта для покупки. Этот угар продолжался почти что до самого отхода судна. К борту «Гижиги» один за другим подкатывали «счастливчики» на самых разнообразных марках зарубежных автомашин, которые надо было еще разместить на борту судна, не мешая погрузке металла. Все свободные площади на палубе, включая шлюпочную, и на крышках грузовых трюмов были заставлены автомобилями. «Гижига» со стороны выглядела как новогодняя елка, украшенная разноцветными фонариками. С окончанием погрузки портовые стивидоры занялись вопросами крепления металла в трюмах. Владельцы же автомобилей, руководствуясь жесткими требованиями инструкции по перевозке палубного груза, занялись креплением своих машин под присмотром опытных матросов.
Взяв на борт около девяти тысяч тонн груза, «Гижига» вышла из Антверпена. Впереди оставался короткий переход по Северному и Балтийскому морям. Спустя четверо суток, ранним летним утром судно подошло к приемному бую ленинградского порта и встало на якорь для выполнения положенных таможенно-пограничных формальностей. Следует отметить, что такую привилегию можно было получить только благодаря ходатайству руководства антарктической экспедиции перед городскими властями Ленинграда. Процедура таможенно-пограничного контроля была недолгой, и «Гижига» с лоцманом на борту, снявшись с якоря, направилась в порт, из которого двести суток тому назад вышла в море.