От разорения к роскоши
Шрифт:
Уилл сказал правду. Любовные утехи служили им не только для того, чтобы доставить наслаждение, но и для того, чтобы избежать столкновений.
– Вам ведь известно, кто вы, не так ли? – спросила Джулия. – Вы знаете, что ваше место здесь, вы столь уверены в себе, что можете подарить мне жеребца и оставить себе мерина, вы готовы признаться в своей неправоте и решать вопросы путем переговоров.
– Вы хотите сказать, что у меня нет никаких недостатков?
Прищурив глаза, Джулия искоса взглянула на него и заметила, что на его губах заиграла улыбка.
– Отнюдь
– Значит, я типичный глупый мужчина? – Уилл все еще улыбался. – Джулия, как вы думаете, нам удастся справиться с этим? То есть смотреть на мою глупость сквозь пальцы или указать мне на мою оплошность, если потребуется?
– Я с этим справлюсь. Но в браке участвуют двое. Каковы мои ошибки, на которые стоит обратить внимание? – Джулия думала, что ей зачитают список недостатков длиной с ее руку, и приготовилась слушать.
– Я хочу, чтобы вы были честны со мной.
Джулия почувствовала холод, будто проглотила кусок льда. Такого поворота она не ожидала.
– Что вы имеете в виду?
– Не скрывайте от меня ничего только потому, что об этом трудно говорить.
– Вы считаете, я что-то скрываю? Вы ведь знаете, что я не могу выдать секрет Генри. Вы понимаете меня. – «Я не могу сказать о том, какой груз лег на мою совесть, о том, какое ужасное преступление я совершила». Джулия встала, у нее исчезло желание взять мужа под руку и опустить голову на его плечо. – Я голодна. А что, если нам позавтракать пораньше? Вы ведь ничего не ели.
Уилл кивнул и зашагал рядом с ней в сторону дома.
– Да, мне хочется есть. К тому же я думаю, вы что-то скрываете от меня. Я не имею в виду тайны своего кузена. Вы страшно боялись, что я сделаю, когда узнаю, где похоронен маленький Александр. Вы не сказали, что ваш любовник такой себялюбивый деревенщина. Неудивительно, что вы боялись лечь со мной в постель, если вам пришлось пройти через столь неприятное испытание. – Наверное, Джулия ахнула, ибо он добавил: – Вам не надо рассказывать мне об этом, мне и так все понятно по вашей реакции. Но мне лучше все знать, чтобы проявить к вам… больше нежности.
Джулия потеряла дар речи. Уилл открыл перед ней входную дверь.
– Геткомб, мы позавтракаем раньше, если повар успеет что-то приготовить. – Когда они дошли до лестничной площадки, Уилл затащил Джулию в свою комнату и закрыл дверь. – Я всего лишь мужчина, и иногда мне хочется, чтобы между нами царила полная ясность. Обещайте говорить мне, когда вы недовольны или если что-то беспокоит вас. Джулия, обещайте, что у вас не будет от меня секретов, которые могут повредить нашему браку.
– Ах, Уилл. – Джулия встала на цыпочки и обвила руками шею Уилла. Его честность, готовность признать свои ошибки тронули ее. Когда их уста встретились, Джулия ответила, не думая: – Никаких секретов. Обещаю.
Уилл протянул руку и повернул ключ в замке, затем попятился назад, все еще целуя жену. Джулия следовала за ним, пока оба не наткнулись на постель.
– Рискнем разгневать повара и закрепим наши новые обеты. Что скажете?
– О да. – Джулия легла на спину и смотрела на него. Новые обеты, новое начало. Тут она села и начала возиться с замысловатой юбкой-штанами. Но вдруг Джулия почувствовала страх. «Я обещала, но – Джонатан. Я же не могу рассказать ему о том, как поступила с Джонатаном». Если рассказать Уиллу, даже если он поймет, почему она так поступила, он станет соучастником преступления. Тогда ему, как и ей, придется признать, что он нарушил закон, или же передать ее в руки правосудия.
«А я обещала ничего не скрывать от него». Однако что же ей теперь делать? Нарушить обещание, скрыть свою тайну, сдаться властям или бежать и исчезнуть. Уже обнаженная в объятиях Уилла, Джулия поняла, что у нее не хватит храбрости признаться и ответить за последствия. Она и мысли не могла допустить о том, что придется покинуть Кингс-Эйке. Или мужа.
Джулия прильнула к нему, обвила его руками и ногами, будто они стали одним целым. Ей не хотелось отпускать его. Когда Уилл вошел в нее, Джулия напрягла мышцы внутри себя, отчего он застонал. Она поняла, что у нее хватит сил лишь для того, чтобы остаться. И ради этого лгать ему.
– Вы не возражаете, если мы на пару дней отправимся в Лондон? – Уилл оторвал глаза от длинного письма. Оно зашуршало, когда Уилл расправил его на столе среди столового набора. – Мои юристы хотят, чтобы я подписал кое-какие бумаги, к тому же мне необходимо обсудить капиталовложения со своим банкиром. Джервис назвал мои рубашки настоящим позором и заявил, что ему стыдно за своего хозяина. К тому же мне нужны новые сапоги.
– Наверное, я вам вряд ли понадоблюсь, – сказала Джулия, разбирая свою почту. Она получила счета, письмо от подруги, жившей по соседству, записку от викария по поводу воскресной школы, счет от модистки в Эйлсбери. – Вы и так будете очень заняты.
Под письмами лежала газета графства, Джулия открыла страницу с местными новостями.
– Вам нужно сменить ваш гардероб. Не откладывайте это в долгий ящик, – заметил Уилл. – Я решил не отказать себе в удовольствии пройтись с вами по магазинам. Миледи, вам не удастся отвертеться.
– Но уже август. В Лондоне не будет ничего интересного.
– Можно вернуться зимой, чтобы побывать на балах и посетить театры. Сейчас там спокойно, и мы сможем без спешки все осмотреть. Вы ведь не знакомы с Лондоном, правда?