От революционного восторга к…

Путилов Роман Феликсович

Конечно, не завтра, но, через три дня мне удалось получить в свое распоряжение три открытые платформы и одну теплушку, «для перевозки в действующую армию военного имущества, собранного на пожертвования населения», и обошлось мне это не так дорого, благодаря многочисленным статьям в газетах, посвященных нашему митингу, и вот, а маневровый паровоз перетащил наш коротенький состав от грузового дебаркадера к основному пути, лязгнули сцепки, и через пору часов мы неторопливо покатили на Юг, в расположение Одиннадцатой армии Юго-Западного фронта, что готовилась в ближайшее время перейти в наступление.

Путешествие

по железной дороге Российской империи в условиях военного времени, даже в составе эшелона с военным имуществом –еще то приключение. Мы могли встать на несколько часов посреди перегона, в чистом поле, а могли остановиться на узловой станции всего на пятнадцать минут, после чего, внезапно покатить к въездной стрелке, под крики отставших солдат, со всех ног, бегущих в сторону неторопливо катящего состава, от огромного бака я надписью «Кипяток». У нас в теплушке мы, при погрузке, самостоятельно установили печку-буржуйку, постелив под нее большой стальной лист, поэтому проблемы кипятка и горячего питания для моей команды, в отличии от двух рос солдат, что ехали с нами в эшелоне не стояло, поэтому я меня отставших не было. Проверили нас только один раз, что по военному времени было весьма странным. Среди ночи на очередной станции Н-ская-Узловая, раздался негромкий голос часового «Стой, кто идет?», а потом стук металла по металлу, вызывающий начальника караула.

— Доброй ночи, господа. — но ступенькам в теплушку шагнул офицер в френче, за его спиной, у вагона сверкнули штыки на винтовках сопровождающих.

— Помощник коменданта станции поручик Фролов –семнадцатый, прошу прощения, но, так как вы не воинская команда, то вынужден осмотреть груз….

— Прошу, господин поручик…- я встал с нар, где спал вместе с членами команды сопровождения, застегивая гимнастерку: — Вот, в папке документы, груз на платформах.

— Это что? — поручик лениво пнул по длинным синим баллонам, торчащим из-под брезента.

— Осторожно, здесь водород, под большим давлением, что делает его крайне взрывоопасным, не надо баллоны сильно пинать…

— А почему взрывоопасный груз перемещается в одном эшелоне в воинской командой, это же запрещено!

— Господин поручик, не я составлял поезд, не ко мне вопросы, у нас все перевозочные документы в порядке, овсе оформлено правильно, поэтому вопросы к железнодорожникам.

Ругаясь под нос, помощник коменданта станции удалился — я опасался, что нас отгонят в какой-то тупик, ожидая эшелона с боеприпасами, но через час паровоз, в голове поезда, дал свисток, после чего потянул нас в сторону выходной стрелке — очевидно, что баллоны с опасным грузом на этой станции были никому не нужны.

Все когда-нибудь заканчивается, в том числе и наш вояж в сторону фронта. В конце июня наш эшелон прибыл на станцию Проскуров. Грузовой дебаркадер на станции отсутствовал, поэтому с помощью прихваченных с собой досок, сколотили настилы, по которым с помощью такой-то матери, скатили наши грузовики, которые тут же стали заполнятся, сгружаемым с платформ имуществом.

За шесть рейсов все добро было перевезено на берег озера на окраине города, где уже начали устанавливать палатки для личного состава, после чего две команды механиков начали собирать аэроплан и прицепы для транспортировки баллонов с водородом.

За три дня до начала наступления.

— Ура! — толпа зевак столпилась у двухэтажного, бордового кирпича, здания ресторана, расположенного на Александровской улице уездного города Проскурова, вышел спаситель Отечества, военный министр Керенский Александр Федорович, со

свитой и прочими сопровождающими — сегодня бывший присяжный поверенный планировал заехать в расположение сорок седьмого стрелкового корпуса в частности, в Чехо-Словацкую стрелковую бригаду, сформированную еще в четырнадцатом году из лиц соответствующих национальностей, а затем пополненную военнопленными, готовыми воевать против Австро-Венгрии, на стороне России.

Будущий Первый министра шагнул к открытому автомобилю, подняв над головой фуражку, приветствуя публику, широко улыбаясь и что-то крича в ответ на приветственные возгласы. Сопровождение высокого гостя начало рассаживаться в поданные автомобили, чуть позади сдерживали коней полуэскадрон казаков конвоя, когда на задворках соседнего дома раздались частые пистолетные выстрелы.

— Вперед! — молодой хорунжий, бодря коня, с десятком всадников, помчался в сторону произошедшей стрельбы, туда же бросился и патруль из нескольких солдат под командой офицера. Прошло несколько секунд и с небес на землю обрушился ад.

Почти два десятка снарядов, визжа в полете, упали на улицы прифронтового городска, при падении расколовшись со страшным грохотом, после чего ворони от снарядов начали отчаянно дымить белесым, густым дымом, и до замерших в страхе людей донесся раздражающий запах горчицы и чеснока.

— Газы! Газы, спасайся! — монолитная толпа отшатнулась, после чего начала, с отчаянными криками, разбегаться в разные стороны — последствия вдыхания отравляющих газов все прекрасно знали, газеты часто смаковали последствия боевых отравлений, и люди бежали, ища спасения с помощью крепких ног. Автомобиль Керенского дернулся и заглох, после чего водитель, выскочив из-за руля, растерянно оглянулся, побледнел, глядя в приближающиеся облако дыма и бросился наутек, стуча каблуками английских желтых ботинок по булыжной мостовой. От рывка автомобиля военный министр, не успел ухватится за что-нибудь, поэтому упал на кожаное сидение. В это время несколько человек, одетых в военную форму, единственные на этой улице, а может быть и во всем городе, у кого были надеты противогазные маски, подскочили к заглохшему автомобилю и, в несколько рук, выдернув из салона тело, растерявшегося, военного министра, потащили его подальше от, все растущего, вонючего облака дыма.

— Давайте сюда! — группу людей в каучуковых масках догнал грузовик с ярко-фиолетовыми бортами кузова, резко остановившийся возле бегущих.

Не сопротивляющегося военного министра мы на раз-два, закинули в кузов, после чего стали заскакивать туда сами.

— Солдат, отдай противогаз, я генерал! — меня ухватил, сначала за плечо, потом за коробку противогаза здоровый мордатый мужик в непонятном мундире.

Я попытался оттолкнуть генерала, но он с криком «Я товарищ министра», рвал с меня противогазную маску. Мелькнул чья-то нога, раздался громкий «бум» от соприкосновения сапога с генеральским лбом, и мой противник, закатив глаза по лоб, рухнул на булыжники мостовой.

— Командир, давай сюда! — две паны рук перебросили меня через борт кузова, после чего я, крепко вцепившись в дерево борта, посмотрел назад — отставая от нас метров на тридцать, на быстро мчащимся грузовиком, несся десяток казаков, правда, пока не снимая винтовок с плеч.

На наше счастье, снова раздался уже знакомый свист и удар, лошади заупрямились, закрутились на месте, а мы благополучно, свернули на перекрестке, оторвавшись от непрошенной охраны.

— Господа… — военный министр пришел в себя и завертел головой, пытаясь разобраться в ситуации, в это время ему на голову надели плотный мешок, а руки и ноги начали споро связывать.