От сессии до сессии

Горбачева Вероника Вячеславовна

— Логично, — бормочу я. — Психологу, как врачу и адвокату, нужно знать о пациенте как можно больше. Уважаемая грр…

— ТИРР, — мягко поправляет она. — И ДАВАЙТЕ ПЕРЕЙДЁМ НА «ТЫ». В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ ЭТО НЕ ФАМИЛЬЯРНОСТЬ, А ПОКАЗАТЕЛЬ ДОВЕРИЯ. Я ВЕДЬ МОГУ РАССЧИТЫВАТЬ НА ПОДОБНОЕ ОБРАЩЕНИЕ?

А я с удивлением отмечаю, что её вроде бы звериная морда вовсе не кажется отталкивающей или страшной. Очень… интеллигентная морда лица, я бы сказала. С живой человеческой мимикой: вот прямо сейчас скорбно сжаты тонкие губы, а надбровные валики сведены, будто нахмурены. Глаза… да, с вертикальными зрачками, как и те, въевшиеся в память, но умные, живые, страдающие. Четырёхпалая лапа нервно приглаживает встопорщившееся на шее оперение.

— Да, — отвечаю, не задумываясь. — Вам… Тебе я доверяю. И, ТирР, не принимайте… не принимай мои перепады настроения и минутную мрачность на свой счёт. Люди — и те разные, даже одной расы, а уж ящеры… Мне пришлось пережить из-за одного из них страшные моменты, но это никак не повлияет на наш разговор. Давай вернёмся к тому, что тебя интересует.

От шумного вздоха со спины тиррекса взмывает в воздух стайка ночных бабочек, вздумавших передохнуть на этой, показавшейся им вполне неживой и устойчивой, скале.

— СЛИШКОМ ЧАСТО ИГРРОК ВАЯЛ РРЕПТИЛИЙ, ПОХОЖИХ НА НАС. ОБИДНО. НЕГАТИВ ДОЛГО НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ. УВИДЕВ МЕНЯ ВПЕРРВЫЕ, МНОГИЕ ЗДЕШНИЕ ОБИТАТЕЛИ СПЕРРВА ХВАТАЮТСЯ ЗА ОРРУЖИЕ И НЕ СЛЫШАТ, ЧТО Я — НЕ ХИЩНИК. ИНЕРРЦИЯ МЫШЛЕНИЯ. ОЧЕНЬ ТРРУДНО УСТАНАВЛИВАТЬ КОНТАКТ, КОГДА В ТЕБЯ СРРАЗУ СТРРЕЛЯЮТ, ИВА.

С трудом удаётся проглотить комок в горле.

— Мне жаль… Но ведь удаётся же?

— К СЧАСТЬЮ, ДА. Я ВЗРОСЛАЯ АДЕКВАТНАЯ ОСОБЬ, МЕНЯ НЕ ЗАДЕВАЕТ АГРРЕССИВНАЯ РЕАКЦИЯ. НО ВОТ ДЕТИ!.. НАШИ ДЕТИ К ТАКИМ ВСТРРЕЧАМ ПОКА НЕ ГОТОВЫ. А ВЕДЬ МЫ ПРРИШЛИ СЮДА ЗА ПОМОЩЬЮ ДЛЯ НИХ!

Отхлебнув морса, она машинально потирает большим пальцем о стенку кубка. Чисто по-человечески.

— ИНОГДА У НАС СЛУЧАЕТСЯ НАСТОЯЩАЯ БЕДА. РРОЖДАЮТСЯ ОБДЕЛЁННЫЕ ПРРИРРОДОЙ ДЕТЁНЫШИ.

В голосе, наполненном грозовыми перекатами, прорываются ноты горечи. Похоже, вот оно, самое больное, сокровенное, ради чего, собственно, затеяна наша встреча. Но сути просьбы я пока не улавливаю.

— БОЛЬНЫЕ, КАК МОЙ КИРР, — с болью добавляет она. — МАЛЫШ НЕ УМЕЕТ ХОДИТЬ. И, ПО ПРРОГНОЗАМ НАШИХ ЦЕЛИТЕЛЕЙ, ВРЯД ЛИ НАУЧИТСЯ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ — БЕЗ ВМЕШАТЕЛЬСТВА ЧУДА.

— Прости? — не верю своим ушам. — Но ведь он только что… Я же своими глазами видела…

Совсем недавно малыш Кирр не просто ушёл от нас к новым друзьям — он унёсся вприпрыжку! И не выглядел увечным либо немощным… Или я чего-то не понимаю?

ТирР напряжённо сдвигает «брови».

— КАЖЕТСЯ, Я НЕУДАЧНО ВЫРРАЗИЛАСЬ. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ТРРУДНОСТИ… МЫ, ГРРЕКСЫ, ОТ РРОЖДЕНИЯ УМЕЕМ ХОД… ПЕРРЕМЕЩАТЬСЯ. ДА, ПЕРРЕМЕЩАТЬСЯ, НЕ ТОЛЬКО НА СОБСТВЕННЫХ КОНЕЧНОСТЯХ, НО И С ПОМОЩЬЮ ВРРОЖДЁННЫХ ОСОБЫХ УМЕНИЙ. ЗДЕСЬ, В ГАЙЕ, ЕСТЬ ПОХОЖАЯ МАГИЯ. ПЕРРЕНОС МГНОВЕННЫЙ. ТОЛЬКО ЧТО ТУТ — И СРРАЗУ ТАМ, В НУЖНОМ МЕСТЕ, ИНОГДА ОЧЕНЬ ДАЛЕКО.

— Телепортируетесь? — озаряет меня.

Она словно катает незнакомое слово на языке:

— ТЕЛЕ… ПОРРТ… ПОРРТАЛ? А, НЕТ, НЕ СОВСЕМ ТО. НЕ ВЫСВЕРРЛИВАНИЕ ДЫРРЫ В ПРРОСТРРАНСТВЕ. ИНАЯ ТЕХНИКА, ИНЫЕ ПРРИНЦИПЫ. МЫ НЕ СОЗДАЁМ ПЕРРЕХОД, КОТОРРЫЙ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ МНОГО РРАЗ, МЫ ПРРОСТО ШАГАЕМ… ХОДИМ. СЕЙЧАС ПОКАЖУ.

Привстав, она вдруг исчезает. Мгновенно, без всяких эффектов и вспышек, без какой-то предварительной подготовки вроде сосредоточения, концентрации… Просто р-раз — и появляется шагах в десяти от веранды, в центре поляны, где в неё тотчас врезается рой светлячков. Сконфуженно пробормотав извинения, грр замирает… и, пребывая всё в той же неподвижности, вновь появляется передо мной, облепленная светящимися букашками.

Цветочные феечки, замершие было от изумления, разражаются восторженными воплями и аплодисментами. Но нашей гостье не до поклонов. Она ёжится, не решаясь стряхнуть живых существ.

— ОХ, Я ВЕДЬ НЕ НАВРЕЖУ ЭТИМ МИЛЫМ НАСЕКОМЫМ? ЧТО ОНИ ТАМ ДЕЛАЮТ? СНИМИТЕ… СНИМИТЕ ИХ С МЕНЯ! ОНИ ТАК ЩЕКОЧУТ!

Захихикав, феечки начинают кружиться над ней в хороводе. И гомонят что-то неразборчивое. Впрочем, из их щебета я улавливаю одно полезное слово: «Выкуп!» и спешу на помощь.

— Держите, девочки!

Запускаю в проказниц красной шапочкой. В лунном свете брызжут крошечными радугами драгоценные камушки. Дружно завопив, феечки хватают Санта-Клаусный колпак: «Берём! Берём!» и взмывают в небо, разом затянув какую-то нежную песенку.

Один за другим живые огоньки срываются с огромного тела тиррекши и светящимся ручейком устремляются вслед за певуньями. Грр, успокоившись, провожает их взглядом, полным умиления и восторга.

— МАГИЯ…

— Погоди-погоди, ТирР, — не выдерживаю я. — Ты уже не впервые так восхищаешься! Разве в твоём мире нет магии? А как же ваши уникальные способности?

Она отмахивается.

— НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ПРРИРРОДНЫЕ ДАРРЫ, УСИЛЕННЫЕ ЭВОЛЮЦИЕЙ. НИКТО ВЕДЬ НЕ УДИВЛЯЕТСЯ ТОМУ, ЧТО РРЫБА ПЛАВАЕТ, А ПТИЦА ЛЕТАЕТ!

Помолчав, продолжает:

— ПРРЕДСТАВЬ СЕБЕ ПТИЦУ, РРОДИВШУЮСЯ С КРРЫЛЬЯМИ, ЗДОРРОВЫМИ, СИЛЬНЫМИ, НО НЕ ЖЕЛАЮЩИМИ ОТЧЕГО-ТО ДЕРРЖАТЬ ЕЁ В ПОЛЁТЕ. НИКТО НЕ МОЖЕТ ПОНЯТЬ — ПОЧЕМУ? МЫШЦЫ, СВЯЗКИ, КОСТЯК — ВСЁ НА МЕСТЕ, НО КРРЫЛЬЯ СЛОВНО ПАРРАЛИЗОВАНЫ… ТАК И НАШИ ДЕТКИ. ПРИ АБСОЛЮТНОМ ЗДОРРОВЬЕ ОНИ НЕ МОГУТ ХОДИТЬ. ИЗ ДРРУГИХ МИРРОВ НАМ ПОМОГЛИ С ДВИЖУЩИМИСЯ ПОВОЗКАМИ, И ТЕПЕРРЬ УЩЕРБНЫЙ ГРРЕКС МОЖЕТ ХОТЯ БЫ НЕ ЗАВИСИТЬ ОТ ДРУГИХ, ПЕРРЕМЕЩАЯСЬ НА ДАЛЬНИЕ РРАССТОЯНИЯ. НО ДЛЯ НЕГО НАВСЕГДА ЗАКРРЫТЫ МОРРЕ, ГОРРЫ, ЛЕСА И ПОЛЯ — ВСЕ МЕСТА, ГДЕ НЕТ ДОРРОГ ДЛЯ ИХ МОБИЛЕЙ. ДА И…

Недосказанное ясно и без слов. Ни одна самая совершенная коляска не избавит инвалида от осознания ущербности. Никакой протез не заменит живой руки или ноги, увы. Вернёт, конечно, многие возможности, но… не живой он. Не живой.

— Я понимаю.

Соскользнув с импровизированного кресла, подсаживаюсь на ступеньки к ТирР. Мне хочется её обнять, но… рук не хватит. Так хотя бы так…

— Чем мы можем помочь? Думаешь, наши целители справятся с этим недугом?

— ВОЗМОЖНО.

Грр шумно вздыхает и шарит по карманам, как я бы шарила в поисках платка. Протягиваю большую салфетку. ТирР промокает глаза.