От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции
Шрифт:
Революционер есть мечтатель и поэт, потому что «невозможно быть революционером без слёз в глазах, без маски в руках».
«Поэты сегодня, истинные поэты сегодня — это те, которые набрасывают эскизы завтра; художники конструируют словами, глиной, акварелью, макетами то, что будет служить основой обществу будущего».
На Международном юридическом семинаре в 1981 г. Борхе вновь говорил о революции и «правах человека».
«Революционная борьба нас научила, что революция, которая боится народа, которая не верит в народ, не есть революция, что революция есть народ, что народ есть революция».
«Мы определенно хотим сказать,
Борхе отвечал на обвинения в нарушении прав человека, цитируя классика испанской литературы Мигеля Сервантеса: «Лают, Санчо, это сигнал того, что мы продвигаемся вперёд». Сигнал, скажем, того, что мы находимся в процессе свершения революции, сигнал, что мы идем правильной дорогой. …Это первая революция без расстрелов, без слезоточивых бомб и с habeas corpus, в истории человечества».
Борхе неоднократно подчеркивал, что революция не может ни совершать ошибок, но для этого существует народ, который не есть «стадо», не «группа дураков»: «Революции совершаются людьми, и люди могут ошибаться, виденье народа есть глобальное виденье, есть глубокое виденье и может помочь людям революции допустить меньше ошибок».
Но в связи с этим он обращал внимание на идеологический смысл так называемой «свободы слова». «Свобода слова есть свобода говорить правду, свобода слова есть свобода корректной и справедливой критики. Свобода врать не может быть свободой слова, …необходимо бороться против атак вражеской идеологии…»
Это — идеологическая борьба, и против клеветы на революцию необходимо распространять правду о революции.
Основополагающей целью революции Борхе определял достижение «освобождения человека». Достичь освобождения человека означает не только достичь социальной справедливости, не только означает покончить с невежеством…
«…Ключ освобождения человека: пока мы не покончим с эгоизмом, мы не сможем достичь освобождения человека, и пока мы не достигнем освобождения его, мы не завершим наши революционные мечты. Основополагающим будет то, когда человек будет жить для человека, когда человек живет не для себя самого, а будет способен открыть двери сердца и вручить его другим. В этот день мы свершим революцию».
Революция есть «ответ отчуждению» человека, но одновременно революция производит свою контрреволюцию. В истории нет ни одного случая, при котором совершалась революция без того, чтобы одновременно не происходила контрреволюция.
«Наша революция совершена не для того, чтобы поддерживать эксплуатацию человека человеком, не для того, чтобы поддерживать привилегии миллионеров, она совершена для того, чтобы высвободить право униженных и бедных…»
Однажды Борхе сказал: «Мы, никарагуанские революционеры, не спрашиваем, по кому звонят колокола. Мы знаем, что колокола звонят в солидарность народов, когда народы борются, потому что человек имеет призвание к солидарности. …Мы являемся народом, маленьким народом, и мы не можем выжить перед атаками наших врагов, не рассчитывая на поддержку других народов».
«Клевета
Какова в Никарагуа социальная база контрреволюции? — задавал вопрос Борхе и отвечал: «Вытесненные или поражённые революционной властью классы, вчерашние и сегодняшние паразиты, преступники, криминальные эксгвардейцы и идиоты. Я не встречал до сих пор, — я встречался со многими, — хотя бы одного преступника, который симпатизировал бы революции, не встречал хотя бы захудалого поэта, который симпатизировал контрреволюции».
Какова социальная база Революции? — продолжал он. «Рабочие, крестьяне, наиболее значимые никарагуанские интеллигенты, широкие сектора средних групп населения, лучшие журналисты на стороне Революции».
Отвечая на обвинения в интернационализме, Борхе заметил, что «мы имеем наследие и усвоили уроки Сандино и Фонсеки». Поэтому «человеческая солидарность есть наше принципиальное богатство».
Ещё в своем очерке о Фонсеке он писал: «Победа вооруженной борьбы на Кубе, более чем радость, явилась раздвижением неисчислимых занавесов, вспышкой выстрела, которая осветила далеко за наивные и скучные догмы момента. …Фидель был для нас воскресшим Сандино, ответом на наши скрытые мысли, оправданием еретических снов за несколько часов раньше. …Победа вооруженной борьбы на Кубе разбудила энтузиазм никарагуанского народа и стимулировала борьбу против тирании».
На вопрос, являются ли народы Америки реально независимыми и суверенными, он отмечал, что в Латинской Америке не произошла промышленная революция, она потерпела крушение именно из–за аграрной олигархии, которая остается «хозяйкой» средств производства на латиноамериканском континенте. «Эта олигархия… контролирует армию горилл в Латинской Америке, которая ей служит и служит наиболее реакционным интересам Соединенных Штатов».
Выступая в Народном автономном университете Мехико (24 сентября 1981 г.) на церемонии присвоения ему звания почетного доктора, Томас Борхе сказал:
«Революция принуждала нас к учёбе, и учёба принуждала нас к революции». «Наша революция — это героическое творчество… Это, как любая революция, — река, которая течёт по неизвестному руслу; поэтому никарагуанская Революция совершена не для того, чтобы её переводить под копирку на другие опыты, а для того, чтобы её принимали в расчет как пример, как объект изучения».
Как политик Томас Борхе обладал трезвым взглядом на политическую реальность. Выступая перед студентами университета в Амстердаме в октябре 1983 г., он признавал:
«Наши страны подчинены международному экономическому порядку, который, в сущности, есть диктатура нищеты, обязательного наследия наложенного отсталостью и рабством. …Североамериканский империализм есть защитник этого естественного порядка». Поэтому, не имея официального характера колонии, Никарагуа превратилась в то, «чем являются все колонии: в кладбище и в публичный дом». Как следствие этого, борьба национального освобождения неизбежно стала социальной революцией. Революция дала народу «коллективную надежду», потому что он понял, что с революцией появляется конкретная возможность развития, которая противопоставлена «постоянной цепи нищеты, которой нас заковали». «Но Никарагуа уже нашла дверь, чтобы выйти из ада и имеет в своих руках ключи от рая».