От судьбы не убежать
Шрифт:
К тому моменту воин уже оказался на ногах, и мускулистая рука сжимала рукоять меча. Он не стал дожидаться доклада старшего по дозору, а сам направился к лесу. Туда, где показались первые всадники, освещенные пламенем не успевших угаснуть костров. Лагерь тоже не остался без движения: там и здесь вскакивали люди и, похватав оружие, спешили к коням.
Теперь, когда воин шел навстречу неизвестности, от прежнего мечтателя не осталось и следа. Взгляд посуровел, черты лица стали жестче, что даже начал казаться много старше своих лет. К нему подбежал часовой и быстро доложил об отряде в семнадцать вооруженных людей и карете.
– Лорд Коули? – Голос воина был бы груб, если бы не различимое в нем сомнение.
– Что я слышу, ты ли это, Эдвард? Не может быть?! Бродяга! – Пожилой мужчина, глава прибывших, спустился с лошади и двинулся навстречу шагнувшему к нему молодому предводителю солдат, что преградили дорогу его людям. – Дай-ка рассмотреть тебя, повернись, что ли, к огню… Ну, бродяга, возмужал! Сколько мы уже не виделись, лет пять?
– Шесть или семь будет. – Воин еще хмурился.
– Вот это да, время летит. Я совсем состарился, а ты вон какой великан стал, весь в отца.
– На старика вы не очень-то похожи, дядя. – При упоминании имени отца богатырь заметно помрачнел.
– Не надо щетиниться, Эдвард. Та история ушла в лета. Я всегда считал, что брат моей жены слишком горяч, и не твоя вина, что унаследовал его нрав. А в вашей ссоре я стоял, на чьей стороне? Ты знаешь. Да, если бы твой отец мог прислушаться к чужому мнению… Но теперь его нет в живых, и христианский долг призывает к прощению. Надеюсь, что эти годы прибавили не только твой рост и силу, но и разум. Наверное, начальник такого большого отряда должен быть не только храбрым, но и мудрым. А, Эдвард? – Пауза показала, что молодому воину нелегко было от нахлынувших вдруг воспоминаний. – Ну, ладно… А пока скажи, могут ли мои люди расположиться на отдых около твоих костров? Они измучены долгой дорогой и валятся с седел. Мы планировали к этому часу быть уже в замке моего покойного брата, но поломка колеса кареты надолго задержала. Все, что нам надо, это покормить лошадей и немного отдохнуть самим. А тронуться в дорогу снова думаю, как только начнет всходить солнце.
Получив утвердительный кивок, лорд Коули подал своим людям сигнал, что те могут располагаться на отдых. Сам он последовал за племянником жены к его костру, как только убедился, что карета по-прежнему находилась под охраной, а спящим там девушкам ничего не угрожало.
– Так что вы хотели узнать, дядя, когда говорили про влияние, оказанное на меня временем? – Спросил Эдвард, как только Коули сел рядом с ним. – Если вы думаете, что я все еще зол на судьбу, то это не так, хотя и не смог забыть о несправедливом отношении ко мне отца. Этого объяснения достаточно?
Дядя принял добрый кусок оленины из рук племянника, но не отвел пристального взгляда от его лица.
– Я вижу, у тебя много людей…
– Вот оно что! – Молодой человек открыто и громко рассмеялся. – А разве до вашего богом забытого вдали владения не дошли слухи, что я полностью прощен королем?
– Должен сказать тебе, что люди вообще, а не я в частности, больше помнят о человеке худое, чем доброе. Так устроен этот мир. Поэтому тебе часто придется сталкиваться с недоверием и косыми взглядами.
– Меня меньше всего заботят чьи-то взгляды, с некоторых
– Ты все так же горяч. Но должен же понимать, что заимел за эти годы много врагов.
– Но и друзей немало. Или ты тоже считаешь, что я разбойничал?
– Тебе хорошо известно мое мнение. Только хотел предупредить, что прозвища, данные народом, обычно уносят с собой в могилу.
– Я не убийца и не грабитель, а мстил и наказывал тех, кто того заслужил. Мной была объявлена война врагам, и я победил их в честной схватке. Все, что получил в результате кровопролития, это раны и то, что и должно было принадлежать мне по праву старшего сына в семье.
– Не сверкай на меня глазами, Эдвард. Я не боюсь твоего гнева, хоть у тебя и больше моего людей в два раза. Все равно скажу все, что думаю, потому что не хочу, чтобы между нами были недомолвки.
– Я в этом не сомневаюсь. – Хмыкнул тот в ответ.
– Скажи мне, вот что… Почему тебе теперь не сидится в замке, что отвоевал у своего брата? Он недостаточно хорош для тебя? Или потому, что там теперь гуляет ветер вместо тихого и уютного семейного очага?
– Брат оклеветал меня, заставил отвечать за его же грехи. Тебе это известно лучше, чем кому другому.
– Все так, но старинного родового замка больше нет. И это ты не оставил там камня на камне.
– Я все отстрою вновь.
– Ты упрям, как стадо баранов.
– Слышу, что наш разговор подходит к концу.
– Послушаю, что ты скажешь, когда молва окрестит и твоего сына тем же прозвищем, что и тебя. Каково тебе будет слышать, как ему в спину будут зло кидать прозвище «волчонок».
– Разве, что в спину. Надеюсь, что в лицо он им не позволит. – Молодой мужчина недобро рассмеялся, но скоро успокоился. – Но о чем это мы? Уж это мне точно не грозит, дядя. Разве ты забыл, что мое полное прозвище «одинокий волк»? Семья теперь не для меня, и здесь беспокоиться не о чем.
– Не строй из себя дикаря, хотя бы предо мной. И от любви никто не может зарекаться. А если учесть твой возраст…
– Ты говоришь, от любви? Я когда-то уже слышал это слово. – Он снова рассмеялся, но теперь в его смехе послышалась горечь. – Даже начинаю припоминать, как нежные алые губки шептали мое имя и клялись в вечной любви. Ха-ха!
– Извини, если тронул больное. Но, Эдвард, ты продолжаешь жить, ты живой человек, мужчина…
– Вот об этом я никогда не забывал. Если ты думаешь, что я презираю женщин, то да. Но обходить их стороной, это нет. Знаешь, дядя, я еще продолжаю им нравиться. Ха-ха-ха.
– Ты превращаешься в чудовище. Нельзя мстить всем женщинам из-за предательства одной.
– Кто говорит о мести? – Он состроил безразличную гримасу. – Я холост и поступаю так, как делают многие одинокие мужчины. Скажешь, я не прав? Тебе не приходилось слышать о таком, или сам никогда не грешил? Не надо смущаться, дядя.
– Все так, но знал бы ты, что говорят о тебе!
– Уф! Молва, дядя!..
– Но…
– Поздно, угомонись. До рассвета осталось совсем мало времени. А если я не высплюсь, то грош мне будет цена как воину. Не забывай, что перед тобой не грабитель с большой дороги, а наемный солдат. – Он зевнул и стал устраиваться на ночлег. – За эту работу хорошо платят, и уверяю тебя, что вскоре отстрою родовой замок лучше прежнего. Только не могу поручиться, что останусь там надолго. Походная жизнь затягивает…