От великого до смешного. Совершенно эмоциональные и абсолютно пристрастные портреты знаменитых людей
Шрифт:
– Есть еще два акта, – старается говорить он как можно более естественным тоном, – впрочем, все это лишь первые наброски…
И печально, бесконечно печально он смотрит на мать, отца и сестру.
В общем, первый блин получился комом. Известное дело! Несмотря на очень плохое впечатление, произведенное чтением «Кромвеля», мадам Бальзак переписала трагедию и – на всякий случай! – показала ее разным сведущим людям. Самый авторитетный из них – академик и писатель месье Андрие – написал ей в ответ: «Пусть этот молодой человек занимается в жизни чем угодно, но только не литературой!»
Как сказал Уильям Блейк, проклятие бодрит, благословение
…Через год, в той же гостиной, почти то же многочисленное собрание пришло послушать новое произведение сына Бальзаков. И… вновь провал! Глядя на этого самолюбивого молодого толстячка, кто-то не в силах сдержать насмешливой улыбки, а кто-то за спиной уже покручивает пальцем у виска. Мать и отец стыдливо опускают глаза в пол…
Казалось бы, это конец писательской мечты. Но нет, два года затворнической жизни изменили Оноре. Раньше он только мечтал, а сейчас уже убежден: рано или поздно он станет писателем. Даже если родные и откажут ему в помощи. И любые разговоры тут бесполезны. Родители, впервые видя в нем такой напор и энергию, смиряются с его решением. Еще целых долгих десять лет – до выхода в свет его первого художественного произведения, романа «Шуаны», – понадобится Бальзаку, чтобы убедить весь свет в том, что он настоящий писатель.
В конце жизни Бальзак признавался, что в те годы он вовсе не был так уверен в себе и в том, что он когда-нибудь станет знаменитым писателем. Единственное, что заставляло его следовать избранному пути, – может, кому-то это покажется смешным или наивным, – где-то вычитанное им высказывание Наполеона: «Если когда-нибудь в твоей жизни настанет такой момент, когда ты почувствуешь, что все твои члены сковывает смертельная усталость, и уже не осталось никаких сил сопротивляться жестокой судьбе, сожми в кулак последние остатки воли и сделай еще одно усилие. Еще только одно усилие! Еще только один шаг вперед! И ты увидишь, как в тот же миг все боги устремятся к тебе на помощь! Десятки раз я испытывал это правило на самом себе. И я твердо знаю: у него нет исключений».
Вот так несколько строк одного великого безумца могут изменить жизнь другого. Из тысячи учителей Бальзак избрал для себя наилучшего учителя и усвоил самый лучший его урок.
Всякий успех нужно оплатить. Кровью или потом. Страданиями или терпением. Личным счастьем или здоровьем. Бальзак дорого заплатил за свой успех. Увы, он не родился гением. И даже талант его был далеко не обнадеживающим. Но, к счастью, он обладал двумя важнейшими качествами: привычкой много работать и умением не сдаваться. Даже после тысячи неудач. Неустанный труд дарует мастерство, а несгибаемая воля приводит к успеху. «Если на узкой горной тропе, – гласит китайская мудрость, – сойдутся в смертельном поединке большая сила и большой опыт, в пропасть полетит большая сила. Если же на той тропе встретятся большой опыт и большое желание, на дне ущелья окажется большой опыт». Десять лет опыта вместе с огромным желанием однажды вознесут Бальзака на литературный Олимп. Но, даже став знаменитым, он не перестанет упорно работать.
Его рабочий день, а точнее говоря, рабочая ночь – пятнадцать часов в сутки. Чтобы не уснуть, он ставит ноги в тазик с холодной водой, а на голову – для лучшего кровообращения – надевает меховую шапку. Когда вода согревается, он продолжает работу стоя босиком на холодном каменном полу. А когда и шапка, и холодный пол уже не справляются с подступающей сонливостью, он прибегает к последнему, самому надежному средству – к кофе.
«Кофе, – писал Бальзак, – проникает в ваш желудок, и организм ваш тотчас же оживает, мысли приходят в движение… встают образы, бумага покрывается чернилами…» Потоки этих чернил смешивались с потоками кофе, превращаясь в животворный бальзам, благодаря которому оживали персонажи его многочисленных романов. Этот коварный эликсир преумножит количество написанных им страниц и заметно сократит количество отпущенных ему лет. С помощью кофе он научится преодолевать потребность в сне и тем самым удлинит свой рабочий день вдвое – до пятнадцати – шестнадцати часов в сутки. Листки его рукописей, дошедшие до наших дней, сплошь покрыты бледно-коричневыми кружками от кофейных чашек – следами медленного яда, – неопровержимое свидетельство огромного количества поглощенного им кофе.
Немецкий поэт Райнер Рильке утверждал, что стихи можно писать только под воздействием чая, а кофе способствует доносам и сплетням. Несколько лет назад английский психолог Джон Кристем провел среди пятидесяти литераторов любопытный тест. Он попросил каждого из них написать в течение двух недель два рассказа. При этом он поставил одно условие: во время работы над первым рассказом из напитков можно было пить только чай, над вторым – кофе. Что же в итоге?
А в итоге подтвердилось мнение Рильке. «Чайные» истории оказались легкими и фантазийными, а «кофейные» – жесткими и реалистичными.
Бальзак – знаменитый кофеман. И если взглянуть на его творчество с точки зрения проведенного Кристемом эксперимента, можно обнаружить, что почти все написанное этим «каторжником пера и чернил» носит жесткий и реалистичный характер. Диккенс, к примеру, тоже был реалистом, но во время работы он предпочитал пить – порою целыми литрами – не кофе, а теплую воду и чай. Может быть, поэтому в его романах, показывающих суровую действительность, всегда присутствует надежда и находится место для радости и смеха, чего совершенно нет в романах Бальзака.
Кстати, в том, что кофе – действительно медленный убийца, не так давно убедились американские исследователи. Они установили, что стоит выпить кофе, как в плазме крови мгновенно повышается уровень белка гомоцистеина. Он взаимодействует с молекулами кислорода, превращая их в свободные радикалы, которые повинны в старении организма, а конкретнее – в катаболическом разрушении мышечной ткани. У тех, кто выпивает ежедневно до трех чашек кофе, уровень гомоцистеина хронически повышен, точно так же, как и у заядлых курильщиков.
Бальзак всю жизнь искал того, чего недополучил в детстве: любви и внимания к себе. Отец делал карьеру и гонялся за каждой юбкой, ему не было дела до собственных детей. Мать, прижив от любовника ребенка, все внимание и заботу отдала плоду своей любви. Оноре, рожденного от законного, но нелюбимого супруга, мать почти не замечала. Что такое отцовская забота и материнская любовь, будущему писателю было неведомо. Поэтому, став взрослым, он постарался восполнить этот недочет.