От великого Конде до Короля-солнце
Шрифт:
Именно о ней аббат де Шуази сказал, что «она красива, как ангел, и глупа, как пробка».
Король немедленно ощутил сильнейшее желание. Однажды вечером, не в силах более сдерживаться, он покинул Сен-Жермен в сопровождении нескольких гвардейцев и отправился в Пале-Рояль, резиденцию Мадам. Там он постучал в дверь условленным сигналом, и одна из фрейлин принцессы мадемуазель дез Адре, ставшая сообщницей влюбленных, проводила его в покои подруги. «Таким образом, — сообщает Прими Висконти, — он в первый раз овладел Фонтанж».
К несчастью, когда он на рассвете возвращался в Сен-Жермен, парижане его узнали, и вскоре мадам де Монтеспан получила исчерпывающие сведения об этой любовной авантюре. Ярость ее не поддается описанию. Возможно, именно тогда ей и пришла в голову мысль отравить из мести как короля, так и мадемуазель де Фонтанж.
Это более чем правдоподобно. Многочисленные сообщники Вуазен обвинят ее в этом в следующем году, когда начнется следствие по делу отравителей.
Как бы то ни было, она вновь побежала к колдунье за порошком и получила ужасное зелье, которое, без всякого сомнения, должно было воздействовать скорее на внутренности, чем на сердце Людовика XIV.
Этот визит к отравительнице оказался последним. Вскоре, а именно 12 марта 1679 года, Вуазен была арестована по распоряжению Лувуа.
Через три дня мадам де Монтеспан, обезумев от страха, внезапно оставила Сен-Жермен и укрылась в Париже. Современники, не ведавшие о связях маркизы с колдуньей, неправильно истолковали это бегство и приписали его размолвке между любовниками: «Все говорят, — писал Бюссн, — что в семействе случилась ссора из-за молодой фрейлины Мадам по имени Фонтанж. Кажется, король уже имел ее по обоюдному согласию, но надо подождать. После всей этой истории с Людр я не слишком верю в успешное продолжение новых связей…»
Спустя несколько дней Франсуаза, уверившись, что ее имя не было названо, слегка успокоилась и вернулась в Сен-Жермен. Однако по прибытии ее ожидал удар: мадемуазель де Фонтанж расположилась в апартаментах, смежных с покоями короля…
БЫЛА ЛИ МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ ФОНТАНЖ ОТРАВЛЕНА МАДАМ ДЕ МОНТЕСПАН?
Женщинам присуще большее постоянство в ненависти, нежели в любви.
Через несколько дней странное действо совершалось в одном из подвалов Витри. Вокруг маленького столика, на котором стояла слепленная из белого воска статуэтка короля, собралось трое человек весьма подозрительного обличья.
Это были Гибур, Ла Уссе и еще один священник. Произнеся формулу магического заклятия, они стали колоть восковую фигурку булавками, читая при этом молитвы, которые при всем желании трудно было бы назвать католическими.
Сцена эта повторялась в течение девяти дней, и во время последней сходки три колдуна подожгли восковую фигурку. Король зашатался, рухнул, оплыл и превратился в белую пластинку, которую один из троих мужчин благоговейно поместил в шкатулку.
На следующий день шкатулка уже была в руках мадам де Монтеспан. Фаворитка спрятала ее в потайном ящике шкафа.
С тех пор как Франсуаза обнаружила на своем месте мадемуазель де Фонтанж, она твердо решила умертвить короля. Сначала ей пришло в голову устранить его при помощи прошения, пропитанного сильным ядом. Трианон, сообщница Вуазен, «приготовила отраву столь сильную, что Людовик XIV должен был умереть, едва прикоснувшись к бумаге». Задержка помешала исполнению этого плана: мадам де Монтеспан, зная, что Ла Рейни после ареста отравительниц удвоил бдительность и усиленно охранял короля, решила в конечном счете прибегнуть к порче, а не к яду.
Однако в отношении мадемуазель де Фонтанж ее намерения не изменились, но она предпочла использовать медленный яд, дабы создалось впечатление, что соперница «зачахла от горя и тоски после кончины короля».
Совершенствование медленных ядов было целью всех колдунов той эпохи, и мадам де Монтеспан уже в течение долгого времени производила ужасающие опыты. За несколько лет до этих событий Мадлен Шаплен, одна из сообщниц, снабжавших фаворитку наркотиками, отравила по ее приказу молодого лакея. У юноши началось обильное кровотечение, и его поместили в госпиталь Шарите: добрая хозяйка приходила к нему с визитом ежедневно, дабы собственными глазами видеть, как прогрессирует болезнь…
Через двенадцать дней несчастный умер, потеряв всю кровь, и Мадлен Шаплен была крайне расстроена. В самом деле, яд оказал слишком быстрое воздействие на организм, а потому было опасно пользоваться им при устранении видного лица. Подобная геморрагия (кровотечение) выглядела неестественной…
Неистощимые на выдумку сообщники маркизы применили новые составы, опробовав их на слугах, родственниках и знакомых. Наконец им удалось получить, отраву, убивавшую в течение многих недель, не вызывая никаких подозрений у медиков, которые во все времена отличались излишним любопытством…
Пока мадам де Монтеспан подбирала «смертельное вещество» для мадемуазель де Фонтанж, король с ужасом читал протоколы допросов Вуазен и ее приспешников. Убедившись, что королевство, «пораженное гангреной магии, кишит колдунами», он принял решение действовать с чрезвычайной строгостью и учредил специальную комиссию, призванную «беспощадно и сурово карать преступления и правонарушения, совершаемые при помощи яда».
Эта комиссия, заседавшая в Арсенале, получила название Огненной палаты, поскольку суды, вершившие дела по этим страшным преступлениям, происходили в те времена в зале с черной драпировкой и при свете факелов [77] .
77
Неверно, что название было дано, как утверждают многие, по той причине, что осужденных чаще всего отправляли на костер.
Узнав о создании комиссии, мадам де Монтеспан смертельно испугалась и на какое-то время затихла, опасаясь что-либо предпринимать. Но ненависть была сильнее осторожности, и вскоре она сговорилась с двумя негодяями (их звали Руманн и Бертран), в верности которых не сомневалась.
Было условленно, что Румани проникнет в покой мадемуазель де Фонтанж под видом торговца тканями, а Бертран будет сопровождать его в качестве слуги. Все их товары были отравлены: полотняные простыни, шелковые занавеси, перчатки и прочее было «подготовлено» в соответствии с рецептами колдунов.