Шрифт:
Кулигин Рафаил Николаевич
Родился в поселке Сява 16 октября 1937 года. После окончания Сявской средней школы поступил в Московский лесотехнический институт. Учился заочно и работал станочником в цехе домостроения Сявского ЛПХ, затем мастером и начальником цеха.
С 1962 года до окончания жизни (25.11.1992 г.) проживал и работал в г. Риге. Ежегодно приезжал в свой любимый поселок Сява, где проживала и похоронена его мать. Любил путешествовать по родному краю, сплавлялся по рекам СССР на плотах и байдарках, о чем вел дневниковые
В настоящем сборнике представлен рассказ Рафаила Николаевича в виде дневниковых записей его впечатлений от путешествия по реке Чусовой, которые представляют несомненный интерес для нашего читателя.
Рассказ написан высоким поэтическим слогом и читается как ода любви нашей прекрасной природе.
От Воровки до Чусового
1 июля 1974 г.
Быстрые средства передвижения: самолет и электричка утром 1 июля доставили нас в Первоуральск.
Небольшая задержка в городе для закупки продуктов и таксист, молодой парень, лихо катит нас на берег Чусовой в районе поселка Билимбай.
Остановились на берегу реки возле деревни, название которой забыли сразу, как приехали.
Расчет за такси, выгрузка и мы у цели своего путешествия.
Стоит жаркая погода, солнце нещадно принялось за уничтожение нашего кожного покрова. Раскаленный воздух насыщен газами промышленных предприятий даже за несколько десятков километров от крупных промышленных центров. Вода в реке напоминает «зунду» и ее не только пить, а даже для мытья посуды использовать нельзя. От испарений с реки и газов горько во рту - цивилизация.
Усталость валит с ног - бессонная ночь, перелет и похмелье дают себя знать. Ужасная жара, духота, не хочется шевелить пальцем, но нужно работать-строить плот.
Даже не перекусив, беремся за дело. Я качаю камеры, Альбин на противоположном берегу занимается заготовкой стройматериалов.
Возвращается из первого рейса злой, шипит сквозь зубы: «Осел! Какой черт понес меня в эти заросли без штанов? Там туча овода, а трава сплошная крапива!»
Одна камера оказалась дырявой, четыре накачаны, заготовлен стройматериал. Нужно вязать плот, но силы иссякли.
Шесть часов вечера. Строительство откладываем на завтра, т.к. надвигается гроза.
Ужин, выпита бутылка водки. Слабость, сон берут свое. Закурили махорки, вспомнили первые встречи на уральской земле.
Альбин восхищен гостеприимством простых русских людей. Гостеприимство, искренность, простота! Но его восхищение было испорчено: утром проснулись, нет одной камеры. На берегу лежат только три и одна дырявая. Нет ножовки, одного топора, из трех ножей не осталось ни одного. Пропал даже черпак. Исчезли консервы, а корейка и грудинка начисто обглоданы-осталось одно сало. Хорошо, что все вещи остальные были в палатке.
Вечером около нас кружились ребята из деревни, которую мы нарекли «Воровка».
Отчаявшись, остервенело, беремся за плот, промучившись более часа с ремонтом камеры.
Плот готов, в путь!
5 июля 1974 г.
Три дня не брался за записи - просто лень. 3 июля в рабочем поселке Прогресс около Кауровки
У местного любителя туризма Колобова Н.В. приобрели отличный путеводитель по Чусовой, купили кухонный нож за 1 рубль у домохозяйки и отплыли.
На Чусовой туристы не редкость, сюда едут со всего Советского Союза и даже из-за границы. Река красива частыми перекатами, медленными плесами, заросшими лозой берегами. Но самое красивое на Чусовой - скалы, или камни, как их здесь называют. Время - отличный архитектор.
Огромные глыбы высотой до 50 м то нависают над водой, то стоят огромной отвесной стеной. Ветры, вода поработали над ними с искусством отличного художника-фантаста. Очень красив камень Гребешки. Здесь и выступающие ребром скалы, увенчанные чудными башенками и странными сказочными фигурами, и гигантский, приставленный к стене, меч, высотой более 20 м, при толщине сантиметров 30 и ширине 5 метров (Альбин сказал, что сможет разрушить его ломом за 1 час).
Расколотые трещинами на несколько частей, рядом с массивными монолитными глыбами громадные гребни кажутся игрушечными. Страшит своей мощью Винокуренный камень, который тянется вдоль берега на 400 с лишним метров. Хорошо запомнился камень Шайтан.
Стоит сухая, жаркая погода. Зной. Через каждые полчаса прямо в одежде лезем в воду. Волосы на голове высыхают, пока лезешь на плот. Кожа на теле от жары лопается с треском.
Альбин наконец-то приобрел шест, о котором мечтал всю жизнь, - более 5 м. Прошедшую ночь спали менее четырех часов - нужно было днем приплыть в пос. Староуткинск. Попили чай на плоту, и я поспал два часа, затем лег Альбин.
Проплываем рядом с берегом, шест торчит с плота почти на 2 метра. На берегу женщина моет белье. Шест цепляет ее за ноги, она кричит на Альбина: «Не видишь, куда едешь, чума! Нахалы, портите камеры от машин!»
Альбин не выдержал, слезает с плота, берет один рюкзак и идет по берегу. На берегу он находит двойное корыто в форме катамарана. В таких корытах в Белоруссии кормят свиней. Садится в это корыто и плывет. Слева по течению быстрая протока, он устремляется в нее. Скорость все больше и больше, мелькают кусты на берегу; течение выносит корыто на пологий берег-трамплин, корыто взлетает в воздух. Альбин кричит: «Держи-и-и!» Вскакивает и хватается за голову - такой страшный кошмар приснился ему за время первого сна на плоту.
В Староуткинске закупили продукты и снова в дорогу.
Вчера засветил первую пленку, а жаль. Было сделано много хороших снимков.
6 июля 1974 г.
День клонится к вечеру. Понемногу начинает спадать жара, а такого ада, как сегодня мы с Альбином не видели. Солнце так нещадно палило, что даже березы на берегу завяли. 30-35 градусов, при полном безветрии.
Сегодня одолели слепни. Крупные, с гулом бомбардировщика, до мелких мух они тучей крутятся над плотом. Кусают больно, резко, не кусают, а колют. Настырные и нахальные, лезут везде и спасение от них только в воде. Но настигают и там, садятся на голову, жалят.