От Второго Иерусалима к Третьему Риму. Символы Священного Царства. Генезис идеократической парадигмы русской культуры в XI–XIII веках.
Шрифт:
До самого своего исторического конца Византия верна лозунгу: «Церковь и Империя – едины!» Эта мысль глубоко укоренится в идеологии православных народов и получит особое звучание на Руси. Необходимо помнить, что византийское идеологическое наследие далеко не всегда воспринималось на Руси непосредственно, но зачастую претерпевало существенную трансформацию под влиянием местных культурно-исторических условий и политических традиций. Владимир Мономах воспринимался русским средневековым сознанием как государь, получивший всю полноту царской харизмы через получение священных регалий из Византии, но его законные права на верховную власть определялись его принадлежностью к правящему роду, к потомкам Рюрика и Владимира Крестителя.
Случай для русской средневековой истории уникальный, ставший каноническим в определении законности верховной власти на Руси. Владимир Мономах признавался автократором Ромейской империи василевсом не в силу женитьбы на византийской
Царские дары Владимиру Мономаху, вероятно, были посланы Алексием I, но это были регалии, принадлежавшие Константину Мономаху. Умерший византийский монарх, таким образом, и был подлинным дарителем, а Алексий I Комнин лишь передавал его дары. Их передача приобретала особый смысл по причине того, что Владимир Мономах был рожден от брака князя Всеволода Ярославича с дочерью Константина Мономаха, то есть происходил от крови последнего. «В лто 6561 (1053 г.). У Всеволода родися сынъ, и нарече ему Володимеръ, от цариц грькын», – говорится об этом в «Повести временных лет». Передача атрибутов царской власти венчала, узаконивала, таким образом, передачу ему царской крови. Здесь мы видим, что вполне устойчивая традиция именования царями национальных самодержцев складывается на Руси уже в начале XII века и в свете того, что мы увидим по истории употребления царского титула позднее в Галицко-Волынской Руси, эта традиция имела весьма устойчивые корни и сохранялась на северо-востоке Руси до времен возвышения Москвы.
Политическая судьба Владимира Мономаха сложилась так, что престол русского государя, великого князя Киевского, ему удалось занять лишь в возрасте 60 лет – в 1113 г. Этот престол великого князя Киевского Владимир Мономах занимал до самой своей смерти в 1125 г., то есть около 12 лет. В памяти русского народа эти годы сохранились как время небывалого могущества Руси, когда русским можно было жить спокойно, не опасаясь ни княжеских междоусобиц, ни набегов кочевников. Славное мономахово время описывает автор «Слова о погибели земли Русской». Половецкие матери детей своих малых Владимиром Мономахом пугали, а литовцы из болот своих на свет не показывались, а венгры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко – за Синим морем.
Одной из главных заповедей Владимира Мономаха, которую он оставил для своих потомков в своем знаменитом «Поучении», была мысль о том, что только нравственные качества властвующих приобретают важное политическое значение, что судьба Русского государства, его будущее стало в огромной мере зависеть от того, насколько нравственными окажутся в своем поведении люди, держащие в своих руках власть. Безусловно, на «Поучение» огромное влияние оказывала христианская этика, отраженная в Священном
Любопытно, что в «Поучении», составленном из принципов религиозной христианской этики, наполненном словами о Боге, Владимир Мономах нигде не обмолвился о божественном происхождении власти. И это, думается, не случайно. Автор «Поучения» исходил из того, что власть – это не дар, возвышающий того, кто ее получает, над другими людьми, возлагая на них обязанность повиноваться властителю. Она не освобождает ее носителя от соблюдения правил общежития, предписанных христианством всем людям. Ему надлежит помогать обездоленным, чтить старых, как отца, и молодых, как братьев, остерегаться лжи, пьянства и других пороков, не свирепствовать словом, не хулить в беседе, избегать суеты и т. д. Иными словами, Владимир отразил уже христианское по своей сути древнерусское воззрение на природу и суть верховной власти, еще не знакомое с «теологией» власти, созданной византийским гением.
И все же далеко не случайно при развитии политической мысли в Москве, когда стали вырисовываться контуры новой идеологии «Москва – Третий Рим», именно Мономах, а не Владимир Креститель воспринимался как основоположенник священной царской власти, царской титулатуры для русских великих князей.
Интересное объяснение этому факту находим в фундаментальном труде Л. Болотина: «…Нужно снова вспомнить, что в годы царствования ромейского автократора Константина Мономаха возник мало изученный в историографии и почти не отраженный в русском летописании военный конфликт между Империей и Русью. Война около 1052 года завершилась мирными договоренностями между Киевом и Царьградом, в результате которых дочь автократора царевна Анна (или Анастасия) была выдана замуж за сына великого князя Ярослава Владимировича Мудрого – князя Всеволода Ярославича, и от этого брака в 1053 году родился княжич Владимир Всеволодович, получивший потом дедовское титульное прозвище Мономах. Вполне возможно, что среди условий этого договора было признание за великим князем Ярославом права на наследственный титул ромейского василевса, то есть цесаря или царя, который принадлежал и его отцу – святому равноапостольному великому князю Владимиру Святославичу. Такая гипотеза подтверждается титулованием великого князя Ярослава в царском достоинстве в граффити на стене Софийского собора, где сообщается о смерти великого князя Ярослава» [82] [82].
82
Болотин Л.Е. Странствия по времени. Древняя Русь сквозь призму «Повести временных лет». М.: Русский издательский центр, 2015. С. 700.
С именем князя Владимира Мономаха был связан главный венчальный убор русского самодержавия – шапка Мономаха. Шапка Мономаха – золотой филигранный островерхий головной убор с соболиной опушкою, украшенный драгоценными камнями и увенчанный равноконечным крестом. Венец московских великих князей и российских царей стал главным символом самодержавия в России. Этот венец – один из самых ценных экспонатов Оружейной палаты Московского Кремля.
Происхождение «Мономахова венца» связывалось именно с именем великого князя Киевского Владимира-Василя Всеволодовича (1053–1125) – сына Всеволода Ярославича и дочери византийского императора Константина Мономаха (откуда его прозвище), внука Ярослава Мудрого.
Владимир Мономах получил от своего деда – византийского императора – признаки царского достоинства – бармы и корону. В «Слове о погибели Русской земли» сообщается о «больших дарах», которые послал ему «император Мануил», чтобы откупиться от нападения на Царьград. О шапке и других регалиях прямо не говорится.
Сама эта шапка представляет собой головной убор, украшенный декоративными элементами, в которых ранее видели образцы средневекового искусства среднеазиатского происхождения. Этот факт породил массу спекуляций о ее татарском происхождении. Например, полагали, что эта наследственная регалия московских государей – дар ордынского Узбек-хана Юрию Даниловичу или Ивану Калите, которым он покровительствовал. Среди историков распространено мнение, что шапка Мономаха является реликвией гипотетического московско-ордынского союза, который якобы стал залогом политического взлета Москвы в начале XIV века.
Все эти выводы сложно принять всерьез. Шапка была главным символом величия и независимости царской власти, возводящей линию преемственности не к Орде и Чингизидам, а к самому Царьграду и Библейским царям. Сам факт того, что древние регалии с течением времени многократно обновлялись и украшались, не делало их в глазах современников новыми предметами и символами. Они оставались все теми же древними регалиями, даже если в них и ничего не сохранялось от древности в материальном плане. Более того, истинная шапка Мономаха могла действительно сгореть в пожарищах Батыева погрома Владимиро-Суздальской Руси и быть вновь восстановленной, символически являясь все той же древней реликвией нарождающегося царства Русского.