От Второго Иерусалима к Третьему Риму. Символы Священного Царства. Генезис идеократической парадигмы русской культуры в XI–XIII веках.
Шрифт:
В Житии мы находим ярчайший пример того, что русские люди того времени совершенно сознательно, а не только в качестве некоей дани чужой и заимствованной литературной агиографической традиции отождествляют себя с «Новым Израилем». Святой князь Александр уподобляется праведному царю Езекии. Шведы же уподоблены безбожным ассирийцам.
Саму битву автор Жития рассматривает как Суд Божий. Но даже не это должно здесь привлечь наше внимание. Точно так же рассматривает эту битву и князь Александр. Может быть, здесь и нет ничего удивительного. Так же рассматривали битвы и другие полководцы Средневековья христианской ойкумены. Но здесь важен иной мотив. Автор Жития приводит следующие проникновенные слова князя: «Князь же Александръ воздевъ руце на небо и рече: “Суди, ми Боже, и разсуди прю мою от языка непреподобна, и пмози ми, Господи, яко же древле Моисию на Амалика и прадеду нашему Ярославу на окааннаго Святополка”». Здесь мы видим использование того же 34-го псалма с его идеей Божиего суда. Шведских крестоносцев князь уподобляет братоубийце Святополку. Но главное, здесь
99
Василик В.В. Указ. соч. С. 32–33.
Весьма показателен и сюжет встречи победителя во Пскове. Здесь уже мощно звучат аккорды, предвосхищающие осознание особой миссии Руси и ее князей – быть наследниками Византии, быть Третьим Римом. «“И яко же приближися князь къ граду Пскову, игумени же и попове и весь народ сретоша и пред градомъ съ кресты, подающее хвалу Богови и славу господину князю Александру, поющее песнь: “Пособивый, Господи, кроткому Давыду победити иноплеменьникы и верному князю нашему оружиемъ крестным и свободи градъ Псковъ от иноязычникъ рукою Александровою”. Отметим, что текст этой стихиры в несколько измененном виде находится в службе св. равноапостольному царю Константину (21 мая). Тем самым подразумевается апостольский характер того, что свершил св. Александр, и одновременно его незримая связь с наследием христианской империи: св. князь становится духовным наследником равноапостольного императора – защитника христианского царства от варварства и безбожия» [100] [100].
100
Там же. С. 33.
Для нас, современников, изучающих жития святых, очень важно суметь увидеть через лицо исторического деятеля его лик в вечности. Эту же точку зрения разделял и средневековый русский человек, интересом которого был не доступный органам чувств реальный мир, но вечная идея, открывающаяся умному взору в свете вероисповедной истины. Любое художественное отражение этой идеи мыслилось как ее подобие, и именно это уподобление высшему прообразу и служило гарантией подлинности произведения, литературного или живописного, когда речь идет об агиографическом произведении или иконе. Отражение Божественного смысла мироздания лежало в основе средневековых представлений о творчестве. Образы действительности в житийной литературе зачастую выступают символами более высоких, священных смыслов. В Житии князь Александр предстает перед нами носителем идеальных качеств средневекового правителя, выразителем высшей идеи христианской государственной власти, становясь ее живым символом. Помимо основных героических добродетелей, известных еще античной литературе и ею воспеваемых, таких как мужество, справедливость, скромность и мудрость, князь наделяется и многими качествами истинного христианского подвижника. В делах князя, в его политической воле уже достаточно четко выражена идея – глубокая и искренняя верность православию, преданность своему роду, святорусской земле, которая для средневекового русского человека не просто географическая величина, но метафизическая данность, которая является залогом спасения. Ее государственные институты неразрывно связаны с Церковью, пронизаны ее благодатными энергиями и являются необходимым условием исторического бытования Божиего народа. В период государственного кризиса, вызванного ордынским нашествием, древнерусское сознание уже сформулировало для себя спасительную формулу: потеря святыни веры неминуемо ведет к потере национальной государственности.
2.5. «Выбор веры» и цивилизационного пути князьями Александром Невским и Даниилом Галицким в 50-х годах XIII столетия
Житие Александра Ярославича заставляет нас перейти к одной принципиально важной теме осмысления жизненного подвига князя, не нашедшей должного отражения в отечественной историографии. Речь идет о событии, по значимости своей равному крещению Руси при князе Владимире и
В мае 1240 года в Новгород прибыли с посольством римские кардиналы Гальд и Гемонт, чтобы предъявить окончательный ультиматум о перемене веры князя и его православных подданных. После разговора с папским легатом юный Александр отрезал: «От вас учение не примем!» Несмотря на всю тяжесть испытаний, постигших русскую землю, выбор был сделан.
Надо сказать, что посольство это было хорошо подготовлено и спланировано с учетом всех сложившихся реалий того сложного периода. Послы привезли Александру послание от римского папы. Для нас сейчас крайне важно понять всю ту сложность и невероятность, с человеческой точки зрения, выбора князя Александра, который обусловил ответ папским послам. Что содержали в себе буллы папы римского, адресованные Александру? Что позволяло Римскому престолу надеяться на успех своей миссии у новгородского князя?
Булла папы основана на сведениях, которые Плано Карпини, папский посланник в Орду, привез из своей поездки в Рим. Послы уверяли Александра, что его отец Ярослав Всеволодович не только дал согласие принять помощь Рима в борьбе с Ордой, но и принял перед смертью «латинскую веру». И все это послы рассказывали будто бы со слов очевидца – Плано Карпини.
Приведем текст папского послания: «Отец грядущего века, князь мира, сеятель благочестивых помыслов, искупитель наш Господь Иисус Христос окропил росою своего благоволения дух родителя твоего, светлой памяти Ярослава, и, с дивной щедростью явив ему милость познать Господа, уготовил ему дорогу в пустыне, которая привела его к яслям Господним, подобно овце, долго блуждавшей в пустыне, ибо, как стало нам известно из сообщения возлюбленного сына, брата Иоанна де Плано Карпини из ордена миноритов, протонотария нашего, отправленного к народу татарскому, отец твой страстно вожделел обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, матери своей, через этого брата, с ведома одного военного советника, и вскоре бы о том проведали все люди, если бы смерть столь неожиданно и злосчастно не вырвала его из жизни.
Итак, желая, чтобы ты, будучи законным наследником отца своего, обрел блаженство, как и он, мы, наподобие той женщины из Евангелия, которая зажгла светильник, дабы разыскать утерянную драхму, разведываем путь, прилагая усердие и тщание, чтобы мудро привести тебя к тому же, чтобы ты смог последовать спасительной стезей, по стопам отца своего… Вот о чем светлость твою просим, напоминаем и в чем ревностно увещеваем, дабы ты матерь Римскую церковь признал и папе повиновался, а также со рвением поощрял своих подданных к повиновению апостольскому престолу, чтобы вкусить тебе от неувядаемых плодов вечного блаженства» [101] [101].
101
Хрусталев Д.Г. Указ. соч. С. 164.
Письмо содержало прозрачные намеки на некую помощь в борьбе с татарскими дикарями. Но ничего конкретного более не говорилось. Папские легаты отчаянно льстили Невскому, расписывая известные на Западе его добродетели. Создается впечатление, что весь разговор строился по определенной схеме, видимо достаточно эффективной в глазах папских легатов и приносящей свои плоды, вероятно, не единожды. Александр дал папским послам исчерпывающий ответ: «…от вас учения не приемлем!» [102] [102]
102
Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. М.: Айрис-пресс, 2004. С. 565.
В этом ответе мы без преувеличения можем и должны видеть вторичный выбор веры всем русским народом, который впервые состоялся еще при князе Владимире в конце X века. В этом выборе князь Александр уподобляется своему равноапостольному предку!
Но если выбор князя Владимира был первым шагом на пути к личной вере, то выбор Александра Невского – это выбор православного князя, сделанный в трагический момент христианской истории, когда вселенское православие было на краю гибели. Этот выбор был сделан, когда у растоптанной монгольскими ордами Руси не оставалось в окружающем мире политических союзников, а собственные силы были чрезвычайно ничтожны, чтобы рассчитывать немедленно сбросить иго татар. Этот выбор был сделан тогда, когда пал Царьград, когда Никейские императоры и возможный союзник в борьбе с Западом и Ордой Даниил Галицкий сознательно шли на компромиссную унию с католиками. Этот выбор сделан в тот момент, когда никейские императоры Византии шли на тесный союз с Ордой в своей борьбе с мусульманами.
Верность православию Александра, как представителя особого княжеского рода, выводит нас на еще одну важную тему русской истории и становления русской идеологической константы.
В лице князя Александра мы видим человека, принципом политической деятельности которого стало возрождение домонгольских институтов власти на Руси, связанных с родом Рюриковичей, в контексте становления новых идеократических структур культурной и национальной идентичности православного русского этноса в условиях частичной утраты политического суверенитета и потери ряда территорий древнерусской государственности.