От заката до рассвета
Шрифт:
Хоть ведуньи и объяснили ему как выйти из леса, но он все равно довольно долго плутал по окрестному бурелому, прежде чем набрел на хоть какое-то подобие тропы. Идти по ней было не в пример легче, чем лазить по кустам.
— Спешишь? — неожиданный вопрос разбил тишину лесной глуши. Одноглазый потянулся к кинжалу — он жутко ненавидел, когда к нему вот так подкрадываются — и огляделся, но кроме сотен березок вокруг глаз его поймал лишь зелень, трепещущую на ветерке.
— Да тут я, глазик свой выше подними!
Каурай
— Вижу я, как ты выполняешь свою часть сделки, — буркнул одноглазый и пошел дальше.
Скрипнула ветка, сверху донеслось:
— Эй, даже не снимешь меня?
— Еще чего, — хмыкнул Каурай и пошел дальше. — Как сама забиралась, так и слезешь.
— Ну, одноглазый, погоди!
Ветка снова скрипнула и на землю рухнуло нечто тяжелое, громко пискнув при этом. Каурай даже не подумал обернуться. Быстро зашелестела трава — удар кулачком пришелся прямо в горб. Одноглазый скривился, но сделал вид, что даже не заметил.
— Ты даже не спросишь, что мне от тебя нужно? — бросила она ему в спину.
— Я думал все кристально ясно, — вздохнул он, но остановился и устало поглядел на ведьмочку. — Я помогаю тебе, ты — мне. Проблемы?
— Ага, — насупилась она. — Ты так и не сказал, где я должна найти этих твоих оболтусов?
— Ты же ведунья?
— Да. И что?
— Мальчишки это что иголки в стоге сена? Мне что объяснять тебе, как ведуньи ищут людей, если им сильно нужно?
— Нет… но…
— Или нам пойти прогуляться до наших общих знакомых и попросить их?
— Нет, — надула она губы. — Ты издеваешься надо мной!
— Совсем немного. Но ты хорошо знаешь этого Бесенка, значит, найти его будет куда проще, чем мне. Что совсем не знаешь, куда он может направиться?
— Догадываюсь…
— Вот, значит ты уже на шаг впереди, — кивнул одноглазый и зашагал по лесу дальше, надеясь, что дурочка отвяжется. Напрасно.
— Постой…
— Что еще? — скосил он глаз на непутевую ведьмочку. И как она могла ему показаться настолько таинственно-пугающей в лагере таборщиков? По тропинке бежала невысокая, тоненькая девчушка. Большие постоянно бегающие глазки навыкате и вздернутый носик-кнопка грозно выглядывали из-под низко надвинутого капюшона. Глупый несформировавшийся подросток — даже груди еле намечались под плотно прилегающей тканью короткого плащика.
— Просто скажи — ты правда направляешься в Валашье? Не врешь?
Одноглазый лишь хмыкнул на такое подозрение. Боится, что он обманет ее? Что ж, не на пустом месте — ради нее бросаться с головой в пылающее горнило у него и вправду нет ни одной видимой причины.
— Чего молчишь?
— Правда, — отозвался он, не замедляя шаг. Его уже начинало раздражать ее присутствие.
— Почему? Не боишься?
—
— Какая?
— Очень опасная.
— Ты же опричник?
— Какая смышленая.
— Дурак! — обиделась она; и добавила: — Я думала, вас почти не осталось.
— Ты была недалека от истины.
— Тогда почему? Раз вас пустили под нож, и люди больше в вас не нуждаются…
— Вот тут ты ошибаешься.
— В чем? Вас же так мало? Ни разу не приходилось видеть ни одного опричника. Знаю о вас только по рассказам… не очень хвалебным.
— То что нас мало — ты права. Ты ошибаешься, что люди в нас больше не нуждаются. Хотя это и вправду спорный вопрос.
— Ты сам-то знаешь на него ответ?
— Не буду врать — люди сами не знают, хотят ли они избавиться от порождений тьмы или им удобнее жить с ними бок о бок. Ведь это только в сказках чудовище может ураганить по округе и жрать всех без разбору. И нужно лишь найти смельчака, который не побоится отправиться с ним на бой и прикончит чудовище прямо в логове. Дальше всеобщее ликование, красавица жена и полцарства в придачу. В жизни… бывает всякое.
— Чудовища более разборчивы? Предпочитают девственниц?
— Нет, но есть и такие. Я про людей. Некоторые настолько успешно уживаются со злом, что оттенки темного размываются. Всегда сложно определить к добру ты убил чудовище или с его смертью станет еще хуже. Вот ты, например?
— Что я? По-твоему я порождение тьмы?!
Одноглазый ухмыльнулся.
— Скажешь, нет?
— С ума сошел! Я ведунья!
— А в чем разница?
— Мы не убиваем людей, не насылаем болезней, не вызываем бури, не воруем детей. Договор, и все такое прочее…
— Лишь пользуетесь плодами рук убийц.
— Но сами не убиваем!
— Не убиваете… Но без смертей вам не прожить. В том числе и без насильственных.
— И что из этого? Я за всю свою жизнь не убила ни одного человека!
— Зато наверняка покопалась во внутренностях десятков, дождавшись, пока те не откинут копыта. Как там? Кажется, четвертое правило ведуний: “ведунья не убивает без причины”. Верно?
— Верно. И что?
— То есть все-таки убиваете?
— Да, но по причине! Например, самозащита.
— Какая удобная логика.
— Сказал человек, который не умеет ничего больше, кроме как убивать!
— Я же не придумываю себе кодексов. Хотя тут ты права, мы едва ли сильно отличаемся друг от друга.
— К чему ты клонишь, одноглазый?
— К тому, что для обычного крестьянина между ведьмами Гона, которые могут забрать целую деревню, чтобы скормить ее жителей Яме, и девчонкой, которая обмазывается кровью убитого на дороге, нет никакой разницы. И то, и другое вы делаете ради Силы. Вы обе стороны одной монеты. И силу вы выкачиваете из одного источника — из Ямы.