От ЖЖизни к жизни
Шрифт:
Дом оказался с историей. Некогда в нём жил доктор и, по всей видимости, принимал на дому пациентов. Дом горел во время английских бомбардировок, а к взятию Кёнигсберга нашими войсками был уже более-менее отремонтирован. В дом попадал снаряд, скорее всего танковый, потому что есть сквозное отверстие, то есть снаряд не взорвался… Про дом, его устройство, реконструкцию могу рассказывать бесконечно долго, поскольку последние два года были наполнены именно этим. К тому же дом оказался памятником архитектуры, и его необходимо было восстанавливать в первозданном виде. Да и нам самим хотелось его возродить. Вот мы его и возродили. А история его покупки, хоть и художественно, но весьма подробно, изложена мной в пьесе «Дом»…
И вот неделю назад, не завершив ещё целый ряд
Интересно вот уже неделю жить в доме, в котором, как я понимаю, встречу старость. Ощущение и жутковатое, и радостное. Надо привыкать к этим стенам, к деревьям, которые окружают дом, к соседним домам и самим соседям, то есть к людям, которые живут не под нами, не над нами, не за стенами, а за заборами, в отдельных домах. Надо привыкать к очень многому, потому что жизнь в отдельном доме – это совершенно отдельная тема.
Дом пока не покажу. Он ещё не до конца доведён, да и надо выбрать такую точку, с которой он будет, как и человек, выглядеть максимально показательно и хорошо. А может, вообще не буду его показывать. Всё-таки дом – это очень личное и даже сокровенное. Хотя похвастать очень хочется.
У нас теперь есть маленький сад с небольшим шведским домиком. Таких в Швеции полно, и все они покрашены в цвет, который так и называется – шведский красный. Домик небольшой, но красивый. Построен как сарай, но и как декорация, чтобы не видеть некрасивого дома, который за ним. Маленькая магнолия уже осыпается, а на грецком орехе (два ствола, растущих из одного корня) ещё только распускаются почки. Скворечник пуст, видимо, он скворцов чем-то пока не устроил, и они к нам присматриваются.
Позавчера я видел дивный закат на балтийском побережье, самый западный в нашей стране, а завтра полечу, чтобы увидеть самый ранний восход.
P. S. С сегодняшнего дня решил отменить возможность оставлять комментарии к своим записям. Я их всё равно не читаю. Зачем писать то, что написано мне, но мной прочитано не будет? Не вижу в таком чтении смысла, потому что любые комментарии мне наверняка напомнят то, от чего я решительно отказался, уйдя из жж. И неважно, восемь их будет или восемьсот, как в прежние времена. Не хочу! Потому что пишу не для того, чтобы получать оценки за написанное…
13 мая
Прилетел на Сахалин авиалайнером «Антон Чехов». Когда-то Антон Палыч проделал путь до Сахалина на телеге. Я же в Южно-Сахалинск явился абсолютно чеховским персонажем, в белом льняном плаще и соломенной шляпе, – но сразу сильно пожалел, что не взял с собой лыжи.
Через полчаса пойду играть спектакль. В Калининграде в это время будет П утра, так что по всем моим ощущениям буду играть утренник. Какая же гигантская у нас страна! Пока летел из Москвы, успел неизвестно в который раз посмотреть на портативном DVD-проигрывателе всю трилогию «Властелин колец». Каждая часть идет почти три часа. А я посмотрел её целиком. Летел и думал: какое же крошечное это толкиеновское Средиземье, где происходят удивительные события, где есть все эти скалы, реки, древние леса, крепости и множество разного народа и диковинных тварей. А тут я лечу почти девять часов и понимаю, что если бы Шир находился где-то в районе Твери, а Мордор – в районе Комсомольска-на-Амуре, Фродо с его босыми пятками вряд ли дошел хотя бы до Омска, я уж не говорю про Читу или Биробиджан.
В Калининграде отцветает магнолия, и с фруктовых деревьев летят белые лепестки, а на Сахалине снегопад. Хотел сфотографировать восход солнца на море, но завтра обещают такую же гадкую погоду, как сегодня, так что вряд ли удастся сделать желанный снимок.
29 мая
Очень
Если в прошлом году я писал про Владивосток, что тем, кто ни разу его не видел, нужно подождать с приездом в этот прекрасный город, то нынче я бы сказал, что в ближайшие год-полтора туда не то что не стоит ехать, но что ехать туда просто нельзя, иначе первое впечатление будет столь ужасным, что впоследствии оно вряд ли изгладится и забудется. Если увидеть Владивосток сейчас, туда ни за что не захочется вернуться. А город достоин не только привязанности, но и любви. Просто он истерзан стройками, ремонтом дорог, а главное – каким-то бессмысленным и явно броуновским процессом всего этого строительства. Мои знакомые, приятели и те, кого могу назвать друзьями, ещё год назад были полны оптимизма и готовы многое терпеть, ждать и по мере сил участвовать, а главное – осмыслять происходящую в городе подготовку к грядущему саммиту, а теперь они исполнились отчаянных настроений. Насмотрелись, как всё делается: шиворот-навыворот, непоследовательно, изначально плохо, только чтобы хоть как-то успеть к назначенному сроку, неправильно и совсем не основательно. Если бы этого не было, если бы не было очевидного и непостижимого воровства, терпеливые и жизнерадостные владивостокцы потерпели бы ещё сколько надо…
Столько чемоданных речей и монологов на тему ближайшего отъезда… причём не в центральную часть или столицу, не на наши юга, а куда-то в Таиланд или Китай, я не слышал ни в конце восьмидесятых, ни в девяностые – вообще никогда не слышал. Люди, которые ещё год назад строили планы, амбициозные и скромные, маленькие и большие, сейчас говорят о том, что семьи уже осваиваются в Таиланде, а дети первого сентября там же пойдут в школу. Наслушался я этого так, что стало мне не грустно, а тошно, потому что люди, которые мне это говорили, не слабаки и размазни, не исполненные иллюзий юнцы и не лентяи. Напротив, всё люди работящие, сильные и много пережившие. Однако и их допекло. Доконало. И доконало в основном отсутствие видимого смысла и перспектив прилагать усилия в своих родных городах.
Впервые сыграли на Дальнем Востоке спектакль «По По», наконец удалось привезти его во Владивосток и Хабаровск. Это дорогое удовольствие – привезти полноценный спектакль, где на сцене не я один без декораций, а настоящая декорация и людей в два раза больше, чем в обычном моём спектакле (улыбка).
Проехали с Игорем Золотовицким фирменным поездом «Океан» из Хабаровска до Владивостока. Ехали ровно ночь. Но сколько же всего удалось посмотреть! Мне частенько приходится ездить поездами, но давно у меня не было такого глубинного погружения в давние железнодорожные ощущения. В те самые, времён ещё детских поездок с родителями из Сибири на юг, и в уже юношеские частые поездки из Кемерово в Москву.
Погода была самая разнообразная. На Сахалине меня засыпало снегом, в Хабаровске изнывал от жары, Владивосток встретил туманом и дождём, потом пытался продуть каким-то подлым пронизывающим ветром, который невозможно увидеть в окно, потому что день за окном кажется солнечным и приветливым. Последний день выдался прекрасным, удалось выйти в море, пройти вдоль острова Русский, увидеть гигантскую стройку ведущего на остров моста. С воды размеры строительства особенно впечатляют.
Тот учебный отряд, или «учебка», где мне довелось прослужить первые, самые трудные полгода, казалась такой оторванной от жизни… Да и весь остров, напичканный оружием, воинскими частями, а главное – наполненный таким количеством человеческого страдания и ужасающих, неоправданно жестоких взаимоотношений, казался абсолютно отдельным от нормальной повседневной жизни… И вот сейчас его соединяют мостом с городом Владивостоком.