От ЖЖизни к жизни
Шрифт:
Я понимаю, что спрашивали меня об этом даже не из желания услышать именно моё личное мнение, а услышать хоть какой-то голос по этому поводу от представителя творческого цеха. Даже неплохо знающие меня люди, с которыми мы знакомы многие годы, вот только видимся редко, задавали подобные вопросы не без осторожности: вдруг я сошёл с ума за то время, что мы не виделись, и одобряю то, каким образом мои коллеги выражают свою лояльность и преданность действующей власти. Спрашивали, несмотря на опасение получить ответ, который может разочаровать и оттолкнуть от меня спрашивающих. Спрашивали, потому что серьёзное недоумение вызывает рвение, с каким многие деятели культуры бросились заявлять о готовности всячески быть полезными руководству страны и его главной партии.
Я ничего толком ответить не мог, да и сейчас
Разные партии и политические силы всегда привлекали в свои ряды артистов, спортсменов… По стране ездили известные рок– и поп-коллективы, агитируя за тех или иных политических деятелей. Для чего это было нужно одним и другим, я понимаю: одним нужны были очки, другим – деньги и иные возможные блага. Среди артистов и прочих деятелей культуры попадались и убеждённые приверженцы той или иной политической силы. Но сейчас! Не вижу никакого смысла в действиях тех, кто активно поддерживает главную партию, которой, в общем-то, и поддержка не нужна… И я сомневаюсь, что делается это просто из корыстных интересов, поскольку деятели культуры, которые в последние дни отметились своими высказываниями и участием в разных высоких мероприятиях – люди вполне обеспеченные (неизвестных и необеспеченных просто не позвали бы), да и вряд ли им могли предложить деньги, соответствующие их обычным запросам, потому что зачем платить, когда и так всё уже решено.
Мне нечего было ответить моим собеседникам, однако возникало чувство неловкости и досады, потому что целый ряд известных и многими любимых деятелей культуры и искусства вполне внятно выступили как обслуживающий власть персонал. Они во всеуслышание и на глазах у всех своими действиями, высказываниями и даже интонацией определили согласие на роль именно обслуживающего персонала. Все исполняли это по-разному. Владимир Машков, мною любимый артист, мощный талант и невероятно одарённый человек, исполнил свою выступление на съезде со всей пошлостью провинциального (в самом худшем смысле) актёра. Фёдор Бондарчук исполнил свои партию с дерзостью и даже известным панибратством. Такое позволяли себе шуты, которым было дозволено говорить любые дерзости. Целый десант артистов высадился в Грозном, чтобы поздравить главу Чечни и именинника со всей искренностью, на какую только были способны. Я уже не говорю про писателей, которые встречались то с будущим президентом, то с ныне действующим.
У меня правда нет не то что ответа – даже предположения, почему, с какой целью так много людей, связанных с культурой, чуть ли не встали в очередь, чтобы засвидетельствовать свои почтение, благодарность и готовность как угодно быть полезными власти. Никому из них ничего не грозит: ни репрессии, ни притеснения, так что обвинить их в том, что они делают это из трусости, я не могу, – и даже уверен, что не из трусости. Из простой и понятной корысти? Сомневаюсь. Никакие встречи с властью, никакие государственные награды не могут увеличить тиражей книг или усилить зрительский интерес. А как я уже сказал выше, вряд ли власть сильно нуждается в «культурных» услугах и будет за это много платить.
Налицо какой-то странный психоз. Я уверен, если спросить всех тех, о ком я сказал, и тех, кого называть не стал, но мы понимаем, о ком речь, они вполне искренне заявят, что таким образом высказали свою гражданскую позицию, что диалог и сотрудничество с властью они избрали из искреннего желания служить Отчизне, и что та власть, с которой они повели диалог, является лучшей из возможных. Они же артистические, чувствительные натуры, сказали – и моментально уверовали в свои слова.
Всё это странно. И совершенно ясно одно: тот, кто в данный момент снимает кино, которое ему снять жизненно важно и творчески необходимо,
Если артист (в широком смысле слова) выходит из кадра, из-за рабочего стола, из студии или из театра в некие политические или околовластные сферы, он тут же превращает то, в чём участвует, да и собственную жизнь, в балаган.
23 октября
Если б вы только видели, какая сейчас красота в Калининграде! Небо синее-синее, воздух чистый, неподвижный, прохладный, но с тёплыми вкраплениями. Многие деревья почти совсем зелёные, только едва-едва подёрнутые ржавчиной, а те, которые золотые, настолько золотые, что блестят. Такое в здешних местах случается именно в октябре, а нынешний октябрь особенно удался…
В субботу в гости заехал друг, допекла его Москва, и он вырвался на денёк. Я давно его зазывал, но он всё никак не решался. Приятно видеть, когда человек получает впечатления от того места, где ты живёшь, много превышающие самые смелые ожидания. Покатались по городу, пообедали, пропустили по стаканчику, беседовали… Оказалось, ему нужно было не только вырваться из Москвы, но ещё и выговориться.
Он человек занятой, ответственный, довольно большой руководитель. Не часто и даже крайне редко он позволяет себе такие импровизации, но накопилось у друга! Слушал я его, слушал, слушал. А он всё говорил о том, как запутался в личной жизни, и с дочерью, которую не знает как воспитывать… Ни слова о делах, о политическом идиотизме, об экономических трудностях и юридических хитросплетениях… Я слушал друга, и мне было хорошо. Не из некоего злорадства, мол, мой друг – человек состоятельный, но деньги счастья не приносят… А оттого, что он приехал, оторвавшись от сложных дел, забыл об обсуждающихся в обществе на разные лады политических событиях, ни разу не вспомнил о них, а говорил только о семье, о ребёнке и путанице в своих переживаниях. И это было самое главное! Ради этого можно было броситься в самолёт и прилететь на денёк к другу, чтобы просто поплакаться в жилетку. И я с радостью был этой жилеткой…
Когда после встречи с другом и затяжных разговоров вернулся домой, мне хотелось провести дома неспешный субботний вечер перед отъездом на гастроли… И всё этому способствовало: и вечерние огни города за окнами, и прохладный ветер… И вдруг всё изменилось: в руках у младшей дочери, которой год и восемь месяцев, обнаружилась пустая баночка из-под таблеток, понижающих давление. Таблеток там оставалось пять – шесть, – а теперь не было ни одной. Всё произошло за какую-то минуту… Осмотр пола не дал результата, а на вопрос, ела ли она таблетки, Маша утвердительно кивнула. И всё закружилось, замелькало… Выскочили из дома в чём были… И вот те самые вечерние огни, что были приятными и тёплыми, стали ядовитыми и раздражающими, а неспешно едущие по субботнему городу машины – препятствием на пути в больницу… Мы домчались очень быстро, Маша чувствовала себя хорошо, но притихла, понимая, что что-то не так, хотя ей явно было интересно, что же происходит. Ну, а потом мучительная для неё процедура промывания желудка, укушенный за палец доктор и постепенное, с мощной внутренней дрожью, успокоение…
Врачи утверждали, мол, всё хорошо, но никакие меры предосторожности лишними не будут, говорили, что осенью, в период заготовок, случаются вещи и похуже, когда дети, например, выпивают уксус, до которого легко добираются, поскольку его часто ставят в дверцу внизу холодильника… Пока ждал в больнице, видел, как привезли девочку лет шести с красиво разрисованным лицом, должно быть с праздника, где аниматоры её и загримировали. Возможно, у девочки был день рождения или она была в гостях на детском празднике, но умудрилась сломать руку…