От ЖЖизни к жизни
Шрифт:
В предстоящем туре есть город, в котором никогда не был, – Чебоксары. Туда давно звали, оттуда доносились голоса о том, что ждут, хотят видеть… Но как-то всё не складывалось. Я ничего не знаю про Чебоксары, и у меня нет знакомых из этого города. Никакого представления не имею о том, что там увижу. Знаю только, что это столица Чувашии, что город небольшой, знаю, что чувашский язык относится к тюркским языкам, точнее, к булгарской его ветви, и что чувашский язык является единственным живым языком этой ветви. Этим я как филолог специально поинтересовался. Однако я не знаю, говорят ли на этом языке на улицах Чебоксар. Не знаю, есть ли там какая-то еда, отличающаяся от привычной нам и известной татарской. Всё-таки Татарстан совсем рядом. Но главное – мне интересно, какая меня ждёт в Чебоксарах публика.
Недавно, когда делился планами предстоящих гастролей со своим весёлым приятелем из Казани, он хитро и двусмысленно, очень по-татарски, похихикал в телефонную трубку, а на следующий день прислал мне видеоролик, который только добавил любопытства и даже азарта поскорее побывать в столице Чувашии.
Две недели меня снова не будет на регулярной связи. Если получится сообщить что-то с дороги, постараюсь это сделать. Ну а если нет, подождите. Не теряйте меня.
29 ноября
Позапрошлой ночью над Калининградом и областью бушевал сильнейший ураган, а вчера наш аэропорт до обеда не принимал самолёты, так что ураган задержал меня в Москве на лишних три часа. Когда рвёшься домой, когда силы, рассчитанные на двухнедельный тур, исчерпаны, даже три часа задержки рейса кажутся невыносимыми. А ещё понимаешь, что эти три часа вычтены из драгоценного домашнего времени… Сидел в аэропорту, маялся, от нечего делать звонил тем, для кого не мог найти времени в двухнедельном марафоне. Иногда ко мне подходили люди, чтобы сказать, что они меня узнали и что этому рады. Я был вежлив, а потом удалился в заполненный салон пассажиров бизнес-класса. Я так много летаю, что моя карточка часто летающего пассажира мне многое позволяет (улыбка). В салоне бизнес-класса сидели в основном уткнувшиеся в компьютеры, гаджеты или газеты солидные и полусолидные люди. Некоторые, тоже весьма солидные, смотрели футбольные новости. Кое-где расположились немногочисленные бизнес– и просто леди. А среди всего этого «бизнес»-сообщества я увидел пять совершенно иного свойства людей. Они были молоды, свободны в движениях и одежде и чертовски приятны. Мне не нужно было долго приглядываться, чтобы узнать группу «Maroon 5».
Никогда главные резиденты «Комеди Клаб» или уж тем более Стас Михайлов не сидели бы вот так, без сопровождения, в каком-то салоне для бизнесменов и прочих деятелей чуть более чем средней руки. Для них существуют VIP-проходы и зоны, доставка к трапам, а для Стаса Михайлова – частная авиация. А весёлые парни, которые по всему миру собирают стадионы, явно чувствовали себя вполне нормально и даже комфортно. Адам Левайн заметно обрадовался, когда я подошёл и сказал ему какие-то дружелюбные и гостеприимные слова. Он, видимо, удивлялся, что в бизнес-классе никто его не узнаёт. Откуда ему было знать, что на этой территории царствуют другие музыканты и другая музыка, невдомёк ему, что существуют Григорий Лепс и Стас Михайлов…
Несмотря на то что я был ужасно заспанный, расстроенный перспективой долгого ожидания, да и помятый за две недели гастролей, всё-таки не удержался и на прощание сфотографировался с Адамом. И сделал это исключительно потому, что он очень похож на моего тур-менеджера Сергея Петрунина, они так чертовски похожи, что Серёга запросто мог бы поработать его двойником. Фигура, рост, волосы… Немного грима – и никакой Сергей Безруков не смог бы достичь такого серьёзного сходства (улыбка).
Сегодня у меня редкий спектакль в Калининграде. Город после урагана приходит в себя. Во многих парках повалены деревья, а на дорогах и возле дорог деревья уже распилены и убраны. Дома мне рассказали, что вой ветра как прошлой ночью они слышали за прожитые нами здесь тринадцать лет раза два, не больше… И всё равно в Калининграде тепло, вечером было +8 °C. После заснеженного Поволжья, по-настоящему морозной дороги из Казани в Пензу, после по всем признакам полноценной зимы калининградский ветер ощущается весенним…
1 декабря
В последний вечер календарной осени у нас в саду роза выстрелила свежим бутоном. День простоял пасмурным, только перед самыми сумерками солнце пробилось сквозь низкие, очень плотные облака, и подули тёплые ветерки. Чудная осень.
Для меня это особенно приятно, потому что в зиме я уже побывал. Особенно много снега было в Чебоксарах. Зрители, которые шли ко мне на спектакль в Театр оперы и балета, преодолевали серьёзные трудности, им пришлось в нарядной обуви идти чуть не по колено в снегу, через неубранные у театра сугробы.
Чебоксары произвели скорее приятное впечатление. Город хорошо освещён. Архитектурных достопримечательностей или серьёзных особенностей я в нём не увидел, но и того, что вызывает ощущение серости и убожества, тоже не повстречал. Кажется, Чебоксары почище многих других поволжских городов. Хотя город был засыпан снегом, и мне трудно судить о его чистоте. Вдоль многих улиц совсем нет припаркованных автомобилей, там это строго запрещено. Хотел бы я, чтобы что-то подобное было введено в Калининграде.
Выговор в столице Чувашии особенный. Мне сказали, что многие в Чебоксарах, а тем более в деревнях, говорят по-чувашски, но мне этого услышать не довелось. В национальном ресторане блюд, о которых можно было бы сказать, что вот это – неповторимая чувашская еда, мы не нашли. Зато можно сказать, что еда простая и понятная, ничего общего с татарской кухней не имеющая. Единственное, что могу отметить, – очень вкусные грибы. Солёные грузди просто отменные! Чувашия и соседняя Марий Эл – грибные края. По всему чувствуется, грибы там испокон веков хорошо знают, любят и умеют приготовлять. Если будете ехать из Казани в Чебоксары или наоборот, выберите путь, который проходит через Марийскую республику, там на трассе продают солёные грузди и рыжики, правда, недёшево: литровая баночка – пятьсот рублей, рыжики – семьсот. Но, чёрт возьми, они того стоят! До того как попробовал чувашских и марийских груздей, я был совершенно уверен, что лучше сибирских не бывает.
Приятно удивила гостиница «Волга» в Чебоксарах: отличная гостиница. Лучшая из тех, в каких я жил в Поволжье. Да и в целом по стране не всякий областной центр может похвастать такой хорошей современной гостиницей. Всячески её рекомендую, к тому же она на удивление недорогая.
В Чебоксарах ждали. И большой Театр оперы и балета этого совсем небольшого города был почти заполнен зрителями. Публика пришла молодая, нарядная, симпатичная, но… Так тяжело и долго я давно уже не боролся с мобильными телефонами, минут двадцать никак не мог войти в русло спектакля. Телефоны трезвонили и трезвонили, никакие мои увещевания не помогали. И это говорило не о распущенности, наглости или безразличии, а прежде всего о том, что в Чебоксарах люди редко ходят в театр и у них мало опыта посещения спектаклей. Я хорошо это понимал и поэтому старался мягко, забавно и совсем не обидно справиться с ситуацией. Однако сделать это было непросто (улыбка). Подмывало сказать что-нибудь жёсткое после того, как очередной телефон выводил лихую мелодию сразу после моего двадцатого замечания. Но в итоге всё прошло хорошо. Мне удалось справиться, а если бы не удалось, зрители сами помешали бы себе получить впечатление, которого ждали. Мне понравилась атмосфера, которая воцарилась в театре к середине спектакля, и я непременно привезу в Чебоксары и другие свои работы.
Вопиющая наглость была продемонстрирована не зрителями, забывшими отключить мобильные телефоны. Наглости я получил от служащих самого театра. В любом театре оперы и балета есть оркестровая яма, и чебоксарский театр не исключение. Когда я начал играть спектакль, яма пустовала.
Но минуте на пятнадцатой в ней появилась молодая женщина, потом пришли ещё две, и сразу принялись болтать, причём довольно громко, видимо, привыкнув к постоянной музыке и пению в оперных и балетных постановках. Сидели они передо мной метрах в четырёх – пяти, видны были только мне, но скрыты от зала. Мешали страшно. Мне пришлось прерваться и сделать им замечание. Они даже не сразу поняли, что я обращаюсь к ним. А когда поняли, затихли, но не более чем на три минуты. Причём одна из них, видимо, чувствуя себя в своём театре не как дома, а просто дома, села на один стул, а ноги положила на другой и почти разлеглась, как на диване, то слушая меня, то обсуждая что-то с подругами. Ко всему прочему я увидел, что они пьяны. Подобной наглости я не встречал нигде и никогда. В конце концов мне пришлось остановить спектакль и довольно резко удалить их из оркестровой ямы.