Отблески света
Шрифт:
– Справлюсь. Но что задумала ты?
– Верь мне. Просто верь.
Повинуясь команде, фоар резко срывается с места. Кажется, Тэан следует за мной, но останавливается из-за наваливающихся со всех сторон сектантов. Зато мне удается прорваться, оставляя противников на Тэана. Магов среди них я не вижу, а значит, можно быть уверенной: Тэан с ними разберется.
Я стараюсь не смотреть на мертвые обгорелые тела, усеявшие собой землю. Стараюсь не смотреть и на тех, кто еще шевелится, отчаянно цепляясь за жизнь. Когда почти пересекаю площадь, натягиваю поводья, замедляя бег фоара. Он послушно останавливается и переходит на шаг.
Неожиданно из-за почерневшей груды какого-то мусора вываливается человек. Одежда на нем пылает не хуже факела, кожа рук и большей части лица некрасиво съеживается, покрываясь жуткими волдырями прямо на глазах. В полуметре от меня мужчина падает на колени, протягивая руки и слабым голосом умоляя помочь.
Столь внезапное появление человека пугает фоара, зверь встает на дыбы. Одновременно с тем сильный, гибкий хвост животного бьет меня в бок. Не в силах удержаться, я вываливаюсь из седла. В полете успеваю сгруппироваться, но все же удар о землю оказывается неприятно болезненным. Даже не знаю, каким чудом умудряюсь при этом не выронить меч.
Человек пытается схватить меня за рукав, но я резко откатываюсь, не желая, чтобы огонь перекинулся. Жалость к несчастному переплетается с отвращением при виде пузырящейся кожи. Но чем я могу помочь? Альрайен говорит, что со временем научусь исцелять, только как это делать, я понятия не имею. Да и пытаться сейчас некогда – нужно вызволять тех, кому я действительно могу помочь.
Поскольку фоар сбежал, приходится добираться до клетки на своих двоих. По пути на меня набрасывается пеший воин, не забывая распевать заклинание призыва Первозданной Тьмы. Я быстро разделываюсь с ним, почти не останавливаясь на бегу, но все же вновь удивляюсь, как неприятно для меня убивать, пусть даже тех, кто заслуживает. Конечно, это не может доставлять мне удовольствие, но мы с друзьями давно уже смирились с необходимостью, когда перед нами вставал выбор: либо мы, либо Последователи Света, некогда охотившиеся на нас. А теперь что-то изменилось.
Почему я начала столь болезненно относиться к убийству врагов? Почему в подземном зале, когда Тэан сорвался и собирался разделаться даже с теми, кто бросился в бегство, так испугалась? Неужели я становлюсь слабохарактерной, мягкосердечной нюней, готовой жалеть любого: от несчастной жертвы до убийцы, который пытается вонзить в меня клинок? Черт, сколько же вопросов! А главное, совершенно не вовремя.
Не до конца заполненная клетка еще не успевает отъехать. Раздумывая над тем, как открыть замок, я прихожу к выводу, что лучше всего отобрать ключ у сектанта, сторожащего пленников.
Я уже тянусь к связке ключей на поясе поверженного противника, когда появляется еще один, на поверку оказывающийся магом. Возможно, я бы заметила его появление намного раньше, если бы люди в клетке, не начали так громко и бурно проситься на волю, хватаясь за прутья, с грохотом дергая дверь и поторапливая меня.
Магический заряд, к счастью, проходит мимо. Проскальзывая в нескольких сантиметрах над моей согнувшейся спиной, он попадает прямо в стену дома, возле которого стоит клетка и лежит убитый мною противник. Но магический заряд оказывается настолько мощным, что часть стены разлетается на осколки, разбрасывая их в разные стороны.
Я перекатываюсь вбок, спасаясь от града камней, а в следующее мгновение затылок пронзает боль. Такая, словно острый угол булыжника со всей силы впечатывается в голову. Больше ничего почувствовать не успеваю – меня накрывает волна темноты.
Часть 1. Глава 12. О кровавых жертвоприношениях, неприятных открытиях и сумасшедших сделках
Первый раз прихожу в себя в дороге. Грезившееся мне мерное покачивание в действительности оказывается противной тряской, от которой голову безжалостно мотает из стороны в сторону. Чудится, будто еще немного – и голова развалится на мелкие части от невыносимой боли. А еще этот ужасный шум. Чьи-то стоны и жалобные всхлипы неимоверно раздражают. Хочется закричать, чтобы они заткнулись, но язык отказывается ворочаться в пересохшем рту.
С трудом приподнимаю веки. Отмечаю, что лежу в той самой клетке на колесах, из которой пыталась освободить несчастных пленников. Пленники, кстати говоря, тоже здесь. Это они издают противные звуки и буквально излучают до отвращения четко ощутимый запах страха. Сверху на клетку накинута плотная грубая ткань, скрывающая нас от внешнего мира, но, судя по такой беспощадной тряске, мы пока еще в пути.
Я пытаюсь пошевелиться, однако ватное тело, будто лишенное всех сил, отказывается повиноваться. Только головная боль усиливается, становясь почти нестерпимой, да перед глазами начинает подозрительно двоиться. Несколько последующих минут я пытаюсь поднять руку, и мои старания наконец приводят к успеху. Дотрагиваясь до затылка, не могу удержаться от тихого стона. Волосы липкие от крови, огромная шишка вокруг еще не затянувшейся раны пугает своей величиной, а взрыв боли в ответ на прикосновение вновь погружает меня в пучину беспамятства.
Второй раз я прихожу в себя стоя и, честно говоря, лучше бы этого не делала. Открывать глаза тоже не стоило. Почему я не умерла сразу от того удара по голове?!
Хотя… есть, конечно, один приемлемый вариант, как выбраться из всего этого с наименьшими потерями. В конце концов, меня собираются принести в жертву Первозданной Тьме. Она обязательно придет за моей душой, а уж потом останется только дождаться возвращения Тэана.
Хм, опять непорядок. Как я не подумала, что после смерти потеряю свою личность? А ведь Тэан рассказывал, что происходит, когда, умирая, человек уходит во Тьму. Я перестану быть Алисой. И неизвестно, вспомню ли о своих чувствах к Тэану. В кого я превращусь? Определенно, я стану чем-то большим, чем-то, объединившим в себе все мои прежние жизни. Да толку от этого, если я забуду Тэана и саму себя, какая есть сейчас?! Значит, придется искать другой способ, кроме как позволить принести себя в жертву.
Я оглядываюсь по сторонам, стараясь особо не крутить головой. В глазах по-прежнему двоится, если не троится, из-за чего обстановка кажется еще более зловещей.
Осмотр приводит к неутешительным выводам. Я в просторном круглом зале, прикована к стене. Именно поэтому, несмотря на непослушное тело, остаюсь в вертикальном положении. Запястья и щиколотки охватывают черные металлические кольца, строго фиксирующие мое положение. Поскольку ноги не держат и тело висит на руках, кожа на запястьях натерта до крови. Но больше всего меня пугает ощущение, что не смогу пошевелить и пальцем – то ли тело затекло, то ли онемело.
Помимо меня, в зале еще несколько пленников. Голова работает плохо, поэтому точно сосчитать их никак не удается, но штук восемь человек набирается точно. Они, так же, как и я, прикованы к стене, стоя на одинаковом расстоянии друг от друга по всему периметру зала, а между ними располагаются высокие, от пола и до потолка, стрельчатые окна. В отличие от тех, что были в большинстве зданий, виденных мною ранее, эти окна застеклены и состоят из маленьких желтых фрагментов, напоминая церковную мозаику. Высокий потолок, пол и стены из серого камня испещрены непонятными символами и знаками. Все узоры и надписи красновато-бурого цвета запекшейся крови. Собственно, кровью они и начерчены.