Отбор для Тёмных Князей

Жнец Анна

Я и сама не понимала. В тридцать лет правило пяти свиданий можно было уже послать к чёрту, да и глупо строить невинность после сегодняшних откровений. Однако…

— Я не какая-то особа лёгкого поведения, князь. Хотите сладенького — женитесь.

Отпихнув Темнейшество, я слезла с кровати и оправила юбку. Жаль, маска на лице Ролана не позволяла насладиться выражением безмерного удивления. Нет, ну а что он думал? Я, как говорят на родной Земле, не на помойке себя нашла и не собиралась раздвигать ноги перед первым встречным

демоном, как бы мне этого ни хотелось.

— Эйра? Я вас оскорбил? 

Я стояла к Ролану спиной, переводя дыхание и пытаясь вернуть себе более или менее приличный вид: щёки раскраснелись, волосы растрепались, грудь наполовину вывалилась из корсета. Но голос, полный искреннего сожаления, заставил обернуться. 

Князь сидел на постели, одетый в прежний чёрный камзол, в котором я видела его за ужином. Умению Ролана приводить себя в порядок можно было позавидовать. Секунду назад на демоне не было даже белья. А сейчас? Волосы собраны в аккуратный хвост, ни одна прядь не выбивается из причёски, никакой небрежности в одежде, ни пылинки на рукаве, ни складки на ткани. Магия, не иначе.

— Прошу простите меня за это недоразумение, эйра Марго, — Ролан выглядел предельно серьёзным и, похоже, действительно раскаивался. — Вы роскошная женщина, и я не смог устоять. Я вовсе не считаю вас, — он взмахнул рукой, видимо, не сразу подобрав слово, — легкомысленной.

— Проехали, — вздохнула я, мысленно ругая себя за отказ и мучаясь разочарованием. Сейчас бы с разбега в кроватку к этому волшебному красавцу, эх! 

— Проехали? — князь не понимал слэнга, что было неудивительно.

— Вы меня не оскорбили.

А как могло оскорбить внимание такого шикарного мужика? Я просто… устала. Да, именно. Устала, от того, что мной пользуются, а под венец ведут других. Максим — яркий тому пример.

Вот и князь не спешил падать к моим ногам с предложением руки и сердца. Им двигало банальное желание покувыркаться в постели с грудастой бабёнкой свободных нравов. А мне надоело быть временным вариантом, с которым развлекаются в ожидании той самой, единственной.

Не без труда я заправила грудь в платье и решила, что пора уходить, пока князь не опомнился и не задался вопросом, а что, собственно, участница отбора делает в его комнате?

— Позвольте вас проводить, — настигло меня у двери.

Я покачала головой и юркнула в коридор, пока Его Сиятельство не увязался следом.

Я шла тёмными замковыми проходами и понимала, что, несмотря на глубокую ночь, сна нет ни в одном глазу. Неужто смена часовых поясов на меня так повлияла? Как-то получилось, что я сбилась с дороги — видимо, задумалась. О ключе, что так и не нашла. О тёплой постели князя, в которой так хотелось остаться. А когда очнулась, обнаружила себя в незнакомом просторном помещении. 

Надо было разворачивать мысленную карту и прокладывать путь до своих покоев, но в центре полутёмного зала, освещённого

луной, стоял рояль. Огромный белый рояль, как тот, на котором я играла в музыкальной школе во время экзаменов.

Не знаю, зачем я подошла к нему. Зачем подняла клап* и коснулась клавиш. Всё, что я помнила со школьных времён, — простенькую джазовую мелодию, и то не полностью. И тем не менее я села на запыленную банкетку и попыталась выдать пару аккордов, надеясь на хорошую шумоизоляцию стен, — не хотелось разбудить спящих.

Громко! Вот это акустика!

После воистину могильной тишины первые аккорды прогремели громом.

Мне бы остановиться, да куда там! Пальцы не слушались, порхали по клавишам, импровизируя, самостоятельно заполняя пробелы в забытой мелодии. Напоминая, какой я когда-то была талантливой ученицей.

«Дар, у тебя дар, — говорила Раиса то ли Ивановна, то ли Петровна, моя первая преподавательница по специальности — основному инструменту. — Риточка, ты должна его развивать».

Не сложилось. Мальчики, подружки, вечеринки казались в тот момент куда увлекательнее игры на фортепиано.

Столько лет прошло — и вот я снова сидела на специальной банкетке перед клавиатурой.

Атмосфера в зале была что надо: лунный свет, льющийся косыми полосами из стрельчатых окон, пустое пространство, посреди которого лишь белоснежный рояль с поднятой крышкой, и эхо, эхо, оглушающее, возносящее мелодию к высокому потолку.

Я растворялась в музыке, была ею, разлеталась на миллионы крошечных атомов, каждый из которых становился нотой и творил волшебство. А потом распахнула глаза, которые не помнила, как закрыла, ибо моих движущихся рук коснулся холод.

Алакар, призрачный слуга Его Темнейшества, застыл у рояля, наблюдая за моей игрой. Смотрел, хотя его лицо, гладкое, как поверхность воздушного шарика, не имело глаз. Слушал, вопреки тому, что круглая прозрачная голова была лишена ушей. Каким-то образом видел и понимал происходящее. А затем его рука, бесплотная, похожая на вытянутое облако, показало на клавишу. Оттуда, где у обычного человека находится рот, раздалось протяжное: «У-у-у». Словно ветер загудел в трубах. Я не поняла, и привидение повторило, сопроводив своё действие ещё более требовательным: «У-у-у». Тогда я вроде бы догадалась.

— Ты хочешь, чтобы я нажала сюда?

— У-у-у, — кивок призрачной головы.

Что ж, почему бы и нет?

Алакар показывал на клавиши, и я нажимала на них. После, уловив мелодию, воспроизвела её от начала до конца. Получилось забавно. Таким образом мы развлекались, наверное, минут сорок.

— Ты был музыкантом? Ну, до того, как…— я очертила рукой его смутную фигуру.

— У-у-у…

— Скучаешь? — Я погладила клап.

Кажется, Алакар собирался ответить мне на свой привиденческий манер, но исчез, испуганный звуком шагов. Я обернулась. Ко мне шёл Аарон.