Отбор на выживание или Тайна 12 Невесты
Шрифт:
Это же поняла и Вивиан, и потому заметив вопросительный взгляд мужчины, пожала плечами.
– Я знаю столько же, сколько и вы.
– Понял, – с кривой усмешкой, кивнул в ответ Николас. И сказав это, он имел в виду вовсе не то, что он её услышал, а плохие новости.
Глава 12
Ганхилда видела фейерверк не в первый раз. И даже не во второй или третий. Или десятый.
Вот только все эти фейерверки она видела в далёком детстве…
В том далёком детстве, когда
В том далеком детстве, в котором она была так счастлива.
Так счастлива, как сегодня. Ну почти…
То её счастье было беззаботным. В нём не было места ни печали, ни боли. То её счастье не имело начала. Оно просто всегда было. И, как ей казалось, не имело конца. Не то, чтобы она об этом задумывалась. Но, если бы задумалась, то ей бы даже в голову не пришло, что что-то в её полной вкусностей, смеха и абсолютной родительской любви жизни может измениться. С чего бы это вдруг? С чего бы это вдруг она стала думать о чём-то плохом? Зачем? Можно подумать заняться ей было больше нечем? Очень даже было чем. Танцами. Куклами. Играми. Теми же фейерверками. И ещё кучей других, столь бесценных и дорогих детскому сердцу, занятий.
Сегодняшнее же её счастье было приправлено грустью и страхом. Нет, даже не страхом, уверенностью. Она знала, что оно не продлится долго. Она знала, что вот-вот обязательно случится что-то плохое. Очень, очень плохое.
И потому правильнее бы ей быть начеку, а не позабыв обо всех своих бедах, печалях и страхах, восторженно пялиться в расцвеченное миллиардами огней небо. Да, это было бы правильнее. Но она так устала бояться… К тому же люди кругом. И все, как один, также как и она, замирая от восторга, охая и ахая, неотрывно смотрят ввысь, наслаждаясь воистину невероятно красивым зрелищем.
Успокоенная этими мыслями, она настолько увлеклась игрой огня и света, что не сразу осознала: она уже несколько секунд никого и ничего не слышит.
Только что до её слуха со всех сторон доносились приглушенные возгласы восторгов, свист и грохот взрывающихся огней, и вдруг наступила абсолютная тишина.
Взгляд напуганной этим открытием девушки всполошено заметался. Нет, она никуда не унеслась и никуда не провалилась. Она, по-прежнему, стояла на веранде, а огни в небе над её головой, по-прежнему, один за другим то рассыпались цветочными клумбами, то перевоплощались в дивных существ.
Вот только происходило это в полной тишине.
«Час от часу не легче. Неужели я оглохла?» – испуганно подумала она. И тут же сама себе возразила. – «Вот так сразу. Раз и всё! Вряд ли… Скорее меня просто прокляли. Ничего простого, конечно, в этом нет. А значит, сама я не справлюсь. Надо звать на помощь» – решила она и позвала.
Однако, как бы сильно она не открывала рот, как бы сильно не напрягалась из её горла не доносилось ни слова.
«Ещё и онемела? Замечательно, просто замечательно?» – саркастически проговорила она и вдруг поёжилась от холода. И не просто от холода, а от сильного холода.
«Ох, мама! Мамочка! Защити!» – мысленно позвала она, как всегда, делала в минуты отчаяния.
И вздрогнула. Потому как в ответ на её призыв, её позвали нежным, ласковым, смутно знакомым голосом:
– Ганна?.. Ганнушка моя хорошая…
Голос она помнила смутно, но вот то, как обращалась к ней мама, помнила.
– Мама?
Но этого же не может быть. Мама умерла. Ганхилда помнит. Помнит, как украшала волосы покойницы цветами. Помнит, как стояла и смотрела на гроб, который опускали в могилу.
Или не помнит?.. Как-никак столько лет прошло…
– Ганнушка, как же ты выросла, моя звёздочка, деточка моя хорошая… – голос звучал столь нежно и ласково, что у Ганхилды разом исчезли все сомнения.
Конечно же это мама!
– Мама, где ты?! – бросилась она вслед за голосом.
И в друг с удивлением увидела, что она больше не находиться среди людей. Она стоит совсем одна в кромешной тьме. И ей холодно. Очень холодно.
– Ганнушка… – вновь позвал её голос.
– Ннет, ты не моя мама! – ответила голосу Ганхилда и попыталась сделать шаг назад. Однако помимо своей воли медленно повернулась и пошла на звук голоса.
– Нннет! – подобно птице, крылья которой сломаны, всполошено забила она руками по воздуху. – Нет!
Но ступеньки неизвестно откуда возникшей лестницы, словно бы сами ложились ей под ноги.
– Ганнушка, девочка моя, неужели я зря преодолела столько преград?.. – грустно вопросил голос. – Я так хотела встретиться с тобой! Я так стремилась все эти годы к тебе, а ты, выходит, мне совсем не рада… – с тяжёлым, исполненным вселенской печали, вздохом, укорил голос.
– Конечно же, я рада! – горячо возразила Ганхилда. – Точнее, была бы рада! Но ты не можешь быть моей мамой!
– Почему? – удивленно вопросил призрачный голос. – Потому что я умерла?
– Ннет, не поэтому, – возразила Ганхилда, которой очень, очень хотелось, чтобы это была её мама. Однако при этом она чувствовала, что что-то не так. Что-то было неправильное в том, как она себя ощущала.
Будь это её мама, разве было бы ей так холодно и неуютно? Нет, не было бы, убежденно ответила она сама себе. Рядом с мамой ей всегда было тепло и уютно. И светло… Точно, свет! Вдруг поняла девушка. Почему нет света? Ведь там, куда ушла её мама должно быть много света.
– Потому что моя мама не стала бы прятаться во тьме. Если бы ко мне пришла моя мама, она пришла бы в ореоле света, – убежденно объяснила Ганхилда, мысленно при этом добавив: «И потому что я знаю, что меня хотят убить. Вот только не ожидала, что так скоро. Быстро сработано, но зато топорно. Как Её Сиятельство и предполагала. Теперь, было бы неплохо, чтобы мне это помогло. Очень надеюсь, что у господ дознавателей тайной канцелярии всё под контролем, потому как боюсь, что сама я не справлюсь».