Отбор не приговор
Шрифт:
— Я ночевала под открытым небом, — с улыбкой произнесла Лота. — Но тогда у меня было плотное одеяло и теплая меховушка.
— Не думаю, что Лимаатрис согласна с таким термином, — рассмеялся Идрис и кивнул на небольшой просвет в лесной чаще, — нам туда. Тропка так себе, не слишком утоптанная. Но она есть, и не придется прокладывать новую.
Лотанари с улыбкой последовала за эльфом. Последовала и пропала — эльфхиирский лес выглядел как талантливая иллюстрация к доброй сказке. Ровный ковер мха под ногами, редкие вкрапления цветущих трав и солнечные лучи, что пробивались
— Почему так тихо?
— Озеру безразлично, чем питаться, — пожал плечами Идрис и даже не обернулся.
Чуть не споткнувшись, Лота посмотрела на окружающую красоту уже совсем другими глазами.
«Ничего себе добрая сказка», — подумала леди Шан Нейрин и поспешила спросить:
— А никто в Эльфхиире не задумывается, что однажды озеро может, ну скажем, выйти из берегов?! Когда безобидных зверьков ему станет мало? И когда закончатся эльфы-преступники?
— Озеро полностью подконтрольно Повелителю, — коротко ответил Идрис. — Он знает, что делает.
— Все бы так верили в Повелителя, как ты, — в сердцах бросила Лотанари.
На это эльф ничего не ответил, и принцесса устыдилась. Наверняка Идрис был патриотом. А может, и вовсе дальним родственником. Бастардом, например. Эльфы к своим внебрачным детям относятся с опаской и осторожностью, как будто именно нежеланные малыши виноваты в своем появлении. Так что, чисто теоретически, если милорд Ллинос тепло отнесся к бастарду, то из этого вполне могло вырасти слепое почитание.
Придя к этому умозаключению, Лотанари решила больше не касаться темы Повелителя. И, чтобы смягчить свои прежние высказывания, как-нибудь аккуратно похвалить милорда Ллиноса. Чисто ради того, чтобы сделать Идрису приятно.
Природа быстро отвлекла Лоту от размышлений, и она полностью погрузилась в созерцание. Какой-то частью разума принцесса отметила, что ближайшие дни проведет с кисточкой — будет преступлением, если она не попытается перенести на лист это прозрачное зелено-золотое великолепие.
Эти приятные мысли были прерваны крайне неприятным способом: Лотанари врезалась во внезапно остановившегося Идриса.
«И спина у него тоже жесткая», — тяжело вздохнула Лота, а вслух просто кротко спросила:
— Что-то случилось?
Идрис повернулся к ней и, витиевато извинившись, кивнул налево:
— Земляничная поляна. Надо подкрепиться. Да и орех недалеко — я принесу.
Кивнув, Лота отправилась в указанном направлении. Она ни на секунду не задумалась о том, что в лесу могут водиться не только дикие звери, но еще и голодная нежить — прогулки с Лимаатрис давно избаловали принцессу. Почему? Да потому что в присутствии лисицы лес стремительно пустел, и только птицы оставались на своих местах, ведь лисы, даже перевертыши, еще не научились летать. Нежить тоже не спешила выходить на охоту за лесной красавицей — очень уж неприятно, когда такая вкусненькая, жирненькая лисичка превращается
— Ты очень тиха и задумчива, — голос эльфа заставил Лоту вздрогнуть. — Я успел набрать нам орехов, а ты все так же стоишь на краю поляны. Не стоит так переживать, принцесса. Все будет хорошо.
— Я верю в тебя, — легко откликнулась леди Шан Нейрин. — Я просто засмотрелась. Все вокруг такое нереально-прозрачное, ты только оглянись! Как жаль, что со мной нет акварели.
— Ты бы тогда на отбор и не вернулась, — рассмеялся эльф и подошел ближе. — Я редко встречаю людей, что способны так чутко реагировать на красоту Эльфхиира.
Лотанари пожала плечами и присела, срывая ягодку земляники. Эльфхиир был ни при чем, она просто безмерно любила природу. Лес это, или река, или соленое море, или скалистый берег игривой горной речушки — все это заставляло сердце Лоты трепетать. Но если бы не Лима, принцессе бы никогда не довелось увидеть и половины, а ухоженный и выхолощенный королевский парк совершенно не привлекал леди Шан Нейрин.
— По ягодке ты будешь долго собирать, — мягко рассмеялся Идрис и что-то неразборчиво добавил.
Через мгновение перед Лотанари появился большой кулек из зеленого кожистого листа. Этот кулек был доверху наполнен спелой земляникой.
— Пойдем, там есть удобная коряга, — подмигнул эльф.
До коряги пришлось идти минут пять, и, несмотря на то, что она и правда была весьма и весьма удобна, у нее был большой минус — места хватало только на одного.
«Или мы должны сесть очень, очень близко друг к другу», — пронеслось в голове у Лоты. Но Идрис, как будто не заметив ее заминки, ничуть не смущаясь уселся на мох и, скрестив ноги, широко улыбнулся:
— Не стой, нам еще долго идти. Садись и угощайся.
Сидеть на коряге было удобно, но все-таки леди Шан Нейрин была хорошо воспитана, и потому она решила создать для Идриса не менее удобное сидячее место. Эльф едва успел перехватить ее руку и сурово припечатать:
— Не смей!
Правда, он тут же добавил:
— Прости за грубость. Я постоянно забываю, что ты из Нериса. Вернее, что ты не знаешь эту местность. В этой части Эльфхиира магию используют лишь в самых крайних случаях. Никогда не знаешь, кто придет на запах силы — безобидный лесной зверь или реликтовая нежить.
Сказав все это, Идрис достал из пространственного кармана такой же лист-кулек и принялся уплетать землянику. Видя, что эльф не собирается ничего объяснять, Лота откашлялась и чуть хрипловато уточнила:
— Прийти?
Эльф безмятежно улыбнулся, кивнул и, неспешно прожевав, буднично пояснил:
— Здесь сконцентрирована вся нежить Эльфхиира.
И дальше продолжил трескать землянику. Так, будто не сказал ничего особенного. Где-то вокруг рыскает хищная нежить, но это же не повод не есть, верно? Вот только у Лотанари не получилось принять эту новость так же стоически. Лес потерял остатки очарования, но зато взамен приобрел некую мистическую жуть, и Лотанари, нервно поежившись, попросила: