Отчаяние драконов
Шрифт:
Пару раз (давно, еще при жизни отца) Ренкр присутствовал на занятиях Юных Героев. Паренек отметил, что нерадивых или «маменькиных сынков» дед не любит. Панл запоминал таких — и неудачники, с которыми это произошло, часто потом жалели о некстати сказанном слове или несдержанном порыве.
Нужно было спасать худощавого — и Ренкр сделал то единственное, что могло предотвратить катастрофу: дождался момента, когда дед повернулся к ним спиной, и показал этой спине язык. Рыжий, который только что собирался расплакаться, прыснул в кулак и постарался сдержать внезапный приступ смеха.
На какой-то неуловимый момент Ренкру показалось, что дед не слышал этого неожиданного и дерзкого звука за своей спиной. Но потом Панл начал оборачиваться, и все надежды
…Дед уже почти обернулся, но в этот момент дверь Дома скрипнула, отворилась, и на крыльцо вышел мастер Вальрон.
Уже тогда он был невероятно стар; тогда, как и раньше, как и шесть ткарнов спустя, — как, наверное, и всегда. Ренкр порой пытался представить себе мастера ребенком, обыкновенным мальчишкой, который любил весь день гонять мяч, играть в прятки и догонялочку, который тайком от родителей лакомился медом из заветного горшочка на верхней полочке в буфете… Ренкр пытался вообразить, как выглядел мастер в детстве, — и не мог. Может быть, потому, что мастер никогда не был ребенком? Тогда, шесть ткарнов назад, эта догадка казалась ему волнующей и таинственной. Потом Ренкр поймет, что у каждого бывает детство — поймет, но так и не сможет представить себе, как это выглядело: «мальчик Вальрон».
Мастер вышел на крыльцо и тем самым спас Тезара от запоминания. Панл обернулся на скрип двери — всего на мгновение, но худощавому хватило этого мгновения, чтобы подавить в себе полуистерический смех и замереть с серьезным выражением лица.
— Ты уже достаточно наговорил им, Панл, — обратился мастер к наставнику скрипучим, чуть насмешливым голосом. — Представь им меня.
Панл обернулся к Юным Героям и сказал, с едва заметными нотками недовольства:
— Познакомьтесь, молодые люди. Это — мастер Вальрон. Он будет рассказывать вам разные легенды, чтобы вы лучше поняли, где и зачем живете.
Пока дед говорил, его глаза внимательно всматривались в лицо каждого Героя. Панл искал смеявшегося, но так и не нашел.
— Благодарю, — кивнул ему мастер. — Ты очень точно обозначил то, чем я буду заниматься. Остальное расскажу сам. Пойдемте, детки.
Юные Герои настороженно поднялись по ступенькам и столпились у двери в Дом. Вальрон открыл ее и жестом пригласил ребят войти. Робко, один за другим, они переступали порог и останавливались в длинном коридоре с двумя окнами справа и рядом деревянных дверей слева. Когда последний из Юных Героев оказался под крышей, мастер закрыл дверь изнутри и прошествовал вдоль притихших ребят в Комнату Легенд. По знаку старца мальчики несмело последовали за ним.
Здесь, наперекор гнусной погоде, горели дрова в очаге; в Комнате не было ни единого стула или стола, весь пол устилали небольшие мягкие коврики. На некоторых сидели ребята постарше, которые уже не первый год ходили в Дом. Они обернулись и выжидательно уставились на мастера. Тот привычно, не глядя себе под ноги, приблизился к очагу — там старец сел на один из пустовавших ковриков и, повернувшись к новичкам, повел рукой вокруг себя:
— Устраивайтесь поудобнее. Нам предстоит долгая беседа.
Пришедшие начали рассаживаться. Вальрон терпеливо ожидал, глядя в пламя и поглаживая костлявыми пальцами длинную седую бороду. Когда все уселись, мастер внимательно оглядел Юных Героев и сказал тихим четким голосом, так непохожим на его обычную скрипучую речь:
— То, что я скажу сейчас, прежде всего касается новичков. Остальных же Юных Героев попрошу относиться к новоприбывшим «коллегам» уважительно. Итак, следующие несколько часов я намерен рассказывать вам Легенду (в его устах это прозвучало как Легенда с большой буквы, да, впрочем, так оно и было. Мастер рассказывал именно Легенды), и я понимаю, что сидеть в течение даже одного часа — настоящий подвиг для нормального мальчишки. Но вы ведь Герои, а Героям надлежит совершать подвиги. И если вы думаете, что надо обязательно совершать великие подвиги, то вы правы и ошибаетесь одновременно. Потому что все дело в размерах. Большие Герои обязаны совершать большие подвиги. Юные Герои — подвиги поменьше. Например, посидеть несколько часов спокойно и послушать Легенду. Сегодня, поскольку это ваш первый подвиг, я разрешу вам иногда вставать и разминаться. Может быть, если вы будете вести себя достойно, я позволю вам это и завтра. Но потом поблажки прекратятся. Тот, кто хочет слушать Легенду, — остается. Тот, кто не хочет, — уходит. Настоящую Легенду нельзя прерывать — тогда она теряет себя, теряет вкус, цвет, запах и становится просто забавной историей — а этого допускать нельзя. — Он выдержал паузу, давая ребятам время осознать услышанное. Потом продолжил: — Та, которую я хочу вам рассказать сегодня, — необычнее других. Все знают эту Легенду, но немногие помнят, как все происходило. Впрочем, может, это и к лучшему…
Старик замолчал, глядя сквозь языки пламени, а Герои, затаив дыхание, силились заметить в огне хоть тень движения, хоть отблеск красок того видения, которое представало сейчас пред очами рассказчика. Ренкр же подумал с удивлением (как удивлялся потом еще не раз): неужели старец может помнить то, что случилось около двухсот ткарнов тому назад?
Однажды, пользуясь воцарившейся паузой, он спросит: «Мастер, ты говоришь, что помнишь. Ты что, уже тогда жил на свете?» Старшие ребята угрожающе зашикают, но Вальрон медленно покачает лысой головой и молвит: «Не троньте его». Потом, помолчав, скажет, с интересом изучая лицо молодого долинщика: «Представь себе, ты угадал. А если и нет — не все ли равно? Важно не то, сколько мне ткарнов. Важно то, что я помню».
Но тогда, в первый свой день в Доме, Ренкр не осмелился задавать вопросы, он тихонько сидел и слушал.
— …Тем Сушнем наступило долгожданное затишье, — рассказывал Вальрон, не отрывая взгляда от огня. — Горяне еще зимой оставили попытки прорваться в долину с боями, и мы наконец смогли вздохнуть поспокойнее. Потом, конечно, война возобновилась, но на несколько ближайших ткарнов Хэннал получил передышку.
Тот Сушень выдался особенным: трава в долине не удерживала жизненных соков и ломалась, как добрая солома. Соответственно, ожидали снежной зимы и заранее старались к ней подготовиться. Солдаты, которые состояли в войске, вынужденные сидеть без дела, отправились на подработки. На лесопильне как раз нужны были лишние руки, так что очень многие из гарнизонных взяли отпуск и переселились на время в Лес. В Хэннале остался лишь небольшой отряд — так, на всякий случай. Как я уже говорил, горяне оставили город в покое, о чем неоднократно докладывали и наши дозорные, — так что повода для беспокойства вроде бы не было.
Поэтому-то в первые минуты никто ничего не понял. Просто в небе над долиной появилась малюсенькая темная точка. На нее даже и внимания-то не обратили — решили: наверное, какая-нибудь дикая тварь с восточных болот заплутала. А потом уже было слишком поздно. Мальчишки-дозорные заметили, что точка эта слишком целеустремленно летит к Хэнналу, и помчались предупредить, да не успели. Самый быстроногий старался, как мог, но подбежал к западным воротам лишь в тот самый миг, когда точка (вернее, не точка уже, а огромный дракон) пронеслась над городской стеной и влетела в Хэннал.
Чудовище немного покружило над городом, выбирая место для посадки, и опустилось на Площадь Героев. Впрочем, тогда она еще не называлась Площадью Героев, а была просто Площадью. Как и сейчас, на ней собирались все хэннальцы, когда решались какие-нибудь общие проблемы. Собрались и в тот день. Новость о непрошеном госте мигом облетела город, и каждый спешил увидеть чудо своими глазами. Тем более что само «чудо» повелело: «Всем жителям немедленно явиться на Площадь».
А потом, когда приказ был исполнен и люди заполонили и саму Площадь, и улицы, к ней прилегающие, и даже усеяли деревья и крыши домов, — потом дракон объявил, что отныне на Хэннал налагается дань. Подать. Смертью.