Отчаянная борьба за жизнь
Шрифт:
Но осенью Лева неожиданно умер, прямо в поликлинике, и летом, как мы и обещали с Левой, я приступил к этой работе: еще зимой купил готовый забор на заводе, привез эти металлические листы – профнастил, и столбы, к которым надо его крепить. Металлические столбы я зимой покрасил краской, чтобы они не ржавели, и оставил сохнуть в подвальном этаже нашего дома. Щебень и отсев заканчивались – мы с Левой использовали их при заливке бетоном ямы для скважины, и мне надо было заказать машину отсева и щебня для нового строительства, кроме того требовалось также купить бетономешалку.
Зимой, когда у меня была масса времени, я получил загранпаспорт и шенгенскую визу на три месяца. Лето для меня обещало быть очень напряженным – кроме строительства забора, мне надо было съездить в Париж, в который я еще в самом конце зимы купил билеты на самолет – туда и обратно, и забронировал гостиницу. Все это я уже оплатил, и ждал, когда, наконец, поеду за рубеж. Но до этого еще было время, целая весна, и я занялся домашним хозяйством – купил бетономешалку, договорился с одной фирмой, чтобы мне привезли щебень и отсев. Как только земля оттаяла, я сломал старый забор и стал вытаскивать столбы, на которых он держался. Это оказалось трудным делом – они были закопаны отцом основательно, почти на метр. Столбы были только в палисаднике из металлических труб, а около проулка они были асбоцементных труб большого диаметра, и я их еле выкопал, а потом еще надо было убрать с огорода подальше, чтобы они мне не мешали. Они были очень тяжелые, и я с трудом их утащил в место, которое я для них приготовил.
Наконец, когда мне ничего не мешало, я приступил к рытью канавы, в которой надо было установить столбы, залить их бетоном и на них прикрепить профлисты будущего забора. У меня еще осталось немного щебня и отсева,– на несколько метров канавы, и я начал заливать ее бетоном, установив в ней несколько первых столбов. С бетономешалкой было удобно работать, и я за неделю все закончил. Для остальной работы надо было привезти щебень и отсев, и свалить их поближе, чтобы легче было таскать.
На самом подходящем для этого месте стояла соседская Хонда, и за несколько лет она мне натерла мозоли на глазах – она стояла целыми днями и ночами, и мне из-за этого микроавтобуса ничего не было видно на улице, так как она стояла под моими окнами и загораживала обзор. Чтобы он ее больше не ставил на это место, я придумал постелить пленку.
Утром сосед куда-то уехал на ней, и я начал стелить на этом месте пленку, на которую самосвал должен был свалить отсев. Постелив ее под будущие стройматериалы, я после обеда стал вытаскивать столбы из палисадника. Когда вытащил несколько столбов, решил отдохнуть – уселся на ведро в огороде и закурил. В проулке появился сосед и потребовал, чтобы я убрал пленку. Пришлось ему рассказать, для чего ее постелил, но мое объяснение его не устроило – он лишался привычной парковки и был этим очень недоволен. Он ремонтировал машины за деньги, и кроме Хонды у него было еще несколько своих машин, которые некуда ставить.
Я устал его слушать, и безо всяких послал его подальше. К нему присоединился его отец, и стоя у забора они стали качать права. Я послал и его, и тогда его сын позвал меня выйти для разговора на улицу. Мне было удобно с ними разговаривать через забор, сидя на ведре в своем огороде, а на улице мне бы сразу прилетела какая-нибудь плюха, и я отказался. Они все говорили, требовали, и мне надоело их слушать. Я встал со своего ведра и ушел.
Вечером, подумав хорошенько, решил, что цель достигнута, Хонду я спугнул с привычного места. Поэтому я убрал куски полиэтилена и утром начал прикручивать к трем первым столбам профнастил, а потом решил поехать от соседей подальше и отдохнуть. Собрался быстро и уехал – сначала в Москву, а там было видно. У меня был загранпаспорт, шенгенская виза, и куда я с ней поеду, мне пока было неясно. Во Францию ехать еще было рано – у меня были билеты на июль, а сейчас был еще май.
Пока ехал до Москвы, придумал, куда мне съездить сначала – в Польшу, а дальше смотря по обстановке. Через неделю я приехал из Польши в Калининград, и решил посетить Финляндию. Самым удобным для поездки был город Выборг, – в нем можно было дешево купить какой-нибудь тур, и я направился туда.
Приехал домой в июне. Дома оставалась жить мама с котом Кузей, и я не беспокоился.
Пока я отдыхал и ездил по своей стране и за рубежом, сосед снова стал ставить свой микроавтобус на прежнее место. Я заказал машину с отсевом, и когда она приехала, подошел к нему с просьбой убрать свою машину. Ему это не понравилось, но он ее убрал, так как даже ему было понятно, что другого места у меня просто нет.
Приехал КамАЗ, полностью, загруженный песком и свалил его на то место, где несколько лет стояла соседская Хонда, и надежда у соседа, что он туда снова ее поставит, исчезла у него на многие годы. Он поставил машину рядом, под моим окном, но на следующий день приехала машина со щебнем, и пошел опять к нему. Он попытался выехать, но его машина попала колесом в канаву. Когда приехал КамАЗ со щебнем, он ее сразу выдернул, и место под моим окном заняла большая куча щебня. Теперь все место перед моим домом было занято, и я спокойно смотрел из окна на две большие кучи стройматериалов, где раньше стоял соседский микроавтобус.
Теперь, когда все было в наличии,– и цемент, и песок и щебень, можно было спокойно заняться забором. Я выкопал под столбы канаву, сделал опалубку, установил столбы и начал заливать ее бетоном, в который вместо арматуры укладывал металлическую сетку от забора. Сосед пришел и начал критиковать мою работу – я, с его точки зрения залез на его проулок на несколько сантиметров. Тогда я загнул крепления для листов на эти сантиметры и показал ему. Он сказал, что все сейчас нормально и я продолжил работу. С утра до вечера замешивал на бетономешалке бетон и заливал эту канаву со столбами. Дело продвигалось медленно, но постепенно я установил все столбы и пригласил соседа посмотреть. Он глянул на ровную вереницу столбов и сказал что все нормально.
Сейчас можно было начинать привинчивать к столбам листы профнастила. Я купил несколько сверл и начал сверлить. Сверла тупились и иногда ломались, но я их точил и снова продолжал сверлить и прикручивать эти большие металлические листы. Одному было неудобно, но в конце я приспособился, и забор постоянно вырастал. Когда мне осталось метров десять, подошло время ехать за границу. Я все прибрал в огороде, собрался и поехал – сначала на электричке до Москвы. В столице у меня еще было одна экскурсия – еще весной я посетил Оружейную палату, которую давно хотел посмотреть, а в Алмазный фонд не успел, и сейчас, перед вылетом у меня как раз оставался день на посещение этого Алмазного фонда.
С утра я занял очередь и успел купить билет. Там была огромная очередь за билетами, и какой-то хамски настроенный узбек все пытался пролезть вперед и оттеснить меня, но ему это не удалось. После давки у окна кассы, когда я уже с билетом протискивался через толпу, он у меня спроси, из какой я страны, такой наглый. Я ему ответил, что с Урала, на французском языке.
С билетом в кармане я нашел в Александровском саду место для курения и спокойно покурил, зашел в туалет и отправился к входу в Кремль. Там, в длинной очереди, в которой стояло много народу, я простоял недолго, и очутился перед молодым лейтенантом, который проверял сумки у посетителей. У меня был с собой перочинный нож, который пришлось ему отдать – с ним в Алмазный фонд не пускали. Мы с ним договорились, что я потом подойду к нему за ножом.