Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс

Кэмпбелл Челси М.

— Но мы уже были вместе, Кэт. Я бы с тобой так не поступил.

— Ты думаешь, теперь я этого не знаю?!

Лицо у Кэт заплаканное, глаза красные.

— Ты мне так нравился, а я не могла понять, почему ты со мной, при том что у тебя есть выбор из доброго десятка других девушек. Пит пришел посмотреть, что со мной. Все случилось так быстро, и мне показалось, что в том, что мы делаем, нет ничего особенного, тем более что ты меня все равно скоро бросишь. А потом я увидела тебя в дверях спальни. У тебя был такой обескураженный вид. Но не тебе одному потом было больно, знаешь ли.

— Да, конечно.

Что ж, я готов поверить, что ей было больно,

когда мы расстались. Тогда я не поверил бы, а сейчас — почему нет. Только этого недостаточно.

— То, что ты говоришь, не меняет сути дела. Ты сама все испортила, и то, что было, уже не вернешь.

Кэт закрывает глаза руками и начинает рыдать еще громче. Где-то в глубине меня растет желание обнять ее и утешить, сказать, что я не хотел сказать ничего плохого, что все будет хорошо. Я мог бы вернуть все, что у нас с ней было, и, как знать, может, на этот раз все действительно получилось бы как нельзя лучше. Но есть и другое: я никак не могу отделаться от мысли, что Кэт получила то, что заслужила. Она причинила мне боль, и я что-то не помню, чтобы она страдала и плакала в то время. В конце концов я все-таки обнимаю Кэт, потому что терпеть не могу быть жестоким по отношению к ней, но говорить, что все будет хорошо, воздерживаюсь.

— Мы с тобой лучшие друзья, Кэт. Ты для меня много значишь. Но мы так и останемся друзьями. Мы могли бы быть вместе, но, как видишь, этого не случилось. Понимаешь?

Плечи Кэт трагически поникли, она плачет, из носа капает прямо на губу. Уткнувшись лицом мне в грудь, она молча кивает. Ей так плохо, что говорить она не может.

Повисает долгая, неловкая пауза.

Малиновый Огонь продолжает пристально смотреть мне в глаза с экрана телевизора, но теперь возникает впечатление, что он на меня сердится за то, что я обманываю Кэт. Но что было бы, если бы я сказал Кэт правду, признался, что я с ума по ней схожу, если бы мы снова сошлись и ничего бы из этого опять не вышло? Как быть, если она снова предпочтет мне кого-то другого? Вот уж после этого мы бы и друзьями не смогли остаться. Сколько раз еще мне пришлось бы разрывать с ней отношения, прежде чем все действительно было бы кончено?

— Кэт, я…

«Ты мне нравишься. Очень, очень сильно нравишься. Мне хочется проводить с тобой время, смеяться над шоу Малинового Огня, слушать дурацкие поп-группы, вместе учиться в Вилморе и стать в конце концов парочкой суперзлодеев». Да, мы с Кэт были бы прекрасными сообщниками, спорить на этот счет бессмысленно. Но что-то мешает мне сказать ей об этом, и я просто встаю, чтобы уйти. Иными словами, спасаюсь бегством.

— Мне пора.

— Подожди, — говорит Кэт, спрыгивая с кровати и преграждая мне путь к двери. У нее красное, опухшее лицо; по щекам продолжают течь слезы. Подняв мистера Вигглса, она отдает его мне.

— Не забудь. Это твой подарок на день рождения.

Кивнув, я обнимаю ее, прежде чем уйти — как будто еще не наигрался с ее чувствами. Она льнет ко мне, не отпускает, крепко держит побелевшими пальцами край моей спортивной курточки. Когда Кэт наконец отстраняется, на моей груди, там, где было ее лицо, остается мокрое пятно.

— До свидания, Дэмиен, — говорит она печально.

— До свидания, Кэт, — отвечаю я, чувствуя себя так, будто мы прощаемся навсегда, беру мистера Вигглса и ухожу.

4

На следующее утро я отправляюсь по следу Малинового Огня. Найти его несколько труднее, чем остальных, так как на рассвете он отправляется в город в сопровождении съемочной группы, чтобы отыскать материал для очередного шоу (я говорил вам, что ненавижу рано вставать?), но мне удалось уболтать секретаршу в телекомпании, и она поведала, в каком районе намечены съемки.

Малиновый Огонь — правильный человек и законопослушный гражданин, и я не хочу, чтобы он оказался моим отцом. Не только потому, что он может летать и всегда вершит исключительно добрые дела, а потому, что все это делается на глазах телевизионной аудитории. Если бы отцом оказался кто-то другой из троих, я бы мог забыть о его существовании, но если это все-таки он, мне придется каждый день стыдиться, видя его физиономию на экране. Малинового Огня я нахожу на улице. С ним съемочная группа. Они готовятся снимать сцену спасения котенка, застрявшего на дереве в чьем-то дворе. У Малинового Огня квадратный подбородок, аккуратная прическа и длинный широкий плащ. Ничем, кроме цвета, его волосы не похожи на мои. Он занимается благотворительностью, собирает Деньги для сиротских приютов, а в свободное время помогает людям выбраться из окон верхних этажей во время пожара или, как сейчас, спасает котят с высоких деревьев — словом, делает что-то тошнотворно правильное под прицелом телекамер.

Перехожу улицу, стараясь не обращать внимания на шум в соседнем дворе, где какой-то субъект спорит с невидимым собеседником по сотовому телефону, попутно награждая пинками газонокосилку, которая, очевидно, не работает.

Подходя к съемочной площадке, прикидываюсь любопытным бездельником и стараюсь подобраться как можно ближе. Потом я делаю вид, будто не понимаю, что все происходящее снимают, и направляюсь прямиком к Малиновому Огню. Помощник оператора выставляет руку, чтобы преградить мне путь. Он ничего не говорит, просто показывает мне рукой, что на съемочную площадку заходить нельзя.

Черт. Все несколько сложнее, чем я думал.

— Не беспокойтесь, ребята, — говорит Малиновый Огонь, поднимая вверх руку. — Супергерой готов к бою.

— Простите, сэр! — кричу я в тот момент, когда он собирается взлететь и подняться к кроне дерева, где сидит отчаянно орущий котенок.

Все оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. Члены группы, очевидно, решили, что я идиот, не понимающий, что идет съемка. Не обращая на них внимания, я, приветливо улыбаясь, бегу прямо к Малиновому Огню.

— Вы помогаете людям, правда? — кричу я на бегу.

Он смотрит на меня с искренним участием, от усердия сдвинув брови.

— Что я могу сделать для тебя, сынок? — спрашивает он.

Сынок. Да уж, отличный выбор слова, ничего не скажешь.

— Мне нужен ваш волос. Пожалуйста, не отказывайте мне. Это для школы. Мы делаем лабораторную работу.

Я никогда не ходил в школу, поэтому импровизировать на эту тему сложно. Однако словосочетание «лабораторная работа», очевидно, звучит солидно.

Малиновый Огонь хмурится. Длинный плащ развивается на ветру. Котенок продолжает оглашать окрестности отчаянными криками, а члены съемочной группы раздраженно переговариваются, сетуя на то, что из-за меня они не смогут вовремя окончить работу.

— Волос? — задумчиво переспрашивает он, недоверчиво глядя на мои руки в перчатках. Ему отлично известно, что даже один волос может представлять серьезную опасность, попав в руки врага.

— Прошу вас, мистер Огонь. Мне нужен только один волос. У всех ребят в классе они уже есть.