Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс
Шрифт:
— Ты будешь учиться летать? — спрашивает Алекс, забираясь с ногами на стул рядом со мной.
— Нет! — хором отвечаем мы с Амалией. Я косо смотрю на нее; она отвечает мне тем же.
— Алекс, не смей стоять на стульях, — злобно шипит на брата Амалия. — Ты портишь мебель!
Алекс ее не слушает.
— Ты будешь учиться, — говорит он мне. — Так сказал мне папа вчера вечером.
Я смеюсь. Негромко, просто слегка усмехаюсь под нос.
— Прости, если разочарую, Алекс, но этого не будет.
Мальчика, похоже, мои слова не убеждают.
— А ты откуда знаешь?
Оттуда, думаю я, что в ближайшее время я буду
— Буду суперзлодеем, — объясняю я, — а ни один уважающий себя злодей не умеет летать.
Разве что при помощи какой-нибудь крутой современной техники, вроде ракеты или заплечной реактивной турбины, да и то это не по мне. Я не собираюсь отрываться от земли ни под каким видом.
— Да кого интересует, хочет он учиться летать или нет? — спрашивает Алекса Амалия. — Летать умеют только супергерои, а он не такой, как мы, это ясно. И неважно, что говорит папа. Я буду первой наследницей его сверхспособностей.
Амалия произносит эту маленькую речь с необыкновенно гордым видом, наматывая на палец прядь волос.
От одной только мысли о том, что можно оторваться от земли и полететь, меня тошнит. Грудь сдавливает страх, в желудке становится нехорошо. Приходится упереться в пол босыми ногами, чтобы напомнить себе, что я на твердой земле.
— Да получается, что ты не первая, — замечаю я, — мне-то уже шестнадцать.
Амалия снова награждает меня полным ненависти взглядом, словно я сказал это, чтобы унизить ее.
— У всех моих друзей сверхспособности проявились уже несколько месяцев назад. Может, все дело в том, что я неудачник. У меня на пальце эта дурацкая буква «икс», а в крови — обе разновидности вируса. Это может означать, что сверхспособностей у меня просто не будет.
Да и ладно, думаю я про себя, имея в виду способность летать.
— Хотя, может быть, они не проявятся, пока «X» не превратился в «З».
— Или в «Г», — вставляет Алекс.
Да уж, необычайно утешительно.
— Как бы там ни было, летать я не смогу. В этом я уверен.
— Да откуда тебе это знать? — спрашивает Амалия, в первый раз сменив гнев на милость.
Откуда? Не знаю. Но летать я точно не буду. Никогда.
— Чувак, — обращается ко мне какой-то парень и хватает меня за руку, будучи, очевидно, уверенным в том, что оказывает мне неоценимую услугу. — Это же Чокнутая. Ты точно не захочешь сидеть рядом с ней. Она же ненормальная.
Второй рукой он указывает на девушку, сидящую за партой, рядом с которой есть свободное место.
Оглядываю класс. На боковом ряду сидят четверо ребят в черных обтягивающих трико и в черных джинсах. Вместо ремня в джинсы продеты цепи; на руках перчатки. Такие же, как у меня, но я все время ношу обе, а эти ребята — по одной, только на правой руке. Похоже, они что-то скрывают — как и я — но у них там явно не то, что у меня, так как, по словам Амалии, в школе, кроме нее, супергероев нет. Что, кстати, ее не особенно расстраивает.
В отличие от остальных, ребята в трико сидят не на стульях, а прямо на партах. Учительница, миссис Лог, уже в классе. Она одета в простое платье из ткани в цветочек, стоит у доски с мелом в руке и пишет какие-то уравнения. Большинство учеников, заходя в класс, садятся в среднем ряду, стараясь не смотреть в глаза ребятам в черном. Рядом с Чокнутой, на задние парты, никто не садится.
У Чокнутой вьющиеся светлые волосы с едва заметным красноватым отливом, прихваченные обручем. Толку от него немного — волосы все равно какие-то растрепанные и неухоженные. Вдоль щеки свисает косичка, в которую вплетены серебристые шарики, похожие на покрытые алюминиевой фольгой бусины, из которых сделаны бусы, украшающие шею девушки. Ей, видимо, все равно, сядет рядом с ней кто-нибудь или нет, так как ее внимание всецело приковано к книге в мягкой обложке, повествующей, судя по названию, о знаменитых побегах заключенных. Сразу видно, что книга безумно интересная.
Гм… Что выбрать? Сесть рядом с человеком, которого все считают ненормальным, или присоединиться к надежному, но скучному большинству? Решившись, я стряхиваю руку парня, считающего, что он оказывает мне услугу, и сажусь рядом с Чокнутой. Она на меня не смотрит и вообще, похоже, не замечает, что творится вокруг.
Идея послать меня в школу принадлежит Гордону и Хелен. Когда я рассказал Хелен о том, что никогда не учился с другими детьми, она чуть не заплакала. Пришлось объяснить, что я находился на домашнем обучении, но особого впечатления этот аргумент не произвел. Хелен, очевидно, уже вообразила меня в пещере, в компании одетых в шкуры и рычащих по-звериному суперзлодеев, показывающих мне жестами, как выращивать из дощечки «прекрасный огненный цветок» посредством трения дерева о дерево.
Существуют спецшколы для супергероев, но, к счастью, Гордон считает, что его детям нужно ходить в обычную. Он думает, что, учась в компании скучных ординарных детей, его отпрыски становятся «ближе к народу», то есть к людям, которых им впоследствии предстоит спасать. Услышав эту теорию, я спросил, почему бы не развить ее дальше и не послать детей в дом престарелых, где мы были бы ближе к людям, которых нам предстоит переводить через улицу. У Гордона от моего вопроса, похоже, задергалась щека — очевидно, я его рассердил, но потом он взял себя в руки, улыбнулся и сказал, что я могу поработать волонтером в интернате для пожилых людей в свободное от занятий время, если уж мне так хочется туда попасть. Я решил, что едва ли последую его совету. Впрочем, даже если мне никогда в жизни не придется никого спасать, я все равно почувствовал к Гордону некую призрачную симпатию за то, что он не стал насильно запихивать меня в школу для супергероев. Естественно, заведение для обычных детей раем земным не будет, но жизнь среди сплошных супергероев еще хуже. Совершенно не нуждаюсь в том, чтобы лицезреть их физиономии каждый день. Фу.
Гордон и Хелен заставили Амалию проводить меня до школы, но как только мы вошли в здание, она наказала мне не разговаривать с ней, для поднятия бодрости духа назвала ненормальным и ушла. Теперь я, как говорится, буду иметь счастье лицезреть ее только на перемене, за завтраком. Просто жду не дождусь.
— Класс, — говорит миссис Лог, когда урок начинается, — сегодня к нам пришел новый ученик.
Она кивает мне, приглашая выйти вперед. Ребята поворачиваются, чтобы посмотреть, когда я прохожу мимо их парт. Особенно всех интересуют перчатки. За спиной я слышу, как кто-то, прикрыв рот рукой, тихо шепчет слово «позер», явно в мой адрес.