Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс
Шрифт:
Малиновый Огонь стоит перед мамой, расправив плечи, но не решаясь, впрочем, смотреть ей в глаза.
Мама в бешенстве. Я вижу, как в ее глазах то вспыхивают, то снова угасают лазеры, но потом она все-таки берет себя в руки. Кажется, что я наблюдаю за корридой. Маме хочется кого-нибудь убить, а в руках у Огня красная тряпка. Только кольца в носу у мамы не хватает.
— Да по какому праву ты приходишь ко мне и требуешь, чтобы мой сын…
— Позволь напомнить тебе, Марианна, что он и мой сын тоже. О чем свидетельствует буква на его большом пальце.
Мама скалится на него, как волчица.
— Черта с два это твой сын. Ты его не растил! Не нянчился с ним шестнадцать лет…
— Но он наполовину супергерой! И при этом не знает ничего, кроме злодейства. Но это не его вина…
— Еще раз перебьешь меня!.. — кричит мама, сжимая кулаки. Топая, как бык, она начинает кружить по гостиной, грозя пальцем Малиновому Огню, который стоит посреди комнаты. — То, что случилось между нами, было огромной ошибкой. У тебя нет ни малейшего права приходить сюда.
— Я не имею права?! — поражается Огонь, возмущенно воздевая руки к потолку. — Да он мой сын!
Взяв здоровенный пакет чипсов, уютно устраиваюсь в кресле. Чипсы нарочно выбираю скрученные и засовываю в рот по несколько штук сразу, чтобы хрустеть погромче.
— А тебе не приходило в голову, что раз я тебе о нем не рассказывала, на то есть особые причины?! — вопрошает мама, тыча пальцем противнику прямо в нос.
— О, ребята, драться не обязательно, — говорю я, — я же могу бывать у вас обоих.
Никто не обращает на меня внимания.
— Он стал злодеем только потому, что ты его так воспитала, — заявляет Малиновый Огонь тоном обвинителя. — А он, может быть, в душе герой.
— Да ты с ним хотя бы разговаривал, Гордон? — спрашивает мама с горьким смехом.
— Протестую, — говорю я с набитым ртом. — Мне кажется, я сущий ангел.
Мама чуть ли волосы на голове не рвет.
— Я тебе его не отдам. Не дам забрать моего маленького мальчика.
Малиновый Огонь — Гордон, как выясняется — прикладывает руку к щеке. Выражение непреклонной решимости на его лице смягчается. Похоже, он готов заплакать.
— Да я же ему добра желаю, — говорит он, всячески показывая, что не желает отнимать меня у мамы.
Так он ничего не добьется, думаю я: если хочешь получить что-то от мамы, нужно уметь гнуть свою линию.
— Нужно же, чтобы его кто-то учил, — добавляет Гордон.
— Я его учу, — заявляет мама, тыча себя в грудь пальцем, на котором красуется литера «З». — Он злодей, и я прекрасно справлюсь с его обучением самостоятельно. Так что благодарю за предложение, но помощь не нужна.
— У него должен быть выбор, Марианна, — говорит Малиновый Огонь, кусая губы, словно мама совершает фатальную ошибку, желая оставить себе единственного сына, вместо того чтобы отдать его какому-то совершенно незнакомому человеку. — И он должен это понимать. Кроме того, у тебя он по большей части болтается без присмотра и делает, что хочет. Конечно же мальчику нужен отец.
— Вот это да, — говорю я, вскакивая с кресла. Пакет с чипсами падает на пол, и содержимое оказывается на ковре. — Может, ты мне это в лицо скажешь, любитель секса в общественных туалетах?
— ДЭМИЕН! — рычит мама, топая, как слон. Иногда мне кажется, что она специально выбирает сапоги на гигантской платформе, потому что ей нравится стучать ими по полу. Фальшиво улыбаясь, она хватает меня за ухо. — Можно тебя на пару слов, милый? — шипит она сквозь стиснутые зубы. — Наедине?
Мама затаскивает меня в ванную и запирает дверь. В тесном помещении некуда даже отодвинуться; лазеры, скрытые в маминых глазах, зловеще сверкают в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Мне кажется, стоит отдать тебя ему после того, что ты здесь наговорил! Думаю, ты это заслужил!
— Да я не знал, что он сюда придет, — бормочу я. — Просто хотелось пообщаться с ним, и все.
— Это чудесно, милый, но теперь ты понимаешь, что я была права. Почему не хотела, чтобы он принимал участие в твоем воспитании.
Вот в это я поверить не готов. Наоборот, я уверен, что она никогда не рассказывала мне об отце, потому что ей было стыдно за то, что она позволила врагу спустить штаны в ее присутствии, да еще и в кабинке общественного туалета.
— Мам, слушай, а ты вообще доверяешь этому парню? В смысле, он в нашем доме, и никто за ним не смотрит. А тут много разных злодейских секретов.
Мама отталкивает меня в сторону и прикладывает ухо к двери.
— Он может найти какие-нибудь неопровержимые доказательства твоих преступлений, и суд лишит тебя опеки надо мной. Может, не стоит так неосторожно распоряжаться моим будущим?
— Дэмиен, заткнись, а? — говорит мама, прислушиваясь. Очевидно, поняв, что в комнате все в порядке, она снова злобно смотрит на меня. — Надеюсь, ты доволен? Все было так хорошо, а ты что натворил?!
— Я абсолютно уверен, что он слышит нас, когда ты кричишь. Это не звуконепроницаемая камера, знаешь ли, — замечаю я, садясь на край ванны.
— Ты читал мой дневник, маленький…
— Хочешь, дам тебе почитать свой? — перебиваю я, вспомнив, что и вправду искал возможность оставить его где-нибудь на видном месте, чтобы мама его «случайно» нашла. — Уверяю тебя, он полон неприятных историй, посвященных моим недавним открытиям.
— Там есть хоть крупица правды? — спрашивает мама со вздохом.
— Предлагаю тебе самой судить об этом.
— Иными словами, нет?
Положив подбородок на колено, придаю лицу обиженное выражение и в негодовании стучу другой ногой по краю ванны. Слишком уж легко мама отнеслась к чтению дневника. Естественно, он ненастоящий, и я специально подготовил его для особого случая. В него даже вмонтирована миниатюрная камера, при помощи которой можно видеть лицо читающего. Теперь эффект неожиданности потерян.
— Мам, я не хочу жить с этим человеком.