Отдел 15-К
Шрифт:
Над койкой одного из больных склонился высоченный человек в черном плаще и шляпе, он как будто что-то шептал ему.
— Оставь его, тварь — рыкнул Герман, одним прыжком приближаясь к человеку в черном.
Звук, которые раздался в ответ, нельзя было классифицировать, как присущий человеку. Это было что угодно, только не речь.
Стриг распрямился, и Колька увидел то, что было у него под шляпой. Тусклых отблесков света из коридора было достаточно, чтобы разглядеть два круглых черных глаза без зрачков, отсутствие носа, бледную кожу и хоботок, находящийся там, где у человека обычно бывает рот.
— Твою мать! — вырвалось у него и, забыв все,
Сам же Герман, ловко, как будто танцуя, подобрался к стригу вплотную. В руке у него серебряно посверкивал нож.
Тварь снова издала жуткий звук и взмахнула рукой, причем рукав того, что Колька считал пальто стал больше напоминать саван.
Герман увернулся и в ответ очень умело рубанул лезвием ножа по руке стрига. Вспышка на секунду ослепила Кольку, когда же он проморгался, черный силуэт был рядом с ним.
Глаза юноши скрестились с глазами твари, и время для Кольки остановилось.
— Присел! — голос Германа вырвал его из запределья черных глаз, тело автоматически выполнило команду, раздался противный скрежет по дереву, а после новая вспышка снова на мгновение лишила его зрения.
— Чтоб тебе! — Герман вырвал нож, застрявший в дверном косяке и глянул на Кольку — Ты как?
— Ух — Колька потер глаза — А где этот?
— Бежит отсюда, быстро — быстро, и мы поспешаем за ним! Я его зацепил, так что есть шанс — Герман распахнул дверь и припустил по коридору.
Выбегая в дверь, Колька заметил, что рядом с местом, куда воткнулся нож, еще есть четыре глубоких запила, как будто кто-то по дереву когтями ударил. Гадать, кто именно, не приходилось. 'Блин, если бы не Герман, он бы мне горло разорвал' — подумал юноша, догоняя оперативника и зачем-то щупая шею.
Германа он догнал уже у выхода на пожарную лестницу. Тот сидел на корточках, и нюхал свои пальцы.
— Ты чего? — Колька уставился на товарища.
— Ихор — коротко пояснил ему Герман, показывая на темную лужицу на полу — Точно зацепил я его, теперь мы ту норку, через которую он сюда лазит, точно найдем.
И впрямь — тварь метила свой путь такими же темными вонючими пятнами того, что заменяло ей кровь.
Оперативники проскочили лестницы пожарного выхода, после прошли какими-то пустынными коридорами, и в результате оказались в некоем подобии подвала, в дверь которого, похоже, и скользнул стриг.
— Ну да — Герман распахнул дверь, повертел головой, осторожно пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем. Тусклая лампочка озарила просторное помещение, заваленное разным хламом — Сверху все как в третьем тысячелетии, ну, а тут все как было, так и осталось. Так, Коля — джан, идешь за мной, страхуешь спину.
— Есть — Кольке было страшно, и почему-то не слишком за это стыдно.
По шажочку оперативники продвигались вглубь, пока Герман не сказал -
— Все, отбой.
Сначала Колька не понял в чем дело, но тут Герман показал ему на кругляш канализационного люка, вделанного в пол, вокруг него все было заляпано черными пятнами ихора, крышка лежала неровно, из колодца доносился звук воды.
— Я все гадал — откуда же он приходит? — сказал Герман, коротким движением закрывая крышкой спуск вниз — Потому и сомневался, что это именно стриг, думал, может какой навь повадился сюда ходить. Ты понимаешь, Николидзе, стриги в помещениях не живут, их среда обитания — тоннели. А оно вот что — здесь выход в канализацию есть.
— Туда полезем? — Колька ткнул стволом пистолета, который он держал
— Да убери ты ствол — рассердился Герман — Говоришь ему, говоришь, все как об стенку горох. Куда 'туда', он нас там на фарш будет резать, причем медленно и с удовольствием. Ты не гляди, что он раненый, это же его родная стихия. Может, если бы всем отделом, да и то не факт…
— Так ведь он опять начнет убивать — Колька махнул пистолетом, поймал взгляд Германа и убрал его в кобуру.
— Ничего он не начнет — Герман присел на обломок стола — Стриги очень трусливы и отчаянно дерутся только тогда, когда им совсем край. Так что он теперь не то, что сюда, он вообще наверх еще лет двадцать не сунется, поверь мне, ну, а когда этот срок пройдет, пускай у тех, кто за нами в отдел придет, штаны преют. Хотя не завидую я диггерам, которые ему в тоннелях могут попасться, стриги еще и жутко мстительны, так что умирать эти бедолаги страшно будут. Но им сто раз было говорено — не лазьте по колодцам.
— Слушай, а стриги кто такие вообще? — задал Колька вопрос, который вертелся в его голове с того момента, как он эту тварь увидел.
— Колетто, учи матчасть — без шуток сказал Герман — Ровнин тебя в любой момент может дернуть к себе и экзамен устроить, имей в виду.
— Опа, а мне про это и не говорили — опечалился Колька.
— Понятное дело — Герман встал на ноги — Это же для тебя должен быть сюрприз! Давай-ка на всякий случай завалим этот люк, от греха. Мало ли…
Пока оперативники таскали разный хлам, что потяжелее, Герман объяснил Кольке, что стриги — это нежить из условно бессмертных. Когда-то стриг был человеком, но непростым, а промышляющим колдовством, причем самым черным, с жертвами. Вот и нет ему посмертия, а есть только тьма да тоннели, такая у него судьба. Те тоннели из него все человечье за века вытянули, оставили лишь злобу, голод да муку. И еще душа его рвется на волю, оттого боли он испытывает невозможные, и чтобы свою душу усыпить, ему надо чужие присваивать, причем чем больше — тем лучше, вот за тем он в больницу и шастал. Один раз выгорело, понял он, что его не ищут и пошел вразнос. Усыпит весь этаж, есть у него такое умение, выберет самого слабого из больных, кто на пороге стоит уже, и душу его вытянет.
— То есть он одушевленный? — удивился Колька — А я думал, что он вообще не из этого мира.
— Куда там, не из нашего — отряхнулся Герман — Я тебе больше скажу — у него две души, оттого его еще называют 'Двоедушником'. Одна черная, та, что он за занятия свои получил, а другая светлая, эта покоя ему не дает. Дуализм, однако.
— А почему его сталь не берет? — уточнил Колька.
— Потому как он нежить, хоть и не бесплотная, но все-таки — Герман скорчил рожицу — Таких сталь не берет, тут кое-что другое надо. Нож видишь? Окован чистейшим серебром, потому стрига и подрезал. Экзамен сдашь — такой же получишь.
Когда они вернулись наверх, за вещами, дежурная уже проснулась и испуганно хлопала глазами.
— Мальчики, вы только не говорите никому, что я уснула! — взмолилась она, увидев оперативников.
— Как можно — ответил ей Герман — Да мы и сами вон закемарили маленько, только проснулись. Честно — честно!
Глава пятая
Хозяин погорелого театра
Люк в больничном подвале потом заварили, Герман уехал отчитываться перед Ровниным, а Колька специально дождался рабочих, убедился в том, что здесь теперь не то что страхолюд в шляпе — мышь не проскользнет.