Отделённые
Шрифт:
Двигался отряд невообразимо медленно — идти приходилось как можно мягче и бесшумнее. У ледяной ведьмы получалось вполне сносно — дочь Леса, как-никак. Два с половиной медведя позади неё грозили испортить всё на свете. Пусть и шли они в круге тишины. Который тоже, кстати, замедлял: внутри круга ведь нельзя было услышать ничего снаружи. А значит, приходилось постоянно бдить, не появится ли кто сзади.
Мильхэ руководила передвижением. И Фаргрен уже почти не сомневался в синеватости её ранга: ведьма выкинула новый фокус — она умела видеть следы, которые оставляли Твари. Геррету фокус
Трижды отряд менял направление, несколько раз все прятались в развалинах. Но потихоньку приближались к центру, и Фаргрен подумал, что у них, кажется, всё получается. Впрочем, тут же решил — зря он такое вообще думает: всё получается очень редко, а запас удачи они исчерпали ещё в Дубках.
Будто в ответ на неосторожную мысль, впереди из-за полуразрушенного дома показались рога. В следующий миг морду жнеца покрыло мерцание, и Тварь рухнула, а никто даже сделать ничего не успел. Фар уже почти услышал треск и скрип проснувшегося древесника, но осознал, что жнец будто висит в воздухе: Мильхэ подхватила уже мёртвую тушу на щит. Правда, порадоваться расторопности ледяной статуи тоже никто не успел. Через секунду с другой стороны улицы появился ещё один рогач, а потом и ещё один.
— Геррет, сделай щиты, как я! — прошипела Мильхэ, окутывая силой страшные морды.
Через пару мгновений Геррет осторожно опустил тела, и все облегчённо расслабились — Твари мертвы, древесники не проснулись. Фар подумал, что коротышка всё же неприлично талантлив: да, ледяная ведьма вытворяла странные вещи, но Геррет мгновенно соображал, как и что надо делать. А может, у него тоже синий ранг?
Проходя мимо жнецов, Фаргрен удивился — огромные! Даже на Тракте такие нечасто встречаются. У одного он насчитал одиннадцать пар рогов-лезвий, уродливым ожерельем опоясавших шею. А верхние рога выходили из такого мощного костяного нароста на лбу Твари, что прорубить голову, наверное, не вышло бы.
Фаргрен заметил заинтересованно-хмурый взгляд Геррета — тот внимательно осматривал убитых Тварей. Мильхэ, без сомнения, уложила их своей странной атакой, которую все заприметили ещё в Дубках. Бросив взгляд на морду жнеца, Фар отметил, как из узких дыхательных щелей на носу-топоре течёт тёмная кровь. У других было так же. Как же Мильхэ валит Тварей? Набрасывает щит, это точно, но отчего они умирают?
— А ведь они какие-то странные, — сказал Геррет. — Я никогда не видел у жнецов такой шкуры. Разве на ней бывали шипы?
Фаргрену даже стало немного стыдно: он заметил это только после слов коротышки. Чешуйчатая шкура убитых Тварей бугрилась отвратительного вида наростами с мелкими шипами. И Фар тоже никогда не встречалтакой.
— Знаете, я вообще думаю, что этот поход становится всё чудесатее и чудесатее, — сказал Рейт. — Богомолы, которые никогда не вылазили из Чащ, люди, живущие
Геррет ухмыльнулся, Лорин расплылся в улыбке. Фаргрен тоже бы улыбнулся, но мог только оскалиться.
Отряд шёл дальше, двигаясь теперь ещё медленнее. Северный ветер сменился хаотичными порывами с разных сторон, и Фару это тоже не нравилось.
— Тихо спит в лесу древесник, сплюшки спя-а-а-т, — вдруг пропел Лорин известный всем наёмникам мотив.
Ну да, самое время петь чащобную колыбельную. Сейчас этот образчик наёмничьего фольклора вспоминался как недоброе предзнаменование.
Которое быстро сбылось.
Когда Рейт, следивший за тылом, вдруг воскликнул: «Жнец!» — Мильхэ резко развернулась и убила Тварь. Но было поздно — копыта успели простучать по земле, хотя они этого не услышали. Тварь выскочила из далёкого переулка, где ледяная ведьма уже не могла чувствовать следы.
Пара оглушающих мгновений — и... Задрожала земля. Геррет снял ненужный круг тишины. Все услышали треск ломающегося дерева. Проснулся древесник, а значит, им надо бежать. Позади, из переулков выскочили ещё жнецы, отрезая путь к отступлению. Впрочем, отряд уже давно прошёл «точку невозврата» — до неё они могли бежать назад. А вот после...
Все помчались к дому из каменного дуба.
Мильхэ сумела убить половину жнецов, но остальные догнали отряд. Близнецы выпустили стрелы Тварям по ногам, и четыре упали. Огненные шары разворотили грудины ещё двум.
А три оказались совсем рядом. Фаргрен нырнул под одного жнеца и вспорол когтями мягкое подбрюшье. Монстр по инерции пролетел вперёд и рухнул.
Рейт, увернувшись от другого жнеца, с размаху рубанул ему по шее. Лорин ударил с другой стороны, и Тварь, пробежав ещё немного, повалилась на землю. Последнему жнецу Геррет умудрился перерубить передние ноги топором.
Отряд помчался дальше.
Земля задрожала, вспучилась и разорвалась чёрными комьями. В воздух взвились лозы-плети и со свистом опустились обратно.
Сам древесник ещё не появился. Зато впереди показались жнецы. И уже гораздо больше. Под рёв-треск древесника они сорвались в галоп, склонив головы и раскрыв рога-лезвия.
Несколько упали. Но Мильхэ не могла убить сразу всех.
Отряд бросился в развалины домов. Геррет задержался: мелькнула яркая точка — и стадо встретила волна огня. Сам мааген тут же поспешил следом за напарниками, чтобы не попасть под копыта горящих жнецов.
Ближайшие улицы закидали дымовыми гранатами. Когда стадо развернётся, дым успеет ослабить Тварей.
Всё тряслось от плетей древесника в земле. Пробираться по развалинам было трудно. Выбравшись на свободное пространство, пятёрка безумцев снова ринулась к дому.
— Там! — крикнул Геррет, метнул вправо огненный шар и поставил защитный купол.
К ним приближалась куча веток, палок и листьев. Она возвышалась над развалинами на половину человеческого роста.
Древесник был уже близко.
Он поднял узловатые, перевитые лозами конечности. Взметнулись плети и со свистом обрушились на отряд, но щит Геррета выдержал удар.