Отдельный танковый
Шрифт:
От советского Совинформбюро.
Сегодня, 30 августа 1941 года завершилась войсковая операция под городом Остров. В ходе этой операции Первый гвардейский Минский механизированный корпус генерал-майора Маркова в ходе ожесточенных боев под городом Остров практически полностью уничтожил 4-ю танковую армию вермахта генерал-полковника Гёпнера. Немецкие потери составили около 4 сотен танков, большое количество бронетранспортеров, автотранспорта и орудий, а также не меньше 50-ти тысяч человек убитыми и ранеными. Было захвачено более 5000 немецких солдат в плен. Отбиты у противника город Остров и еще полтора десятка населенных пунктов. В данный момент наши войска закрепляются на отбитой у противника территории.
15 сентября 1941 года, Псков.
Нам пришлось задержаться в Пскове более чем на две недели. Всё это время мои техники приводили в порядок нашу технику. В строй вступили 30 новых бронетранспортеров на базе немецких грузовиков и это кроме тех, что заменили уничтоженные в ходе боев за Остров. Кособуцкий был очень доволен, что мы задержались, и это не смотря на то, что особой активности немцев на фронте не было. Были мелкие стычки, причем технику противник практически не использовал, а атаковал исключительно пехотой после непродолжительных артиллерийских и воздушных ударов. Ещё одним поводом для радости для Кособуцкого было награждение его за эту операцию орденом Ленина. Хотя его заслуги в этом было совсем немного, но всё же операция проводилась в его зоне ответственности и не наградить его за её успех было нельзя. Мне же по слухам из ставки, которые принесли на своем хвосте связисты, вот точно натуральные сороки, решено присвоить звание Героя Советского Союза. Да, неожиданно, сейчас, во время отступления и почти непрерывных поражений начальство не любит награждать. Я, как Носов, знал из истории, что до 43-го года, когда в войне наступил перелом и Красная армия начала одерживать победы и теснить противника назад, начав освобождать свою территорию, награждали крайне редко и неохотно, а тут сразу считай высшая награда СССР.
Кособуцкий за это время активно укреплял свою оборону. В Пскове, на механических заводах массово выпускали бронекапсулы, которые сразу увозили на позиции и вкапывали в землю. Были задействованы почти все резервы цемента и на наиболее опасных участках обороны бронекапсулы сверху заливали метровым слоем бетона. Всё это делалось буквально на глазах противника. Я отвел всё, кроме своей тяжелой артиллерии, и когда немцы пытались мешать фортификационным работам, то она немедленно открывала по ним огонь. Кроме того он последовал моему совету и активно включал в свою оборону трофейное вооружение. Когда один из политработников попытался возмущаться этому, то Кособуцкий, отвел того в сторону. С глазу на глаз он предупредил его, что он может конечно приказать изъять из войск всё трофейное вооружение, но одновременно с этим он подаст рапорт вышестоящему командованию. В этом рапорте он укажет, что по приказу этого политработника он вынужден значительно снизить боевую мощь своего корпуса и в случае больших потерь среди личного состава или тем более потери позиций, это будет исключительно из-за приказа политработника. Именно по его приказу корпус лишится значительной огневой мощи и вся ответственность за это ложится исключительно на его плечи. Поняв, что в случае любого поражения или больших потерь корпуса именно его сделают крайним, политработник сразу пошел на попетую.
А я отправил в Нарву свои первые части. Они должны были провести рекогносцировку, определится кто и где будет размещаться, а также узнать обстановку В Нарве и окрестностях.
Глава 25
19 сентября 1941 года, Нарва.
Вот уже третий день я находился в штабе 11-го пехотного корпуса генерал-майора Шумилова. (В реальной истории к этому времени 11 корпус практически перестал существовать.) Несмотря на сильные потери понесенные корпусом во время Таллинской операции, он все же сумел с боями отойти к Нарве. Сам город, вернее его западную часть удержать тоже не удалось, в наших руках осталась только его небольшая восточная часть. Части корпуса закрепились на восточном берегу реки Нарва, от побережья Финского залива до Чудского озера, вот только на примерно 70 километрах фронта оборону держало меньше 20 тысяч бойцов. Не смотря на то, что во время отступления корпус и понес большие потери, но за счет подошедших резервов, а также вышедших в его расположения бойцов других частей Красной армии, он несколько пополнил свой состав. Вот с техникой было плохо, на весь корпус неполный танковый батальон, причем легких танков и пара рот бронеавтомобилей, как пушечных, так и пулеметных. Артиллерия также понесла большие потери и в основном состояла из противотанковых орудий с небольшим вкраплением дивизионных Ф-22 и УСВ. (Всё это стало возможным из-за действий ГГ, в реальной истории подобное было невозможно). Всех этих сил хватало, что бы хоть и с трудом, но удерживать противника и значительно в этом помогала география. Линия фронта пролегла по реке Нарва, та хоть и не слишком большая, но в среднем имела ширину в 150–300 метров и так просто её было не форсировать. Шумилов прибытию моего корпуса обрадовался. Даже несмотря на понесенные немцами потери, сил у них было много и комкор опасался немецкого прорыва. Прибытие к нему пускай и на время, механизированного корпуса, сводило шансы противника прорвать оборону к полному нулю.
О моем прибытии Шумилов был в курсе и лично встретил мою штабную колонну у своего штаба рано утром 16 сентября. В Нарву мы выехали вечером 15 сентября и за ночь преодолели 250 километров. Сам путь занял почти десять часов по малоезженым дорогам и в темноте, так что водители вымотались основательно и к утру уже вовсю клевали носом не смотря на то, что спать легли в 12 дня, что бы выспаться к поездке. Все мои бронетранспортеры в штабной колонне были колесными, из построенных в Минске, так что на хороших участках дороги они могли поддерживать высокую скорость движения. Но все равно средняя скорость составила примерно 30 километров в час, причем всех нас основательно вытрясло на грунтовых дорогах, так что и мы устали не намного меньше наших водителей. По приезде водители отправились отсыпаться вместе с большинством нашей охраны, а я с ближним кругом охраны отправился в штаб 11-го корпуса. Несмотря на усталость, хотя мне и удалось немного подремать в пути несмотря на тряску, пришлось после завтрака, который для нас устроил Шумилов, идти к нему в кабинет и обсуждать дела наши скорбные.
Новости меня не радовали, сохранить прибытие моего корпуса под Нарву в тайне не удалось. После того, как я отметился под Псковом, было вполне ожидаемо моё появление под Нарвой. Немецкая разведка активизировалась, и скрытно перебросить 50 тысяч бойцов при двух с половиной сотнях танков и почти семи сотен орудий было проблематично, особенно после разгрома Гёпнера под Островом. Да, кроме артиллерии под Смоленском у меня из корпуса забрали и большое количество пехоты, а то по количеству техники и бойцов у меня был не корпус, а армия, вот меня и раскулачили и главное и слово против не скажешь. Всё согласно уставам, но все наиболее боеспособные и наилучше обученные части я сохранил, хоть состав корпуса и уменьшился считай вдвое. Тут ещё в Псковской операции мои потери составили более 5000 тысяч бойцов, это без учета техники и восполнять их мне ни кто не будет. Я, по мнению всех вышестоящих командиров, просто прекрасно всем обеспечен и укомплектован, и поэтому никакое пополнения мне в ближайшее время не светит. Хорошо хоть смог выбить, что бы все мои раненые после излечения отправлялись ко мне назад. Терять уже более менее обученных бойцов с боевым опытом я не хотел.
Полученные разведкой данные показывали, что немцы активно занимались минированием танкоопасных направлений. На данный момент именно противотанковые мины были для моих танков наиболее опасными. Многочисленная немецкая противотанковая артиллерия была практически бесполезна против моих КВ и Т-34, а вот мины вполне могли остановить мои танки. Это конечно неприятно, но выход из этой ситуации был. Нет, не армия саперов, которые будут разминировать перед танками путь под огнем противника, а обычные минные тралы. Сейчас их просто нет, вернее как слышал Марков краем уха, велись подобные работы, но в войсках их нет и мало кто про них слышал. (Работы по созданию в СССР танковых тралов начались с 1932 года, после финской войны 1940 года они были активизированы, но их массовое производство было начато только с марта 1943 года. Это был доработанный трал ПТ-3 П.Мугалёва.) Разумеется ни как Марков, ни как Носов я не знал устройства танкового противоминного трала, времени на его разработку тоже не было, а потому пришлось идти самым простым путем. Создание примитивного эрзатц трала, который потом, после использования можно спокойно выкинуть. В Пскове, на механическом заводе в срочном порядке развернули производство самого примитивного противоминного трала. Из 50-ти миллиметрового железа делалась бочка диаметром в метр и высотой в полтора. Две такие бочки насаживались на общую ось, что бы сами бочки закрывали гусеницы танка. От оси шли две направляющие к танку, которые на нем и крепились. Дешево и сердито, причем всё очень просто. Вес бочек с гарантией вызовет детонацию любых мин, а толщина их стенок позволит выдержать некоторое количество подрывов. Это конечно не совсем то что нужно, но при отсутствии нормальных минных тралов сойдет и эта самоделка, пускай такая, чем ни какая. Кроме этого была и ещё одна довольно серьёзная проблема.
Командующий 11-м пехотным корпусом Шумилов, после того, как его войска отошли за реку Нарву, приказал взорвать все мосты через неё. На тот момент это было абсолютно правильное решение. Немцы рвались вперед, и Шумилов старался любыми способами затормозить продвижение противника. Сейчас ситуация развернулась на 180 градусов, уже немцы готовились держать оборону, а мы пытаться форсировать реку для нанесения удара. Тут пригодились знания Носова, те, что он почерпнул из прочитанных им книг по войне. Тогда наши саперы стоили большое количество лодок, ставили их вдоль своего берега реки, настилали на них настил и потом просто сталкивали в воду. Такая переправа под действием течения разворачивала лодки поперек реки, и получался наплавной мост. Вот именно такой способ переправы я и выбрал. Чуть ниже Нарвы было относительно удобное место, где река сужалась, вот там и стали сосредотачиваться войска. Немцы это разумеется, засекли, но переправляться в этом месте я не рассчитывал изначально. Значительно ниже города, неподалеку от деревни Загривье, тоже было сужение реки, вот именно там я после тщательного изучения карты и решил переправляться. Именно под Нарвой, где сосредотачивались войска, мои саперы строили лодки и подготавливали для них настил.
Стоя над картой с нанесенными на неё последними разведданными о частях противника я размышлял, может ну его нафиг. Главное, что танковая группа Гёпнера считай уничтожена, особого смысла в рейде под Нарвой нет, тем более, что немцы о нем догадались. Сохранить в тайне переброску сюда моего корпуса не удалось, так что это теперь секрет Полишинеля. Так стоит проводить тут операцию или нет, или лучше отправится в Ленинград, что бы ударить по финнам и отбросить их от города. Нет, всё же придется несмотря на риск нанести немцам удар и здесь под Нарвой, хотя особого толка от него уже не будет. Давление на 11-ый корпус немцы снизят по любому, а тут еще Шумилову пообещали в течение недели дать подкрепление, дивизию народного ополчения из Ленинграда и противотанковый дивизион. Силы конечно небольшие, но хоть что-то, а на укрепленных позициях они смогут держаться.
Тут ко мне подошел Шумилов: — Думаете здесь переправляться? — Он ткнул карандашом как раз в то место, где сосредотачивались мои войска.
– Нет, не здесь, а ниже, у деревни Загривье.
– Почему тогда войска сосредотачиваются не там, а здесь?
– Скрыть их присутствие мы не смогли, противник о нас знает, место для переправы неплохое, в других местах река шире. Опять же город под боком, а значит немцы думают, что мы его будем отбивать назад.
– А мы будем это делать?
– Нет, не вижу в этом смысла. Удержать его потом, после нашего ухода вам будет сложно, так зачем огород городить? Немцы сосредотачивают войска как раз в Нарве и напротив переправы, вернее, где по их мнению мы будем переправляться. А мы переправимся ниже. За ночь пройти 15 километров, вернее проехать, не проблема, зато там нас не ждут и подготовится не успеют.