Отдельный танковый
Шрифт:
– Добрый день товарищ Марков. — Поздоровался со мной первым хозяин Ленинграда, когда я вошел в его кабинет в Смольном.
– Здравия желаю товарищ член Военного совета.
Жданов подошел ко мне и первым протянул руку для рукопожатия, а после него также протянул свою руку и маршал Ворошилов.
– Рад нашему знакомству. — Продолжил разговор Жданов. — Хочу вас поблагодарить за ваш вклад в оборону Ленинграда.
– Товарищ член Военного совета, да какой вклад, я ведь на Ленинградском фронте не воевал.
– Не преуменьшайте свои заслуги товарищ Марков, именно вы сначала заставили противника притормозить с наступлением в Белоруссии и на Северо-западном фронте, а затем уничтожили танковую группу Гёпнера. И не надо официоза, давайте по имени отчеству.
– Хорошо Андрей Александрович.
– Александр Алексеевич, тут товарищ Сталин звонил на ваш счет и просил нас помочь вам с модернизацией ваших тяжелых танков КВ по вашим предложениям. Вот тут специально для этого мы пригласили товарищей Зальцмана и Духова. Знакомьтесь, Исаак Моисеевич Зальцман у нас директор Кировского завода, который разработал и выпускает танки КВ. А это Николай Леонидович Духов, главный конструктор танка КВ. Товарищ Сталин не сказал нам, что именно вы хотите модернизировать в танках, так что сейчас вы можете сказать, что вам не нравится в нынешней версии КВ товарищам Зальцману и Духову.
– Андрей Александрович, я хоть лично в КВ не воевал, только в тридцатьчетверке, но активно их использовал как командир. На данный момент танк является сильнейшей боевой машиной в мире. (Соперничать с КВ на тот момент мог только английский тяжелый танк Черчиль. Он имел более толстую броню, но был намного медлительней, а его орудия были от 40 до 76 миллиметров, в зависимости от модификации.) Реальную угрозу нашему КВ сейчас представляют только немецкие зенитные орудия калибра 88 миллиметров, остальные противотанковые или танковые орудия противника могут только повредить КВ. Для противодействия этому я хочу, что бы на КВ изменили форму лобовой части. Её необходимо сделать, как на Т-34 и увеличить бронирование минимум на 5 миллиметров, но лучше на 15, доведя его до 90 миллиметров.
– Товарищ Марков, — Вступил в разговор конструктор КВ Духов. — Но ведь это значительно увеличит и так немалый вес танка.
– Не совсем так товарищ Духов. Если увеличить только на 5 миллиметров, то думаю, вес вообще не изменится. Тут ведь всё дело в геометрии. Сумма длины катетов всегда больше длины гипотенузы, а потому если лоб станет как на Т-34, то вес лобовой части наоборот уменьшится. Таким образом, за счет простого изменения формы лобовой брони мы можем немного нарастить её толщину без изменения веса. Да и сама форма позволит повысить бронезащищенность. Снаряды противника будут или рикошетировать или проходить увеличившуюся из-за угла наклона лобовую плиту брони. При угле наклона лобовой плиты в 45 градусов толщина брони при попадании по горизонтали увеличится на 50 процентов. Сделаем плиту толщиной в 80 миллиметров, и под наклоном в 45 градусов её толщина в горизонтали составит уже 120 миллиметров.
– Пожалуй вы правы, а чем вам не нравится стоящее на КВ орудие?
– Оно слишком слабое для тяжелого танка. Минимум, что на нем должно стоять, это 85 миллиметров, а еще лучше 100–120 миллиметров. Да, сейчас стоящая на КВ Ф-32 позволяет нам уверенно поражать все типы немецких танков, но ведь надо смотреть и в будущее. Как вы думаете, смирятся немцы с тем, что наши КВ и Т-34 превосходят их танки по броне и мощи орудия? Даю голову на отсечение, что уже в следующем году у немцев как минимум увеличится лобовая броня их танков, а орудия станут намного длиннее. На своей тройке они особо броню не увеличат, но вот удлинив её орудие вполне смогут жечь наши тридцатьчетверки. Вот с четверкой другое дело, там и броню можно увеличить и новое длинноствольное орудие поставить и тогда она станет превосходить Т-34 по бронезащищенности и мощи орудия. Вернее, скорее всего, просто сравняется с Ф-32. Но не думаю, что немцы на этом остановятся. Учитывая опыт боев с нашими новыми танками, они построят свой тяжелый танк и тогда наши КВ станут слишком уязвимы. Я готов поспорить на что угодно, что новый немецкий танк будет иметь орудие от 88 миллиметровой зенитки, вернее её танковую версию. Вот поэтому я и хочу заранее озаботиться повышением боевой мощи наших КВ. А что бы не быть голословным, то во время боев я осматривал подбитые немецкие четверки и у них лобовая броня была в 30 миллиметров. Во время захвата Минска нам в руки попал эшелон с новеньким четверками, прямо с завода, так вот у них лобовая броня была уже в 50 миллиметров. Я не считаю противника глупее себя, а потому через некоторое время жду появления, как модернизированных старых танков, так и новых, разработанных с учетом опыта этой войны.
Воцарилась недолгая пауза, которую прервал Жданов
– Вы снова правы и нам действительно нельзя стоять на месте и почивать на лаврах, а следует продолжать совершенствовать наши танки. Подъезжайте завтра на Кировский завод и там вы сможете в рабочей обстановке обсудить с товарищами Зальцманом и Духовым необходимые изменения. Всё товарищи, вы свободны, а вас Александр Алексеевич я попрошу остаться.
Зальцман с Духовым вышли из кабинета Жданова, после чего Андрей Александрович обратился ко мне.
– Александр Алексеевич, как вам удаётся так бить немцев? Вы единственный наш командир, кто может наносить противнику такие потери при собственных минимальных? А как вы смогли создать и вооружить свой корпус в тылу противника?
– Просто незашоренность взгляда. Как поступают практически все наши командиры когда попадают в окружение? Стараются сразу же, не считаясь ни с какими потерями вырваться из него. Они не видят, что во вражеском тылу они могут нанести противнику намного больше урона, если подойти к делу с умом. Вокруг появляется сразу множество очень заманчивых целей. Тыловые колонны, мосты, аэродромы, при желании и вдумчивом подходе можно просто парализовать всё снабжение передовых войск противника. Как наступать, если прерван подвоз топлива и боеприпасов? Сейчас ведь не средневековье, когда необходимо было только продовольствие и фураж. Кроме того необходимы хорошая разведка, связь и взаимодействие с другими родами войск. Например в самом начале я уничтожил по очереди два немецких танковых батальона практически не понеся при этом потерь. В открытом бою я в самом лучшем случае практически потерял бы свой батальон, а потому действовал из засады. Заранее занял выгодные позиции, распределил между всем своим батальоном цели и в результате враг уничтожен, а у меня потерь нет. А по поводу формирования и вооружения корпуса, то тут тоже нет ничего сложного. Присоединял к себе оказавшиеся в окружении части, тут мне очень помог приказ генерала Павлова, которым он подчинял мне все оказавшиеся в окружении наши части. С вооружением тоже было всё просто. На захваченной противником территории осталось множество наших складов и брошенной при отступлении, но исправной техники и вооружения. Мы как сами их собирали, так и захватывали их у немцев. Те стаскивали всё захваченное у нас на пункты сбора трофейного вооружения. Там на пару армий хватит, а мне с избытком, даже пришлось уничтожать всё, что не мог забрать с собой что бы противник не использовал это против нас. Я ведь у немцев захватил несколько дивизионов наших орудий. Они из захваченных у нас пушек уже свои артиллерийские части сформировали.
– Неожиданно… — Вступил в наш разговор Ворошилов. — А какие ещё были трудности.
– В основном с вышестоящими командирами и политработниками.
– А политработники тут причем? — В свою очередь спросил меня Жданов.
– Своей зашоренностью взглядов и ортодоксальностью. Собрать после боя трофеи нельзя — это мародерство. Использовать трофейное вооружение нельзя — это неверие в своё вооружение. Уничтожение противника запрещено — это не по советски. А как воевать, если порой не хватает оружия! Какая разница из какого оружия будет уничтожен противник, своего или его, главное это уничтожить его, а из чего именно не важно. А что делать в тылу противника с захваченным врагом? Это на линии фронта его можно отправить в свой тыл, а в тылу врага если его отпустить, то он снова начнет убивать наших людей, а таскать с собой большие массы пленных невозможно. Времена, когда пленных отпускали под честное слово больше не воевать, прошли. Сейчас вопрос только один — или мы их, или они нас. После того, как я сам лично видел наши уничтоженные госпиталя, медсанбаты, санитарные колонны, я без всяких сомнений и колебаний уничтожаю противника, и в плен его беру только если могу потом отправить в наш тыл и при условии, что захваченные в плен не замешаны в военных преступлениях против наших военнопленных и мирных граждан. Так, например, весь немецкий летный состав уничтожается на месте, там нет невиновных, все они участвовали в обстреле нашего мирного населения. И политработники постоянно всех поучают, но при всем этом, когда мы вышли к Смоленску, то практически все легковые машины экстра класса, которые мы захватили у высшего командного состава противника забрало себе политуправление, а это почти два десятка машин. И как это выглядит в глазах простых бойцов и командиров? Брать трофеи запрещено, использовать оружие противника запрещено и при этом все престижные легковые автомобили забирают себе политработники. Вот как вы Андрей Александрович после такого относились бы к политработникам? Получается, что на словах для народа одно, а на деле для себя совсем другое. Но ведь народ не слепой, а в итоге это бьёт по партии. Как можно идти за теми, кто тебя обманывает.
– Это действительно никуда не годится, спасибо что сообщили о этом. Я подниму этот вопрос в партийных органах. А какие ваши планы у нас?
– Свести на нет угрозу окружения Ленинграда. Для этого надо выбить финнов назад и организовать линию обороны от Выборга до Кексгольма. Кстати, хочу предложить вам наладить на Ленинградских заводах производство бронекапсул, они мне очень помогли при обороне Минска. Их делали на механических заводах Минска, и там нет ничего сложного.
– Можно поподробней?
– Конечно, берется за основу обычный сантиметровый железный лист и из него варится каркас бронекапсулы. После этого на каркас навариваются бронелисты толщиной в 30–50 миллиметров до уровня земли. Если есть возможность, то потом поверх бронелистов заливается бетон на 50-100 сантиметров, так что против полевой артиллерии и минометов они вполне подойдут. У меня они были четырёх типов: пулеметное гнездо, стрелковая ячейка, орудийный капонир и орудийная башня. Башня — это квадрат из обычного железа, там только верх из бронелиста, а башни были от старых и неисправных танков. Правда на башни наваривали дополнительную защиту из 40 миллиметровых листов. Тут на вес смотреть было не надо, зато защита значительно повысилась. В Ленинграде, с его поистине гигантским промышленным потенциалом, наладить массовый выпуск таких бронекапсул, как эрзац дотов не проблема, зато можно будет очень быстро оборудовать укрепрайон. Надо будет построить два таких района, один от Выборга до Кексгольма, что бы защитить Ленинград с севера и второй укрепрайон по линии Новгород — Луга — Кингисепп. Если мы не удержим Нарву и Псков, то противника тогда можно будет остановить на этой линии.