Отец-миллионер под прикрытием

Дали Мила

— Дома оставила.

Напрягаю челюсть и шею. Подаю руку пожилой даме. Почтенные годы не придают скорости, но нагнетают любопытство. Кем работаешь? Сколько получаешь? Дети есть? Женат? А почему не женат?

Одной рукой тащу Тамару Валентиновну к лифту, второй чемодан. Через карман джинсов вижу, что Грэсия еще не закончила разговаривать. Исписанные бранью дверцы лифта со скрипом закрываются. Внутри воняет мочой и хлоркой. Этот запах отлично характеризует борьбу между недобросовестными жильцами и порядочной уборщицей..

Лифт,

пошатываясь, поднимает нас на девятый этаж. Внутри квартиры соседки по-прежнему запах выпечки и обои в мелкий розовый цветочек. Рядом с косяком прибит ржавый гвоздик, а на нем болтаются ключи. Сам хватаю связку и вихрем лечу к двери напротив. Распахиваю ее, швыряю чемодан и тороплюсь на выход.

— Грэси, послушай…

— Нет, это ты послушай! Я хочу пить, а они не принимают евро. Или меня не понимают. Варварство! Мне это не нравится! Я подам на них в суд! Реши эту проблему!

Райнер всегда решал ваши проблемы. И твои капризы. И черные делишки дона Лоренсео. Да что-то надоело. Но я не подонок, надо поступить по совести.

Раздраженный, запрыгиваю обратно в такси.

— Все, еду! — повышаю тон, сбрасываю вызов.

На дисплее сообщения от Маруси, успеваю прочитать “Второй шанс был последним, обманщик!” до того, как телефон окончательно тухнет.

Дикая Кошкина снова злая. Прям уфф! В грудине жжет от ее страсти, и не только в грудине. Но она отходчивая. Я увезу свою Кошкину в Испанию. Или перееду во Францию. Куда Маруся захочет, туда и увезу. И женюсь. Наверное, у меня мания.

— …Нет, ну ты представляешь, парень? Бензин на рубь пятьдесят подняли! Гады! А сами жрут икру ложками! Тут смотрел на сайте новенькую немецкую машину, так, ради интереса. Цену ломят — мама не горюй! Оборзели!

Спасибо за мнение. Про мой автосалон говорит. Даже смешно стало, но поддакиваю.

— Возьми, полный бак заправишь, — щедро расплачиваюсь за поездку.

Выхожу на асфальтовую парковку возле аэропорта. Маневрирую между серебристых тачек и людей в разноцветных одеждах. Внутри здания прохладней. Останавливаюсь на мгновение, присматриваюсь к огромному залу. Расстегиваю кофту, быстрым шагом иду налево. Случайно чуть не сшибаю сотрудницу.

— Молодой человек, осторожней! Не на пожар бежите!

— Простите, женщина.

На пожар. Внутри Маруси уже, наверное, вовсю бушует пламя.

Во второй по счету кафешке терпят строптивую Грэсию. Я узнаю ее по жгучим черным локонам, большим серьгам с изумрудами и яркому платью. Откровенному. Грэсия обмахивается веером.

— Ну наконец-то, Марсело! Уже устала находиться в сомнительном обществе!

— Дон отпустил тебя одну?

— Нет, тайком прилетела. Сказала ему, что отправилась на кемпинг с Розой.

Дон Лоренсео не оценит. Но дочери он позволяет вить из себя веревки. Доверяет ей полностью. А оно вон как выходит.

Покупаю Грэсии воду.

— Я пью без газа.

— Греси!

— Ладно, замолкла…

Открываю бутылку, подаю девушке.

— Марсело, нужно вернуться в Мадрид как можно скорее, мне не нравится твой город.

Усмехаюсь:

— Просто тебя здесь никто не знает. Ты права, я куплю билет. Идем, отвезу тебя в отель.

Помогаю испанке подняться. Стоит признать, что она капризная, но красивая. В тех кругах, где я вращался до встречи с Марусей, все такие. Обертки разные, а начинка внутри та же. С горьким ликером. Кому-то по вкусу. А я барбариску попробовал. И подсел.

Я вывожу Грэсию из аэропорта. Девушка тисками сжимает мое плечо, ластится. Не то чтобы мне неприятно, просто теперь ее руки стали чужими. И запах терпкий, тяжелый. И голос ниже — не птичий, как у Маруси. Договариваюсь с бомбилой, укладываю огромный чемодан Грэсии.

— Ну ни фига у тебя цыпочка. Откуда привез? — удивленно спрашивает таксист.

— Из Испании.

— Горячая, да? А чё говорит?

— Стереотипы. Неважно.

Слишком интимно для ушей бомбилы. Хлопаю себя по карманам. Черт. Этот день не мог пройти идеально. Где-то выронил телефон, и подозреваю, что у первого таксиста.

Я впереди, Грэси на сиденье сзади вновь достает свой веер. Вслух рассуждает о свадьбе. До моего зубовного скрежета. Перед глазами снова “Плаза”.

— Марсело, хоть что-то достойное есть в твоем городе.

— Конечно, донна.

Снимаю ей номер на сутки. Вместе с портье провожаю на нужный этаж. И когда портье исчезает за дверью, на меня выплескивается вся страсть истосковавшейся женщины.

— Подожди, Грэсия. Я не могу. И не хочу. Выбирай себе любой подарок в качестве извинений, но свадьбы не будет.

— Как это?.. Шутишь?..

Донна хмурится, скрещивает руки на груди.

— Мы поторопились.

— Хочешь опозорить меня на весь Мадрид? Марсело, я всем уже рассказала, и мне завидуют!

— Понимаю, но у тебя достаточно поклонников.

— Ты самый красивый, богатый. И статуснее человека в Испании нет. Лишь президент. Ну и папа. Причина? — Топает каблучком.

— Самая предсказуемая.

— Марсело, дон заболел. Он не встает с постели. Отец слишком слаб, чтобы приструнить конкурентов Латинусов. Ты должен помочь.

— А что с доном?

Какого черта? Этот мужик со своими винодельнями меня переживет. Всегда следил за здоровьем. Щурюсь, внимательно смотрю в темные глаза Грэсии. И бровью не ведет, только слезу пускает.

— Не говорит, не хочет расстраивать. И что с нами будет, если Педро, начальник Латинусов, вновь явится? А что мне говорить наемникам папы?

* * *

Мария

Лизка пятится в кухню, размахивая руками крест-накрест.

— Ты заявилась на ночь глядя для разговорчиков о Марате? Мое любопытство не знает пределов, я должна знать все!