Отец-миллионер под прикрытием
Шрифт:
— А разве?..
— Нет, едем на частную взлетную площадку.
А-а-а…
Практически на самой окраине я вижу пустырь со скошенной растительностью. По центру огромная территория, залитая бетоном. Белоснежный самолет, а возле него пилот в форме и очках-авиаторах, как в американских фильмах. Рядом еще какие-то мужчины. Трое работяг, судя по робе, и двое амбалов в черных костюмах.
Прижимаю к себе переноску с Касьяном. Выхожу из авто. Марат расплачивается с таксистом, забирает мой чемодан и еще один серый. Двое амбалов уже спешат к нам
— Это твои люди, Марат? Телохранители? — шепчу в спину Райнеру.
— Да.
— Зачем нам телохранители?
— Ты теперь моя женщина, Белоснежка. Считай, что попала в параллельную реальность. Привыкай.
Ох, здесь все по-серьезному. Неужели Марату угрожают?
Господин Райнер переговаривается с пилотом, а после берет меня за руку и заводит на борт.
Оглядываюсь. Обстановка как в приличном номере отеля, только вместо кровати большие кожаные кресла. Здесь есть бар с холодильником, стол и телевизор. Охранники умещаются в отгороженные от нас специальные места за стенкой. Идем туда и усаживаемся.
— Пристегнись, Белоснежка.
Борт гудит и содрогается, не сразу удается справиться с ремнем. Райнер помогает.
— Марат, а документы, виза?
— Не переживай, тебе все уже сделали.
— По блату? — наивно интересуюсь.
Райнер усмехается:
— Называй это так.
Отрываемся от земли. С интересом пялюсь в круглое окошко. Очень высоко — жуть. Я никогда не видела облака так близко. Как из лесу сбежала. Марат расслаблен. Он совершает перелеты чаще, чем я езжу на автобусе в Новые кончики. Пьет ледяную воду, мне предлагает подогретую.
— Отлипни уже от окна, давай фильм какой-нибудь глянем? — вальяжно развалился в кресле, лениво щелкает пультом.
А я все никак не могу отвлечься от облаков. До чего изумительные! Встроенная плазма загорается, и я слышу уж очень знакомую музыку из фильма. С интересом устремляю свой взгляд на экран.
Досматриваю момент, пока мадам в фильме еще разгуливает в белом парике, а дальше картинка блекнет, я очень хочу спать. Ничего не могу с собой поделать… Утыкаюсь носом в плечо Марата. Глаза сами закрываются.
Не знаю, сколько прошло времени, но я просыпаюсь от дискомфорта и нужды.
— Марусенька, с тобой только кино и смотреть. Выспалась?
— Угу… Марат, а где здесь туалет?
Затекла совсем. Ноги покалывает неприятными мурашками, так что зубы сводит.
— Идем.
Райнер помогает мне встать и провожает к хвосту самолета. Толкает светлую дверку. Я вижу небольшую комнатку с унитазом и раковиной. В голову закрадывается навязчивая мысль.
— А…
Марат понимает меня лишь по одному звуку и откровенному недоумению.
— Не волнуйся, Марусь, никакому фермеру на маковку не попадешь. Там вакуумная система и бак.
— Благодарю! Теперь мне гораздо спокойнее за себя и вероятных фермеров!
Захлопываю дверцу. С облегчением выдыхаю, жму кнопку слива. Выдавливаю капельку мыла из тары в стене. Лимончиком пахнет. Ополаскиваю
Я уже привыкла к гулу и на мгновенье вообще забываю, что нахожусь в воздухе. Здесь нет стюардесс, зато есть красивый и весьма заботливый миллионер. Он сидит на противоположной стороне борта у столика. Копошится. Из-за широкой спины Марата не вижу его делишки. Осторожно двигаюсь ближе.
— Гаспачо, сеньора Кошкина. Проголодались с моими сыновьями?
— Проголодались.
В глубокой тарелке нечто похожее на суп-пюре красного цвета.
— Прямиком из Мадрида для вас.
Усаживаюсь за стол. Пробую. Немного непривычный вкус, но мне нравится. Новая еда совсем не вызывает тошноты, и от этого радостнее вдвойне.
Мы возвращаемся обратно на наши места, и Райнер включает новый фильм. Первые минут пятнадцать наблюдаю за перестрелкой отчаянного бандита с еще одним бандитом. Пару раз взмахиваю ресницами, закрываю глаза и опять засыпаю.
Сквозь сон гул становится громче. Марат двигается, трогает меня руками. Вздрагиваю. Не понимаю, что происходит.
— Падаем? — хватаюсь за сердце.
— Сплюнь, приземляемся.
Марат пристегивает меня для безопасности. Ритм в груди жаром растекается по телу. Даже вспотела немного. Стеклянными глазами смотрю на Марата, подскакиваю. Ремни плотно удерживают.
Я хотела выглянуть в окошко, увидеть Мадрид с высоты. Но по ту сторону все затянуто облаками. Мгла. Только спустившись ниже, мне удается визгом выразить свой восторг. Я вижу остров посреди синей, отражающей небо водной глади. Он кажется таким маленьким, а асфальтовые дороги и трассы как серые прожилки. Невероятно!
С каждым метром по направлению к земле внутренняя дрожь только усиливается. И страшно, и романтично. Я совершенно не представляю, чего ждать от этой страны и новой жизни.
Личный самолет Марата движется по взлетно-посадочной полосе, и я успокаиваюсь. Ненадолго.
— Люблю тебя, не представляешь как, — тихо шепчет Райнер, прожигает темными глазами.
— Я… я тоже.
— Согласна, значит?
Теряюсь. Непонимающе смотрю на довольного Марата. На ощупь расстегиваю ремень, что удерживал меня. Марат то ли чешется, то ли притворяется. Потом быстро обхватывает мою ладонь, подтягивает к себе. А когда отпускает, чувствую холод одним из пальцев.
Чудеса какие-то…
Напрягаю и вытягиваю руку. Кольцо. Я не ювелир, но украшение элегантное. Из золота, наверное. Белого. А сверху россыпь маленьких камней, почти как крошка. Сияют. Ослепляют. Бриллианты, наверное. Настоящие.
Первые секунд десять я бездумно глазею на кольцо. А после прихожу в осознание. Умиляюсь. Всхлипываю, губы мои трясутся и подбородок напрягается. Куксюсь.
— Ну, Марусь, сладкая, только не ной. Ай, Кошкина, терпеть не могу, когда плачешь, — бурчит Марат, но сей процесс уже необратим. Прижимаюсь к мужской груди. Серая футболка Райнера намокает от слез. — Хорош, говорю тебе! — строжится Марат, поглаживает мои волосы.