Отец моего ребенка
Шрифт:
Похоже, Паша забыл маме рассказать о подробностях нашей с ними сделки. Вот только что мне с этим делать? Дожидаться Павла в компании его матери?
— Как ты вообще посмела заявиться сюда после произошедшего?! Ты…
Это будет не так уж легко. Сейчас на меня выльют ушат помоев. Впрочем, я тоже могу поделиться своим ценным мнением о личностных качествах несостоявшейся родственницы.
К счастью, двери лифта открылись, и оттуда вышел Волков с Катюшкой, несшей большой букет цветов. Быстро они. И вовремя. Клавдия Александровна даже кричать
— Привет, мам, ты не говорила, что собираешься в гости.
Павел, как всегда, расслаблен и спокоен. Полная противоположность своей матери. Та даже побагровела от злости.
— Телефон сел. Ты не говорил, что живешь с ней. — Клавдия Александровна покосилась в мою сторону, потом посмотрела на малышку. — А это кто?
— А это мама, твоя внучка. Ее зовут Катя. Совсем забыл сказать, что ты три года назад стала бабушкой.
От неожиданности мать Павла даже сумку уронила, но не обратила на это внимания. Захотелось схватиться за голову. Этот придурок даже о дочери не рассказал за столько времени. Понятное дело, что у матери Волкова слегка отвисла челюсть и она уставилась на малышку, которая поспешила уйти от новоявленного отца ко мне, чтобы спрятаться за спину. Похоже, бабушка симпатию у ребенка не вызывала.
— Это правда?
Моя несостоявшаяся свекровь все еще пыталась осознать свой новый статус. Интересно, а Волков свое отцовство пытался осознать с тем же выражением лица?
— Правда, — кивнул Волков. — Могу тебе даже ДНК-экспертизу показать вместе с судебным решением. Но, может, мы все-таки в дом зайдем? Не будем же мы оповещать весь дом о моей личной жизни?
Мать Павла все-таки сдалась и проследовала с гордо поднятой головой в квартиру. Следом Павел и Катя с букетом. На мой молчаливый вопрос он пояснил:
— Катя хотела цветы, я с клумбы рвать запретил, пришлось идти покупать в магазин. Она сама выбирала.
— Мама, это тебе, — наконец, ребенок передал мне букет.
— Спасибо, дочь, — чмокнула малышку в щеку.
Тяга к цветам у нее началась недавно. Не знаю, что им в саду рассказывали насчет восьмого марта, но теперь ребенок часто говорил, что нужно дарить маме цветы. Так малышка пару раз сводила Антона в цветочный магазин, теперь принялась за папу.
А пока я ставила цветы в вазу, из столовой уже раздавалось:
— Как ты мог матери о подобном не сообщить?
Клавдия Александровна не кричала, но все равно по интонации угадывалось, она в бешенстве.
— Ждал подходящего момента.
Вот кто по-настоящему спокоен. С Павлом у меня в свое время даже поругаться нормально не получалось. Я ему высказывала, он спокойно выслушивал, а под конец затыкал рот поцелуем.
— И теперь я узнаю, что у тебя есть ребенок — таким образом?!
Кстати, о ребенке. Кормить-то его чем? Запоздало вспомнила о каше и пошла выключать. Ну что могу сказать, кастрюля испорчена. Причем, если бы это было со мной впервые. Когда мы жили с Павлом, я однажды тоже умудрилась спалить кастрюлю, потом подобное случилось со мной у Антона, и теперь вновь у Павла, прямо судьба какая-то.
Хорошо, что в холодильнике приготовленная поваром еда. Откладывается моя идея с правильным питанием. Надо, наверное, спросить, может, кто-то захочет перекусить. Отправилась в столовую, мелкая за мной следом.
— Так ты еще и с ней вновь связался. После всего, что было… Небось сама и заявилась… — не успокаивалась мать Павла.
— А ничего и не было. Не было никакой измены. Мне предоставили поддельные фотографии и аудиозапись. Ты не чего не хочешь пояснить на эту тему? — Павел сидел на стуле и смотрел на мать.
Клавдия Александровна продолжала ошарашенно смотреть.
— Как не было? Как поддельные?
— Фото и аудио — монтаж, — сказал Павел. — Подделка, пусть и качественная, которую я бы разглядеть сам не смог, если бы друг не подсобил. Но ты, мама, мне все уши в свое время прожужжала насчет того, уверен ли я в Оле. Да и при желании могла вполне вычислить, с кем из детективов я работал, и заплатить ему.
Женщина в неверии смотрела на сына и качала головой:
— Я бы так с тобой не поступила.
— Но ты это сделала, — уверенно заявил он.
Неужели действительно за всем стояла Клавдия Алексндровна? Мать разрушила жизнь собственного сына?
— Нет… — словно вся краска спала с ее лица, передо мной была испуганная женщина. — Я не знаю, кто мог тебе сказать эту дурь. Оля мне, конечно, не нравилась, я была от нее не в восторге, но не до такой степени. Так что тащи сюда того, кто наплел тебе это.
— К моему большому сожалению, детектив, который мог хоть что-то пояснить, умер пару лет назад.
— Жаль, — проникновенно сказала женщина.
— А мне как жаль. Я бы с ним с удовольствием пообщался.
Чувствую, подобное общение детективу не понравилось бы.
— Но у вас все нормально. Вы же, наверное, пожениться собираетесь? — женщина решила перевести тему.
— Я нет. А Оля замуж собирается.
— Не поняла.
— Оля собирается замуж за Антона.
— Какого еще Антона? — нахмурилась моя несостоявшаяся родственница.
— Соколова, но боюсь, ты его не знаешь. Предполагаю, что Оля за меня замуж не хочет, хотя я не спрашивал. — Павел повернулся ко мне. — Оль, ты за меня замуж не хочешь?
Красноречиво посмотрела на Волкова.
— Нет, — едва ли не прорычала.
— Наверное, Олю вполне устраивает алименты от тебя, — вставила свое слово Клавдия Александровна.
— Нет, — покачал головой Волков. — Все никак не могу ее убедить подать на них. Не знаю, может, уже заявление на тумбочку положить.
— Тогда что она делает в твоей квартире? — несостоявшаяся свекровь посмотрела на меня как на дуру. После слов о том, что я не хочу алименты и замуж я очевидно упала в ее глазах окончательно. — Уж не жениху ли она изменяет? Ради чего она объявилась?