Отец по ошибке
Шрифт:
— Я знаю. Знаю. А… что вы там решили с этим твоим?
— Пока ничего, — отвожу взгляд в сторону, потому что мне становится стыдно перед ним.
— Ты ведь не глупая девочка, Ира, — он обхватывает пальцами мой подбородок и разворачивает к себе, заставляя смотреть прямо в синеву его глаз, — не повелась же на эти сказки, что он плел у лифта?
— Я не знаю. Я ничего не знаю, — растерянно машу головой, вырываясь из его захвата. Делаю шаг назад и скрещиваю руки на груди, отгораживаясь от мужчины и его доводов. — Мне нужно время, чтобы понять, что и как делать дальше. Его оправдания выглядят правдоподобно, но не до конца. Я прекрасно понимаю, что он мог найти возможность
Не знаю, кого хочу убедить в этом: его или себя?
— Пообещай мне, что не станешь принимать сейчас никаких решений. Я попросил знакомых пробить этого твоего Чернова. Через несколько дней мне дадут по нему всю информацию. Где был, когда вернулся, чем занимается.
— Зачем ты это делаешь? Зачем заботишься обо мне? — задаю вопрос и задерживаю дыхание, ожидая ответа. Наверное, если он сейчас скажет, что я нравлюсь ему как женщина, что он бы тоже хотел попробовать отношения, я бы согласилась не раздумывая.
Я устала быть сильной. Устала тащить все на своих плечах. Сложная беременность, работа, ремонт, квартира, роды, больница, и единственный, кто за все это время помог мне, — Дмитриев. Совершенно чужой человек, которому, по большому счету, должно было быть абсолютно плевать на нас.
Максим хмурится, смотрит на меня, подносит руку к отросшей щетине, почесывает бороду, потом переводит взгляд на коляску с Тимуром рядом со мной.
— Ира, я…
— Ого, а что произошло? — доносится от двери, и я разочарованно стону. Входная дверь была не заперта, и Чернов без труда попал в квартиру.
— Затопило, — развожу руками, указывая на очевидное.
Дмитриев зло зыркает на моего бывшего, тот на него.
— Ты затопил, что ли? — спрашивает его, кивая головой на воду под ногами.
— Не он.
— Ясно. Ира, собирайся, здесь с ребенком вы жить точно не будете. Переедете ко мне.
— Что? — Мои глаза удивленно расширяются от такого заявления, несмотря на то что это абсолютно нормальное предложение от мужчины, с которым у нас общий сын.
— В смысле — что? Ты ведь не думала, что я вас здесь оставлю? И нужно что-то решить с ремонтом. Эти возместят или самим придётся? — указывает на потолок.
— Я ещё ни с кем не разговаривала, но это съемная квартира, мне в любом случае ничего платить не придётся.
— Хорошо, я займусь этим. Это сумка с вещами? — кивает в сторону кровати, где я оставила спортивную сумку.
— Да, по минимуму.
— Собери все, что нужно, чтобы не бегать потом сюда. Я перенесу.
Я искоса подглядываю на Дмитриева, тот лишь пристально следит за движениями Максима, не говоря ни слова. Потом все же отмирает.
— Не забудь, о чем мы говорили, Ира, — хмыкает он, и от его холодного взгляда по коже проходит озноб. Он словно разочарован во мне, но что я сделала не так? Не отказалась пойти к Чернову? А куда мне деваться? Не напрашиваться же к нему? Теперь опекой Тимура мы должны заниматься с Черновым вдвоём, а не нагружать Макса своими проблемами.
Я пытаюсь убедить себя в этом. Даже когда за ним закрывается дверь, говорю себе, что все делаю правильно.
— Я позвоню в клининговую компанию, пусть уберут все.
— Отлично, займись этим, у меня и так голова кругом от всего. Для полного счастья не хватает только разбитой витрины в моем магазине, — внезапно завожусь я, злясь на то, что только нашла нормальное жилье, обустроилась, обрела какую-то стабильность, как вновь все рухнуло.
Меня с ума сводит то, что вместо того, чтобы прочувствовать всю прелесть материнства, полноценно заниматься ребёнком, посвятить себя его воспитанию, я постоянно ищу выходы из каких-то ситуаций, вынуждена думать о том, на что нам жить в будущем, где сэкономить. Не могу позволить себе дать слабину, до конца восстановить своё здоровье. Хотя бы несколько первых месяцев я хочу тишины и покоя, но беды сыплются на меня одна за другой, придавливая бетонной плитой к земле все больше и больше. Именно поэтому я позволяю Максиму взять все в свои руки, позаботиться о нас, что он и должен был делать все это время. Передаю ему два чемодана с вещами, сама же толкаю впереди коляску и покидаю квартиру в надежде, что хотя бы здесь он не соврал и действительно закажет уборку. Правда, когда лифт поднимается мимо этажа, где живет Дмитриев, сердце больно сжимается в груди, а во рту появляется неприятное чувство горечи.
Глава 32
Ирина
Максим уходит разбираться с моей съемной квартирой, я же быстро осматриваю квартиру, кормлю сына и понимаю, что не могу здесь оставаться. Хорошо, что на сегодня есть несколько заказов, поэтому я толкаю впереди себя коляску и спешу спуститься на лифте на первый этаж.
На улице необычайно свежо и в то же время солнечно. Прекрасный день, чтобы выбраться куда-то всей семьей. В парк, на берег реки, или за город на пикник.
Я поднимаю голову вверх и взглядом ищу окна квартиры, в которой прожила полгода. Наверное, лучше бы в моей жизни не появлялся ни один из мужчин. Так хочется отбросить в сторону все эти метания, волнения, боязнь очередного разочарования, просто отправить все к черту, смотаться в деревню или же к маме в гости. В последний раз мы виделись с ней на рождество, я тогда решила сделать ей сюрприз, купила билет на самолет и прилетела с кучей подарков. При мыслях о матери сердце в груди сжимается от тоски. Она так много лет работает за границей, что я уже и не помню, было ли когда-то по-другому, зато точно знаю, что не хочу, чтобы мои дети росли отдельно от меня.
Я оттягиваю возвращение в квартиру Чернова, насколько могу. Гуляю во дворе, подолгу брожу в детском отделе магазина, выбирая Тимуру одежку и погремушки, а когда и второй термос с деткой смесью пустеет — выбора не остается.
Мне удалось проветрить мысли, понять, что с Черновым на данном этапе я хочу не больше, чем дружеских отношений. Все же время, проведенное врозь, сделало свое дело: любовь, которую я чувствовала все это время, угасла, оставляя за собой лишь воспоминания. Или же это была не любовь? Скорее, страх остаться одной, без мужчины, плюс беременность и то, что такой парень, как он, обратил на меня внимание.
Когда я вхожу в квартиру, в нос сразу же проникает сигаретный дым. Я морщусь.
— Макс, не мог бы ты не курить, здесь же ребенок.
— Прости, зай, сейчас все проветрю. — Он вскакивает с дивана и открывает окно. А меня передергивает от этого его «зай».
Я внимательно смотрю на мужчину, который был мне так дорог, которого любила, страдала, от которого родила сына, и единственное, что чувствую сейчас, — пустота. Едкая, с привкусом гречи и разочарования.
— Квартиру убрали, так что можешь не волноваться. — Идет ко мне и заглядывает в коляску. — На меня похож, — произносит с гордостью. — Может, сходим куда-нибудь поужинаем?